Искра
Шрифт:
Мы трое неоднократно доказывали, что достойны. Сегодня мальчик, который когда-то спал в сточных канавах и под подземными переходами, жил в стеклянном высоком замке над Чикаго. Сегодня вместе с несколькими избранными я управлял теми же улицами, где когда-то добывал еду и кров.
В то время как Чикаго был нашим королевством, влияние имени Спарроу простиралось за пределы города. Наши армии прошли маршем по всей стране и за ее пределами. Спарроу был не одинок в своем уровне успеха. Власть принадлежала другим городам и другим семьям. Тем не менее, каждый день мы работали над тем,
Ты был либо стрелой, либо мишенью.
Отряд Спарроу был стрелой. Мой взгляд снова остановился на необычайной красоте в другом конце комнаты, моей цели, для сегодняшнего открытия. Призрак из прошлого, она заставила мои миры столкнуться. Мое прошлое и настоящее теперь были здесь.
Увидев ее, я почувствовал жизнь там, где была смерть. Подобно случайной искре, упавшей на сухой подлесок, ее присутствие воспламенило мое тело. Моя инстинктивная реакция на нее застала меня врасплох. Сердцебиение участилось, и чувства пришли в состояние повышенной готовности.
Дело было не только в ее красоте.
Ежедневно я находился в присутствии красивых, умных и сильных женщин. Я уважал их стойкость так же, как и мужскую. Эти женщины не заставляли мое сердце биться быстрее или перехватывать дыхание. Маленькие волоски на шее не встали по стойке смирно, и мой член не очнулся от своей долгой спячки.
Увидев ее, я почувствовал себя одновременно очарованным и несколько ошеломленным тем, что я был способен на такую инстинктивную реакцию. Я не жил жизнью монаха. Нет. Тем не менее, тут было совсем другое дело. Она была другой.
Я был недостаточно близко, чтобы почувствовать запах ее духов или ее мягкое дыхание на своей коже. И все же, судя по тому, как реагировало мое тело, я мог.
Я чувствовал.
Так было раньше.
Время было безжалостной сукой, не останавливающейся ни перед мужчиной, ни перед женщиной.
Я никогда не думал, что увижу ее снова, что это вообще возможно, и все же всем своим существом я знал, что это она, когда впервые увидел ее. После всех этих лет она вернулась в мой город, как будто никогда и не уезжала.
Поскольку ее смерть так и не была подтверждена, со временем я периодически искал ее. Каждый бесплодный поиск был все большим подтверждением ее кончины.
Так было до сих пор, до сегодняшнего вечера.
Я вошел в конференц-зал с намерением наблюдать за предстоящим турниром по покеру. Это был турнир на миллион долларов. Такие деньги не переходили из рук в руки без ведома Спарроу. Судьба привела меня сегодня вечером в клуб «Регал», в эту комнату.
Бюджет турнира был большим, и ставки, которые делались даже сейчас, уже впечатляли. Миллионы долларов пришли в наш город, и я был здесь как напоминание о том, что налоги должны быть уплачены. Дело не в том, что игроки сами по себе давали мне наличные. Сам турнир передавал процент Спарроу. Вот как это работало.
Представьте себе мое удивление, когда я снова увидел ее после всего этого времени.
Забыв на мгновение о своем поручении, я был ошеломлен, когда годы воспоминаний затопили мой разум вместе с мириадами эмоций.
Радость.
Гнев.
Недоверие.
Сомнение.
Шок.
Мэдлин
Она никогда не умирала.
Когда недоверие исчезло, у меня возникла одна противоречивая мысль.
Хотя я всегда любил ее, теперь я ненавидел ее.
Части моего разума забыли женщину, которую я знал, отложили ее в сторону. Это было тогда. В ту долю секунды, когда я увидел ее, мое тело напомнило мне обо всем, чем она была, кем мы были. Не многим из нас удалось выбраться с улиц. Некоторые умерли, пытаясь это сделать. Другие умирали, не пытаясь – прогибаясь или сдаваясь.
Мало кто продолжал жить в роскоши.
Хотя я не был уверен в ее жилищных условиях, судя по нашему нынешнему окружению и стопке покерных фишек на 1000 долларов перед ней, она не переживала за следующий прием пищи. Никто не мог делать такие денежные ставки, выиграть или проиграть, без некоторой финансовой стабильности. Игры с высокими ставками, которые происходили на этом этаже частного клуба, не могли финансироваться за счет хорошей внешности или кредита.
После всех этих лет Мэдлин вернулась, но не как нищенка, которую я знал, а как член элиты в своем собственном праве.
Продолжая рассматривать ее издалека, я не мог не восхищаться ее внешним спокойствием. Она была настоящей актрисой, когда дело касалось арены. За последний час я наблюдал, как она выиграла тысячи долларов, заработала десятки тысяч и проиграла столько же крупных лотов. Ее темно-зеленые глаза, те же самые, что преследовали меня в снах на протяжении многих лет, оставались непоколебимыми.
Однако у Мэдлин были свои соображения.
Я сомневался, что другие игроки видели их.
Остальные были слишком заняты, рассчитывая собственные стратегии успеха, или, возможно, загипнотизированы ее красивой упаковкой. Это могло быть то, как ее черные как вороново крыло волосы ниспадали каскадом на стройные плечи, или ее чувственная шея.
Мой разум пытался осмыслить подростка, которого я знал, сравнивая ее с женщиной, находящейся сейчас передо мной. Да, Мэдлин больше не восемнадцать. Если моя простая математика верна, ей было тридцать пять – столько же, сколько и мне, – и она была еще красивее, чем я помнил.
Заметной разницей теперь было количество косметики, которую она носила. На мой взгляд, было слишком. Увидев это, я не отвернулся. Напротив, глубоко во мне вспыхнуло желание снять с нее каждый слой, пока не узнаю истинную красоту под ними.
Сделав глоток бурбона, оставшегося в стакане, я позволил своему разуму пофантазировать о том, чтобы удалить больше, чем ее макияж. Первым будет ее серебряное платье без бретелек с вырезом, который опускался между ее округлыми грудями. Каждый раз, когда она обдумывала свой следующий шаг, те же самые груди прижимались к ткани, ее дыхание становилось глубже.
Да, я заметил.
В то время как давление на круглые шары было чертовски сексуальным, оно также было слишком регулируемым, слишком предсказуемым. Даже то, как она покусывала ярко накрашенную красным губу, было отработано и доведено до совершенства.