Искры гаснущих жил
Шрифт:
Брокк и без совета воздержался бы.
Светский визит. И Полковник подчеркнул это, в кои-то веки выбравшись из мундира, хотя поговаривали, что и ночная рубашка его была скроена по форме.
Злословили.
Ему к лицу костюм из светлой шерсти, скрывает и худобу, и общую несуразность фигуры — узкое, какое-то веретенообразное тело с непомерно длинными конечностями, словно скроенное наспех.
— Моя жена…
— Очаровательна. И в чем-то наивна, несмотря на то, что ей довелось пережить, — улыбка исчезла. И пожалуй, она непривычна этому лицу,
— Да.
— В частности меня интересует та, которая касается заведения одной… дамы.
— Да, — Брокк все-таки сел. В ушах шумело, но странным образом шум этот не мешал. — Кэри рассказала мне об игре. И игроках. О вашей с ней недавней встрече тоже.
— Хорошо, — полковник Торнстен бокал отставил, не притронувшись к выпивке. И словно извиняясь, произнес. — Привык к трезвой голове, знаете ли. С моей работой легко переступить грань… а на пьяную голову и вовсе себя потерять. Не хотелось бы.
— И ваша работа привела вас…
— К мадам Лекшиц. Да. Мастер, я нахожусь здесь и сейчас с ведома и разрешения Короля. Он полагает, что вы в достаточной мере благоразумны, ко всему способны хранить тайны, что, в общем-то логично, ведь ваша собственная работа накладывает отпечаток.
Брокк кивнул. Предупреждение, высказанное весьма вежливо, церемонно даже.
— В таком случае хочу прояснить некоторые… моменты.
Полковник поднялся и заложил руки за спину. При том спина его выгнулась, а шея вытянулась. Он упер подбородок в грудь, набычился, и на затылке проклюнулись шипы живого железа.
Пусть полковник Торнстен и походил на человека, но обманываться не следовало: кровь Высокой меди была жива в нем.
— Война шла не только за Перевалом, — он остановился у окна, нимало не заботясь, что стоять спиной к собеседнику невежливо. — И не только с альвами. Люди… здесь, в Городе, людей в двадцать раз больше, чем нас.
— Тоже полагаете, что они представляют угрозу?
— Тоже? Что ж, я не полагаю, я знаю. Проблема эта появилась давно, но война лишь усугубила ее. Война забирает ресурсы, даже вы должны были это ощутить, Мастер. И я, и многие другие, но люди… им пришлось сложнее всего. Цены на хлеб выросли втрое. На крупу и масло — вдвое. О мясе я не упоминаю, поскольку большая часть тех, кто живет в Нижнем городе попросту не могут позволить себе покупать мясо. Добавьте к этому дефицит. И безработицу.
Полковник провел ладонью по откосу.
— Вам ведь доводилось бывать в Нижнем городе?
— Проездом.
— Нищета. Созданная нами же нищета. И нас же грозящая уничтожить. Парадоксально, но после войны легче не стало. И не станет. Наши заводы работали на армию, в которой больше нет нужды, во всяком случае, не в такой, как была. А сокращение армии, как вы понимаете — это уменьшение расходов на ее содержание, и как следствие — прежние государственные заказы, позволявшие жить многим, уйдут.
Брокк кивнул, пусть бы полковник и не мог видеть его.
Люди.
Снова люди. И призрак
— За последний год число нищих выросло в полтора раза. Да и не только их. Шлюхи. Воры. Грабители. Мошенники. Весь тот сброд, который регулярно вычищают с улиц… вычищали.
Полковник дернул плечом, точно сбрасывал руку невидимого собеседника.
— Скоро наша судебная система захлебнется. У нас уже не хватает тюрем, даже с учетом того, что были введены еще две. И три тюремных баржи. В Совете предлагают расширить перечень… особо тяжких преступлений, решать проблему с помощью виселицы. Но помилуйте, даже я понимаю, что нельзя вешать за украденный кусок хлеба. И нельзя отпускать, потому что милосердие в данном случае будет синонимом слабости.
— И что вы сделали?
— Не только я, — полковник все же обернулся. — Но верно сформулировали… вы ведь слышали о старом способе борьбы с крысами? Когда десяток их садишь в бочку и ждешь. Выживет самая сильная. Самая свирепая. Сумевшая победить и сожрать остальных. Крысиный король…
Он не улыбался, скалился, а живое железо чертило узоры на худом его лице.
— Вы его создали?
— Именно, Мастер. Создали. Мы помогли… вернее, я помог… за плату, естественно. Эти люди не поверят в добрые намерения, а вот купить кого-то — дело иное. И я продался. Признаюсь, что стоил недешево.
Снова насмешка, но уже над собой.
— И что вы делали?
— Бросьте, Мастер. Конкретика вам ни к чему, а лишние знания — лишние печали… многое делал… но я не вредил детям Камня и Железа. Что до людей, то… со своей совестью я как-нибудь договорюсь. Она в последнее время на редкость сговорчивая дама. Главное, что наш король стал главным в этом городе. Без его ведома и благословения не мог работать ни вор, ни шлюха, ни нищий… контролируемое безумие лучше бесконтрольного.
Пожалуй, эту тайну Брокк согласился бы вернуть ее владельцу.
— Молчите, Мастер? Правильно, вам ли не знать, что нельзя пройти болото, в грязи не извозившись… надеюсь, я разрешил ваши сомнения?
— И Король…
— Поручится за остатки моей чести, — Полковник вернулся в кресло и накрыл ладонями набалдашник трости. — То что я делаю, я делаю во благо королевства.
— Моя жена…
— С моей стороны ей ничего не угрожает, но… будет лучше, если вы с ней некоторое время поживете за Перевалом.
— Ваш крысиный король вышел из-под контроля?
— Наш крысиный король исчез, — Полковник поднялся. — Полагаю, он допустил весьма королевскую ошибку — поверил, что всемогущ и почти бессмертен. А вот его преемник… боюсь, у него собственные планы.
— И вы не в состоянии его остановить?
— Увы, — Полковник поклонился. — Как остановить того, чьего лица ты не видел? О ком не знаешь ничего, разве что в картах ему везло. Ему всегда нечеловечески везло. А у него хватало наглости и ума использовать это везение.
— Тот, который в маске…