Искушенный Декабрем
Шрифт:
Глава 8
Аларик
Я бью костяшками пальцев о дверь квартиры Декабрины с такой силой, что дребезжит гигантский рождественский венок с пожеланиями счастливого Рождества всем и каждому. Семейство счастливых снеговиков машет мне из окна гостиной, а другие выглядывают из окна на кухне.
Даже коврик для гостей выполнен в форме снеговика. Мой ангел обожает снег… единственное, чего у нас в Лос-Анджелесе никогда не бывает. Я откладываю эту информацию на потом. После того, как исправлю то, что испортил сегодня.
Господи,
Это не то, что я думаю. Я не знаю, почему она притворяется своей сестрой, но уверен, что это не по просьбе отчима. Её нельзя купить. Она не продается. И она ни о чем не просила, кроме шанса.
Но мне отчаянно хочется её разбаловать. Я хочу дать ей все, что пожелает её сердце, и воплотить все её мечты в жизнь. Вот почему я сказал то, что сказал. Потому что я чертовски без ума от неё, и сделаю всё, что угодно, дам ей всё, что угодно, лишь бы она улыбалась.
Я не хочу, чтобы она смотрела на другого мужчину так, как смотрела на меня сегодня. Я никогда не позволю какому-то другому ублюдку узнать, как идеально она звучит, когда разрушается на части. Она — мой ангел. Я сделаю всё возможное, чтобы удержать её. Я хочу знать, от чего она бежит, чтобы сделать её своей.
Но я не так сказал. Сам всё испортил. Получилось так, будто я пытался её подкупить.
Движение за дверью привлекает моё внимание. Я поворачиваюсь лицом к ней, с нетерпением ожидая, когда она откроет её, чтобы я мог все объяснить. Черт. Она должна позволить мне объяснить.
Дверь со скрипом открывается.
Из неё высовывается фигуристая блондинка.
— О, — говорит она, и её лицо становится мрачным, когда она смотрит на меня. — Это ты.
— Ты, должно быть, Джиллиан.
Она смотрит на меня настороженно.
Я вздыхаю.
— Тогда ты, должно быть, её сестра.
— Да, — она скрещивает руки, натягивая пушистый розовый халат на плечи. — И она не хочет видеть тебя сейчас.
— Мне нужно с ней поговорить.
Джиллиан фыркнула.
— Думаю, для одной ночи ты уже достаточно наговорил.
Я провожу рукой по волосам и ругаюсь. Она ни за что не пустит меня к своей сестре сегодня. Полагаю, Декабрина рассказала ей то же самое, что и я, и теперь она тоже не в восторге от меня.
— Для протокола, — тихо говорю я, — я не имел в виду то, что сказал.
Джиллиан смотрит на меня, покусывая нижнюю губу, как и Декабрина. Может, они и не сестры по крови, но, думаю, они так долго были близки, что переняли одни и те же нервные привычки.
— Что ты имеешь в виду?
— Я подразумевал, что отдал бы ей весь мир, если бы она позволила. Я бы защитил её от всего, что заставляет её притворяться тобой. Она заслуживает всего, чего пожелает её идеальное сердце, — я вздохнул, прислонившись к стене здания. — Но она выглядела как богиня,
— Ты влюблен в неё, — шепчет Джиллиан.
Думаю, какая-то часть меня всегда принадлежала ей. Ещё до того, как я понял, что это значит, или осознал, почему она всегда успокаивала меня, часть моего сердца принадлежала ей. Так странно ли верить, что и остальная часть меня последовала за ней? С ней я не Аларик Пэрриш, миллиардер. Я просто мужчина.
Она видела меня на самом дне и давала мне надежду. Она сопровождала меня в темноте и приносила покой моему скорбящему разуму. Даже сейчас она приносит мне покой. Благодаря ей в воздухе снова витает волшебство. Благодаря ей я снова чувствую себя как на Рождество. Наконец-то я чувствую, что у меня есть цель. Это она. Это всегда была она.
Но я не говорю ничего из этого её сестре. Первый, кто заслуживает услышать эти слова из моих уст — Декабрина, мой ангел и моя искусительница.
— Она попросила папу порекомендовать её на стажировку, — пролепетала Джиллиан. — Он отказался.
— Что?
— Вот почему она притворяется мной. Это не потому, что ей что-то нужно от тебя. А потому, что это был единственный способ осуществить её мечту.
Я долго смотрю на неё, пытаясь осмыслить ситуацию.
— Он сказал Декабрине «нет», но написал для тебя рекомендацию?
— Да, — Джиллиан заглядывает через плечо в темноту квартиры, прежде чем выйти и закрыть дверь.
— И часто это происходит?
— Если ты имеешь в виду, что он относится к ней по-другому, то да, — шепчет Джиллиан.
Сукин сын.
— Почему? — рычу я.
— Потому что карьера для него важнее семьи, — Джиллиан пожимает плечами. — Потому что его мечты для него важнее, чем её. Не знаю. Декабрина может быть неуклюжей и неловкой, но она руководствуется своим сердцем. Она говорит то, что чувствует, даже если это не совпадает с линией партии. Думаю, он боится, что она испортит его драгоценную кампанию.
Холодная ярость ползет по моему позвоночнику. Этот ублюдок плохо к ней относится, потому что она не придерживается партийной линии? Потому что она неуклюжая? Черт, мне нравится, какая она неуклюжая и неловкая. Она худший стажер из всех, что у нас были. Но она не сдается, сколько бы дерьма ни уронила и ни пролила.
Не грация превращает в дизайнера. Это делает мастерство. У неё оно на высоте. И она жаждет учиться. Она мила, терпелива и готова сделать всё, что от неё требуется. Она впитывает любой опыт, как губка, и жаждет его.
Насколько увереннее она была бы, если бы у неё был кто-то, кто верил в неё? Если бы она не провела всю свою жизнь с отчимом, который стыдил её за то, что она такая, какая есть?
Ад замерзнет, прежде чем Кори Ретт получит одобрение от меня или нашей компании. Единственное, что он получит от меня — это мой ботинок, навсегда застрявший в его заднице, и мой кулак в его лицо.
— Скажи Декабрине, что я встречусь с ней завтра, — говорю я Джиллиан, которая уже строит планы.
Она протягивает руку и кладет её на мою руку.