Искры гаснущих жил

Демина Карина

— Ну? Поговорим?

Садиться не стал.

— Тебе тут, наверное, одиноко, — он не приближался, разглядывая Кейрена. А тот отступил в угол камеры, и Фил засмеялся. — Некуда бежать, красавица. Попалась ты. Влипла… выпить хочешь?

Он вытащил флягу, плоскую, с чеканкой. И наверняка недешевую. Открыл. Поднес к губам, сделав вид, что глотает. Поморщился.

— На, легче будет…

Яд?

Почему бы и нет. Медленный. Такой, который оборвет жизнь, но не сейчас, а когда грязный Фил выберется

из подземелья. И уж точно к нему не возникнет вопросов…

И Кейрен протянул руку, занемевшими пальцами принял флягу.

— Пей, пей, красавица. Согреешься, — Фил хохотнул, только смешок вышел нервным. А взгляд какой внимательный, по-волчьи настороженный.

И когда Кейрен флягу выронил, человек зашипел.

— Умная слишком?

Кейрен пожал плечами. Нет, пожалуй, Таннис бы приняла, и выпила… или нет? Она ведь тоже подозревала его.

Фляга лежала на полу, и запах дешевого бренди ненадолго перебил прочие.

— Смотри, сама виновата, — как-то равнодушно произнес Филипп, вытаскивая из рукава нож. — Я хотел как лучше. Уснула бы и все…

Он приближался неторопливо, позволяя Кейрену отступать, вот только камера была слишком мала для игры в прятки.

— Хороший крепкий сон… ты ж понимаешь, дурочка, что говорливых не любят. А ты распелась…

Слабый свет лампы скользил по клинку.

Небольшой, дюйма в три длиной. Широкий. Неправильной формы, но острый, такой, который, пробьет и ткань, и кожу… хватит одного точного удара. А там… пока Филипп дозовется охрану, пока сбегают за помощью… да и чем помочь, если клинок случайно, совершенно случайно, в печень войдет?

— Надо было слушать старших, — с упреком произнес Фил.

И ударил.

Он был быстр, этот человек.

Для человека.

И пальцы Кейрена перехватили запястье, сдавили, до хруста, до сдавленного всхлипа.

— Нож брось, Филипп, — Кейрен выворачивал руку медленно, не спуская взгляда с лица. — Брось. А то ведь сломаю.

— Сученыш…

Сказано это было без злости, скорей с веселым удивлением.

А пальцы разжались, и нож со звоном упал на пол.

— Попался, — с огромным удовлетворением произнес Кейрен.

— Попался, — Филипп не стал отрицать очевидного. Он не выглядел напуганным. Неужели не понимает, сколь серьезно его положение? — Ты так думаешь.

— Знаю.

Человек мотнул головой, а потом вдруг дернулся, повалился на колени и, прежде чем Кейрен успел остановить его, сунул что-то в рот.

— Ты… — Кейрен отпустил руку, ударил по ногам, опрокидывая на пол. И упав сверху, потянулся к лицу. Он впивался пальцами в кожу, разжимая сведенный судорогой рот, а Филипп ерзал, пытаясь выбраться. А когда все-таки разжал зубы, то рассмеялся.

— Поздно, сученыш. У нас с тобой осталось пять минут.

И Кейрен, наклонившись,

втянул сладковатый такой хорошо знакомый запах.

— Ведьмин корень, — подтвердил догадку Филипп. — Слезь с меня и поговорим… теперь можно. А тебе охрененно идут юбки. Сразу видно — маменька девочку хотела, да уродился ты.

— Хотела, — не стал спорить Кейрен.

Ведьмин корень.

Зачем?

Не из страха же перед судом. Он ведь многое знает, грязный Фил. И было чем торговаться. Глядишь, обошлось бы без виселицы, обошлось бы и без суда.

Кейрен поднялся и руку подал.

— Вежливый… как ты всех достал этой своей вежливостью. Манерами. Костюмчиками белыми. Весь такой чистенький, аккуратненький, что прямо тошнит, — Филипп поднялся.

Он еще уверенно стоял на ногах.

…позвать врача?

Нет, к тому времени, как Кейрен вернется, грязный Фил будет непоправимо мертв.

— Зачем?

— Да… лучше сам, чем он до меня доберется, — покачиваясь, он уперся в стену. — Помоги сесть… поговорим. Спрашивай, раз такой умный… умный-умный, а дурак. Думаешь, твоя девчонка выживет?

— Выживет, — Кейрен подставил плечо.

Филипп был тяжелым.

— Пальцы немеют… больно не будет. Я узнавал, — он перекинул руку через шею Кейрена и повис. — Смотрел… на собаках… собаки уходят быстро, а вот кошки, те живучие твари… хитрые… она ж как кошка. Думаешь, благодарна будет за спасение?

Его удалось доволочь до лежака, и Филипп с явным облегчением опустился на одеяла. Приподняв ему голову, Кейрен сунул подушку.

— Она тобой попользуется, а как надоест, то и променяет на другого. Девочки с окраин своего не упустят. Так что, смотри, золотой мальчик…

— Кто он?

— Король.

— Подземный?

— Подземный, — Филипп явно издевался, не собираясь отвечать на вопросы прямо.

— Как его найти?

— Никак. Он сам тебя найдет, если понадобится. Только молись, сученыш, чтоб не понадобилось, иначе не спасут ни родня, ни кровь твоя… на кой вы к нам пришли?

— Его настоящее имя?

— Так разве ж он представлялся?

Филипп поднес руку к глазам и разочарованно произнес:

— Не вижу… плывет все… а тебе ничего так, юбки к лицу.

— Ты настолько его боишься, что даже теперь покрываешь?

— Боюсь, — по ладони расползалась чернота, она проступала линиями кровеносных сосудов, вычерчивая причудливую вязь их. И кожа меняла цвет, а из раскрытых пор ее проступал кровавый пот. — И ты бойся, живее будешь…

— Зачем Мясник хотел ее убить?

— Мясник? — Филипп плакал, сам того не замечая, и красные слезы катились по щекам. — Кто говорит о Мяснике, золотой мальчик?

— Но Король…

— Король умер, — он облизал губы. — Да здравствует король…