Искра божья

Глазырина Елена

— Навредить она, конечно, не навредила бы, — брат Жакомо закусил пухлую губу, — только и наследников не прибавила.

— Пусть Изабелла Фларийская легкомысленна, как летнее облачко на горизонте, зато утроба её благодатна и щедра на дары, — согласился приятель Жакомо.

— Хвала господу! — провозгласил отец Бернар, и монахи согласно закивали ему в ответ.

— Боюсь, все эти неприятные события ставят под вопрос женитьбу венетского герцога и Селестии Боргезе, — монах в сером поскрёб голый подбородок. — У Папы имелись большие планы на этот счёт.

—

Как же, как же, — закивал отец Бернар, — восточный щит от асиманского вторжения.

— Как думаете, братья, кому теперь достанется рука папской дочки? — поинтересовался брат Жакомо.

— Уж точно не брисийцам, — монах в сером зевнул, — король Яков женат. Карл из Фрейзии вдов, но имеет двух сыновей. Король Шпансии женат. Жермения не заинтересована побережьем в силу своей значительной удалённости от оного.

— Пф-ф, — фыркнул брат Жакомо, — Жермения сейчас вообще ни в чём не заинтересована. Её раздирает новая ересь. Слыхали вы, об Августине Лютере — жерменском теологе, женившемся на бывшей монашке, который прибил свой трактат с критикой истианской доктрины к дверям храма божьего? В нём еретик порицает основы основ святой веры и глумится над незыблемыми догматами истианства!

— Неслыханно! Какой позор! — возмутились монах в сером и отец Бернар.

— Вся Жермения бурлит от этого непотребства, — продолжил брат Жакомо, — более того, зараза перекинулась и на Фрейзию. Опальный коннетабль^[51] Шарль де Бурон тоже подпал под её влияние.

Скучный разговор монахов, пересыпанный множеством имён и неведомых Джулиано географических названий, очень быстро утомил юношу. Он едва сдерживал судорожную зевоту. Духота и монотонный гул голосов действовали усыпляюще. Чтобы хоть как-то взбодриться, де Грассо решил размять ноги.

Приблизившись к отцу Бернару, Джулиано негромко сказал:

— Отче, позвольте вас оставить, чтобы подышать свежим воздухом?

— Позволяю, сын мой. Постарайтесь не заблудиться по дороге, — сказал отец Бернар, с сомнением глядя на своего подопечного. — Выйдите во вторые двери и идите всё прямо до лестницы на нижний этаж, потом поверните налево, потом направо, дальше будет анфилада^[52] из пяти открытых залов. Пройдёте их, повернёте налево и вы окажетесь во внутреннем дворе крепости.

Джулиано нахмурился, стараясь получше запомнить сложную последовательность указаний, полученных от духовника. Тихо шевеля губами, он ещё раз повторил слова монаха и только убедившись, что худо-бедно запомнил наставления отца Бернара, покинул зал с колоннами.

В коридоре было значительно свежее. Ветер с реки задувал прохладу в узкие окна перехода. Сделав несколько поворотов и спустившись ниже, Джулиано безоговорочно заблудился где-то в обширных недрах старого замка. Это обстоятельство не слишком его огорчило, и юноша просто направился вперёд на приглушенные стенами и расстоянием голоса.

Вскоре перед ним открылась уютная гостиная, выходящая сдвоенными арками окон на закат. Мраморный пол закрывал мохнатый асиманский ковёр, в

его центре перед большим зеркалом музицировала на арфе молоденькая девушка в алом платье с золотым шитьём. Степенная донья, навалившись на подоконник объёмистым бюстом, что-то читала вслух, щуря подслеповатые глаза и водя пальцем по странице. У её ног стоял большой игрушечный домик, рядом с которым возилась девочка лет пяти в белом чепчике и молочных кружевах. Суетливая нянька пыталась накормить вертлявого ребёнка яблоком, порезанным на дольки. Трёхногий мольберт с холстом, повёрнутым к стене, возвышался у холодного камина. В комнате пахло красками и льняным маслом.

— Простите, очаровательные сеньоры. Не будете ли вы так любезны указать дорогу потерявшемуся незнакомцу? — спросил Джулиано, снимая берет и низко кланяясь. Опасаясь вызвать некоторое недоверие у излишне чувствительных сеньор из-за оставшихся кровоподтёков на своём лице, юноша не поднимал головы и старался не выходить на свет.

Дородная женщина прервала чтение и неодобрительно покосилась на вошедшего, заложив страницу пальцем. Девочка в чепчике испуганно спряталась за няньку. Девушка в алом повернула к вошедшему лицо-сердечко, обрамлённое золотистыми кудрями, выбивающимися из-под расшитой жемчугом сеточки. Она отложила арфу на мягкий диванчик, махнула длинными чёрными ресницами и кокетливо улыбнулась.

— Моя матушка не велит мне разговаривать с незнакомцами, — её нежный голос прозвучал не хуже пенья умолкшего инструмента.

— Ах, простите мою невоспитанность, — юноша склонился ещё ниже, — Джулиано Хосе де Грассо к вашим услугам.

— Селестия Боргезе, — представилась девушка.

— Как вы сказали? — ненавистная фамилия смутила де Грассо и, забыв об осторожности, он поднял лицо.

— Боргезе, — повторила девушка, хмуря тонкие брови, — дочь Папы Иоанна VI. А это Мария Боргезе — моя сестра и тётя Агата.

— А-а, — смущаясь протянул Джулиано, — я знаком с сеньором Джованни и никак не ожидал такой встречи…

— Вы оба занимаетесь у маэстро Лихтера? — спросила девушка, осторожно трогая кончиками пальцев струны арфы и внимательно разглядывая юношу.

— Нет, я состою в школе де Либерти.

— Значит, нарушаете папский эдикт о дуэлях? — Селестия спрятала улыбку в ладошке.

— Что вы, мы лишь тренируемся, не более, — юноша потупил взор, стремясь скрыть неловкую ложь.

— А что с вашим лицом, сеньор? Только не врите, что это Джованни вас так отделал.

— Селестия, деточка, не донимай молодого человека, ты всё равно ничего не смыслишь в мужских искусствах, — вмешалась тётя Агата. — Сеньор де Грассо, кажется, искал дорогу?

— Эм-м, да, — Джулиано чуть замялся, подбирая достойный предлог. — Я как раз направлялся в м-м-м… в библиотеку, когда заблудился.

— Идите налево, — начала пожилая донья, — потом…

— Я провожу, тётушка, — перебила её Селестия. — Если, конечно, вы не возражаете.

Тётушка Агата пристально вгляделась в лицо девушки, а затем перевела тяжёлый взгляд на де Грассо.