Искра божья
Шрифт:
— Мне надо…
Игнорируя настойчивые уговоры марасийского отрока, Джулиано, пошатываясь, вышел в узкий длинный коридор, залитый нежно алым светом утренней зари, к которому примешивались отблески недалёкого пожара. Всюду толпились люди. Лестницы и переходы, заполненные до крайности уставшими и ранеными контийцами, показались де Грассо бесконечным лабиринтом. Некоторые защитники крепости спали прямо в кирасах, сидя на полу и привалившись головами к шершавым стенам. Кто-то, замотанный окровавленными бинтами, метался в бреду и звал мать прямо на брошенной в переходе соломе. Несколько раз ему на пути попадались бегущие мимо ополченцы,
Опираясь на плечо Деметрия и изредка цепляя рукой за стены, юноша кое-как поднялся на верхнюю площадку крепости.
Вокруг суетились перемазанные сажей и копотью люди, таскали ящики с тяжёлыми ядрами, мешки с порохом и вёдра с водой. В морозном воздухе клубился пар, идущий от мортир и кулеврин, раскалившихся после долгой стрельбы. Кто-то кричал срывающимся голосом на нерасторопных пушкарей, требуя пошевеливать их драные Саттаной задницы.
Один быстрый взгляд на город, лежащий внизу, дал понять Джулиано, что Конт не сдался и продолжает сопротивляться вторжению жерменских еретиков. Сразу в нескольких местах бушевали пожары. Крошечные, казавшиеся с такого расстояния игрушечными, человечки пытались их тушить. По заваленным трупами улицам двигались разрозненные отряды мародёров. В них стреляли из некоторых городских башен и хорошо укреплённых палаццо.
Под стенами Папского замка бурлила громогласная ватага штурмующих наёмников. Через наполовину развороченный мост катили тяжёлую бомбарду. Вооружившиеся длинными лестницами ландскнехты с упорством трудолюбивых муравьёв карабкались наверх в азартной попытке сломить последний серьёзный очаг сопротивления Конта.
— Здорово, Ультимо! — тяжёлая рука чумазого, точно чёрт, мужчины радостно ударила Джулиано по плечу. — А мне наврали, будто ты уже одной ногой в могиле.
— Пустяки, царапина, — отмахнулся Джулиано, благодушно отвечая на приветствие де Ори. — Отец Бернар любит лепить из мухи демона. Как успехи?
— Пока держимся, — Ваноццо утёр вспотевший лоб, размазав едкую пороховую гарь по коже.
— Ты видел Пьетро, маэстро Готфрида? — спросил Джулиано, с надеждой озирая лица снующих туда-сюда пушкарей.
— К-хм. На твоём месте я бы понапрасну за де Брамини не волновался — такой пройдоха и в аду не пропадёт, — Ваноццо криво улыбнулся чумазым ртом. — Лучше иди сюда. Гляди, чего мне мэтр да Виньти подарил — это его последнее изобретение.
Ваноццо встал у горы ящиков и бережно, словно величайшее сокровище, извлёк из-под промасленной парусины новенький лакированный мушкет красного дерева, блестевший на первом солнышке свежей чернёной сталью.
— Красавчик! — любовно обронил силициец, прилаживая оружие на зубце стены. — Из такого можно вороне в глаз с трёхсот шагов попасть, почти не целясь. Колесцовый замок, облегчённые пули, зелёный порох и никаких тебе фитилей!
Джулиано, поддерживаемый Деметрием, выглянул за кромку стены. Прямо под ним, далеко внизу, придерживая лестницу, стоял граф де Монпансье. Его белое платье ещё больше посерело и запачкалось. Панцирь замялся. Красивый позолоченный морион со снежными перьями куда-то пропал. Громкими криками и яростной жестикуляцией он вдохновлял наёмников на очередной штурм Папского замка.
Де Ори, целясь в графа, прищурил один глаз и от усердия высунул кончик языка.
