Искра божья
Шрифт:
— Хорошо. Сеньоры, каждый из вас должен взять себе секунданта. Встречаемся в воскресенье в Колизее. Время назначает сеньор де Грассо.
— В три пополудни.
Ваноццо ещё раз прожёг глазами Джулиано и стремительно вышел из купальни, пнув по дороге чей-то подвернувшийся под ногу таз.
Когда де Грассо поднялся в свою комнату, вещи де Ори уже успели оттуда исчезнуть. Тюфяк соседа был скрючен. Юноша опасался, что в порыве мелочной мести бывший сосед устроит ему какой-нибудь гаденький сюрприз, но пожитки Джулиано остались не тронуты.
В обед враги столкнулись в широком зале трапезной, где
Маэстро Фиоре где-то задерживался и велел ученикам не ждать его. Это сразу разрушило суровую торжественность обеденного ритуала, бытовавшую в стенах школы. Юноши загалдели, кучкуясь группами. Послышались смешки. Шарики из хлебных мякишей и обглоданные кости мгновенно полетели в разные стороны. Расслабившиеся слуги лениво бродили между обедающими, забывая подчас уносить опустевшие тарелки.
Закинув пару сочных куриных ножек себе на блюдо и прихватив кувшин сильно разбавленного вина, Пьетро подсел к мрачному Джулиано, без интереса гоняющему по тарелке зелёный горошек.
— Хочешь, я буду твоим секундантом? — предложил де Брамини.
— Спасибо, не откажусь.
— Я тут порасспросил, с чего вдруг де Ори рвёт и мечет, — понизив голос сообщил Пьетро. — Оказывается, он три дня сидел в кутузке, пока его отец не заплатил за тот разгром, что мы учинили в таверне.
— Это не искупает тех слов, что слетели с его поганого языка, — Джулиано фыркнул.
— Безусловно, дружище, ты прав, — Пьетро отхлебнул вина и довольно сощурился, — только вот маэстро Фиоре сильно не любит, когда его ученики убивают друг друга на дуэлях. Даже если он или ты выйдешь победителем, вас всё равно отчислят. Поэтому в твоих интересах сохранить жизнь сеньора де Ори.
Джулиано нахмурился и отставил тарелку, подперев подбородок руками.
— Чёртов де Ори! Из-за него мне придётся сменить школу.
Красный от злости и досады де Ори вернулся в комнату Джулиано к вечеру. Как потом узнал де Грассо, приём новичков в школу маэстро де Либерти был в самом разгаре, и свободные кельи в здании попросту закончились.
Молча бросив мешок с вещами на стул, Ваноццо раскрутил тюфяк, улёгся на него и отвернулся к стене. До самого воскресенья де Ори не проронил ни слова, беспрерывно проедая Джулиано глазами. Де Грассо не оставался в долгу, но специально на рожон не лез, зная — час расплаты близок, а месть — блюдо, которое подают холодным.
Оба будущих поединщика отчаянно тренировались весь остаток недели. Заметив их редкостное рвение, Маэстро Фиоре похвалил обоих и даже поставил в пример остальным ученикам. Казалось, де Грассо и де Ори, глядя друг на друга, задались целью убиться с помощью тренировок ещё до начала боя.
Кроме того, прогул Ваноццо не остался без внимания сеньора де Либерти, никакие оправдания на сей счёт не смогли помочь де Ори: за трёхдневный прогул занятий маэстро Фиоре вменил ему в обязанность ежевечернюю прополку любимого садика.
Дни пролетали со скоростью галопирующей лошади. Чем ближе было воскресенье, тем больше хмурился Джулиано.
В субботу Джулиано решился обо всем рассказать отцу Бернару, чтобы попросить того присутствовать на дуэли, если вдруг дела его пойдут совсем плохо. Монах всплеснул пухлыми ладонями и запричитал:
— Мало вам угрозы от рода Кьяпетто, нависшей над вами Дамокловым мечом! Мало ссоры с сыном Папы! Мало побоев от грязного быдла в портовом квартале! — старик утёр скупую одинокую слезу, скатившуюся по мягкому красному лицу. — Эх, горе мне, горе! Плохо же я учил вас слову божьему, сеньор Джулиано. Ударят по левой щеке — подставить правую… Эх, эх! Что я скажу вашему батюшке, если вас убьют?
— Око за око, зуб за зуб, — бросил де Грассо, не разжимая челюсти. — Лучше помолитесь за меня, отче, и надейтесь, что бог милует. Впрочем, если вы боитесь, я найду другого исповедника.
— Что вы, сеньор, что вы! Как вам только пришло в голову упрекнуть меня в малодушии? Разве же могу я оставить вас в минуту тяжких испытаний?
Через полчаса Джулиано уже сильно жалел, что посвятил отца Бернара в свои планы, но сказанного не воротишь, и ему пришлось весь оставшийся вечер слушать нудные проповеди набожного монаха. Он мог бы сразу вернуться в школу, но очень не хотел накануне поединка сталкиваться там с де Ори и потому терпел неиссякаемый бубнёж духовника, стиснув зубы.
Когда Джулиано возвратился в свою комнату, стояла глубокая ночь. Ваноццо спал, обняв пустой кувшин из-под вина. С его губ слетало тихое невнятное бормотание. Де Грассо, не раздеваясь, лёг на тюфяк, коротко помолился и заснул.
— Ты спишь? — тихий голос соседа выдернул его из крепких объятий здорового сна, в котором он гулял под ручку с прекрасной Карминой Лаццио.
— Да, — проворчал он недовольно.
— А я не могу. Протрезвел, и больше не получается заснуть.
— Выпей ещё и отвяжись, — Джулиано перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Юноша быстро провалился в сон, но через некоторое время его снова разбудили.
— Где тебя похоронить, деревня?
— Мне всё равно, — сонно буркнул Джулиано.
— Тогда я скормлю тебя свинье.
— Смотри, не подавись, — де Грассо накрыл голову подушкой и спокойно проспал до рассвета.
Утром Ваноццо уже не было в комнате.
Покончив с полуденным купанием, Джулиано вернулся в школу вместе с прочими воспитанниками де Либерти. Он снова умылся и тщательно выскоблил подбородок. Затем Джулиано надел свежую рубаху и поднялся во внутренний дворик, где тотчас столкнулся с де Ори, не знающим, чем себя занять до поединка. Дабы скрасить ожидание, Ваноццо нервно прохаживался между драгоценных цветочных клумб маэстро Фиоре, изредка выхватывая меч и нанося сокрушительные удары воображаемому противнику. Пятёрка скучающих подростков с интересом наблюдала за его действиями.