— Гляди, как я сейчас этому хлыщу мозги вышибу, — кровожадно
Силициец нажал на курок. Лёгкий хлопок мушкета растворился в грохоте кулеврин. Душа де Бурона отлетела к светлеющим небесам вместе с зыбким облачком дыма из новенького ствола. Предводитель наёмников беззвучно упал ничком, обильно забрызгав стоящих рядом солдат багряным.
— Де Бурон мёртв! — скорбным эхом прокатилось над рядами атакующих.
А затем откуда-то с востока ветер донёс радостный барабанный бой и пение труб.
— Eja! Eja, Gloria! Наши идут!
Глава 84. Искра божья
Придерживая ноющий бок и на всяком шагу морщась от прострелов в оном, Джулиано не спеша доковылял до собора Святого Петра. Его никто не остановил. Монахи в бурых рясах торопливо выносили мертвецов из дома божьего. Жирующее вороньё пировало на свежих трупах, сваленных по обеим сторонам центральной арки портала. Студёный закат мертвенным багрянцем разливался по лицам покойников, по камням притихшей овальной площади, по окнам недостроенного барабана центрального купола.
После гибели Шарля де Бурона и прихода в Конт союзных войск наёмники пали духом и скоро отступили за стены, в спешке бросая раненых товарищей и награбленное. Предместья, подожжённые ударившимися в бегство ландскнехтами, ещё горели, наполняя воздух удушливым дымом, но большинство пожаров в городе удалось потушить, так и не дав им по-настоящему разгуляться. Серьёзно пострадало только джудитское гетто, которое, по слухам, подожгли сами контийцы.
Джулиано слышал разговоры о множестве людей, убитых и раненых в уличных боях. Правда, точных цифр никто пока не называл. И почему-то де Грассо искренне сомневался в том, что это станет доподлинно известно даже к концу месяца.
Священные реликвии, золото, святые мощи, прекрасные картины и античные статуи в беспорядке валялись под ногами, брошенные и втоптанные в грязь. Страшно было представить, сколько ещё добра сгинуло в пламени и осело в карманах ушлых мародёров.
Кривясь от боли в боку, Джулиано обошёл по дуге обширную кровавую лужу, натёкшую под Пьеттой. У мраморных колонн и статуй святых, забрызганных багряным, копошились монахи с тряпками и вёдрами, старательно отмывая изгаженное.
В алтаре царил полный разгром. Большое золотое распятье отсутствовало. Драгоценная утварь была похищена. Массивные подсвечники в беспорядке валялись между рядами скамеек. Прекрасные гобелены, сорванные со стен и затоптанные грязными сапогами, мятым ворохом громоздились у ближайшей колонны. На ступенях алтаря лежал окоченевший кондотьер в обнимку с мёртвой асиманкой. На груди де Вико, ровно по центру белоснежной сорочки бурым пятном темнела смертельная рана. Жалкая старуха, скорчившись над телом мужчины, намертво вцепилась в него узловатыми пальцами, да, видимо, так и померла. Склонившийся над покойными Лукка безуспешно пытался разжать её закостеневшие пальцы.
При звуке шагов Джулиано викарий поднял голову и подмигнул брату.
— Похоже, отец Бернар сотворил настоящее чудо, раз ты уже на ногах, — заметил Лукка, озирая фигуру младшего де Грассо.
— Если монах меня здесь увидит, то заставит сто раз повторить семьдесят шестой псалом Давида, — хмуро сообщил Джулиано.
— Это тот, в котором говорится о послушании? — Лукка улыбнулся, отирая замаранные в крови ладони о рубашку покойного.
— Угу, — подтвердил Джулиано.
— Что, тоже было любопытно посмотреть, издох наш прославленный кондотьер или аки Лазарь восстал из мёртвых? — спросили Лукка, поправляя сбившийся воротничок на теле мертвеца.