Искушенный Декабрем
Шрифт:
— Что ты собираешься делать? — она нервно ерзает. — То есть я знаю, что это не моё дело, но она моя сестра. То, как он с ней обращается, неправильно.
— Да, неправильно, — тихо соглашаюсь я. — И этого больше не будет. Я позабочусь об этом.
В глазах Джиллиан стоят слезы, её плечи опускаются, как будто с них только что сняли огромный груз.
— Спасибо, — шепчет она, прочищая горло. — Между прочим, это была моя идея, чтобы она выдала себя за меня.
Я, в общем-то, так и думал. Думаю, эта девушка мало на что не пойдет ради
Я начинаю спускаться по дорожке, а затем останавливаюсь, оглядываясь на неё через плечо.
— Любопытно, а эскизы, которые ты приложила к заявлению, были твоими или её?
— Они её, — говорит Джиллиан. — Они все её.
Глава 9
Декабрина
— Вчера вечером к нам заходил Аларик, — говорит Джиллиан, глядя на меня через край своей кружки с кофе. — Я сказала ему, что ты не хочешь его видеть.
— Не хочу, — лгу я, старательно избегая её взгляда. По правде говоря, я чувствую себя идиоткой из-за того, что сбежала. Если он думает обо мне самое плохое, могу ли я винить его в этом?
Это я лгу. Это я притворяюсь тем, кем не являюсь. Если он думает, что я использую его для чего-то, то это моя собственная глупая вина, что я не сказала ему правду раньше. Но вчера вечером я об этом не думала. По крайней мере, до тех пор, пока не оказалась дома в своей постели, уставившись в потолок и скучая по его сексуальной ухмылке.
— Тебе стоит поговорить с ним, Декабрина.
На этот раз я смотрю на Джиллиан.
— Что случилось с «забыть о большом придурке»? — требую я. — Это то, что ты сказала вчера вечером.
— Это было до того, как я встретила большого придурка, — она гримасничает, каким-то образом умудряясь выглядеть виноватой и забавной одновременно. — Ты ему нравишься, Декабрина. Ты ему нравишься, как ползти через метель в нижнем белье. Не позволяй этому ускользнуть от тебя, потому что боишься.
— Кто сказал, что я боюсь? Я не боюсь.
— Лгунья, — говорит Джиллиан. — Мы обе знаем, что именно поэтому ты убежала прошлой ночью. Ты влюблена в него и боишься, что он не чувствует того же.
— А что, если нет? — шепчу я, глядя на свой кофе так, будто в нём заключены ответы на вопросы Вселенной.
— А что, если да? — отвечает она.
Я снова поднимаю на неё глаза.
— Ты никогда не узнаешь, если не перестанешь бежать.
Она права, черт возьми. Я влюблена в него. И когда он сказал всё это, мне стало больно, потому что я подумала, будто он не может так думать, если чувствует ко мне то же самое. Поэтому я убежала. Я умею бегать. Мне легче защищать свое сердце, если я никогда не рискую.
Но если я никогда не буду рисковать, то проведу остаток жизни, мечтая о нём так же, как провела последние шесть лет — мечтая о нём. Я никогда не забывала его, и не зря. И он тоже никогда не забывал меня.
Может,
Проглотить.
В полдень я явилась на уборку с сердцем в горле и тревогой, которая текла по венам вместо крови. При свете дня декорации, превращающие зал в роскошную зимнюю страну чудес, кажутся такими же волшебными, как и вчера вечером. По крайней мере, до тех пор, пока я не узнаю, что Аларик не придет.
Он прогуливает уборку впервые на их памяти. Как и Блейз. Все смотрят на меня в поисках ответов, но я опускаю голову, делая вид, что не замечаю их вопросительных и любопытных взглядов.
В конце концов они перестают что-либо от меня добиваться, делают музыку погромче и дают мне спокойно прибраться. Не то чтобы я нашла в этом много пользы. Он избегает меня.
Неужели уже слишком поздно исправлять то, что я испортила прошлой ночью?
Сердце щемит от одной этой мысли.
На то, чтобы привести помещение в прежний вид, уходит пять часов. К тому времени, как мы заканчиваем, остается только массивное дерево.
Аларик так и не появился.
— О, черт! — кричит Сария, пока все остальные складывают коробки. — Кто-то должен сбегать на склад и убедиться, что в грузовике осталось место для всего.
— Серьезно? — Клаудия хмурится, откидывая волосы со лба. — Я уверена, что всё в порядке. Кроме того, у меня уже болят ноги.
— Это потому, что ты надела балетки, — бормочет Трой из бухгалтерии, поднимая над головой коробку. — Тебе нужно вложить деньги в кроссовки.
— Они вырвут мои балетки из моих холодных, мертвых рук, — огрызается Клаудия. — Я не надену кроссовки.
— Я схожу, — говорю я.
Все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.
— Я схожу, — повторяю я. — Только скажите, что мне нужно сделать.
Сария одаривает меня благодарной улыбкой.
— Я знала, что не зря люблю тебя. Тебе просто нужно проследить, чтобы курьер оставил место для коробок. Они собирались привезти ткани сегодня, но склад сейчас забит до отказа.
— О, Боже! — Клаудия закатывает глаза. — Всё в порядке. Просто оставь коробки, и пусть грузчики сами разбираются.
— Я схожу. Это не проблема.
Я всё равно готова уехать отсюда. Чем дольше здесь нахожусь, тем больше времени у меня остается на размышления о том, что Аларик сегодня не пришел.
Клаудия фыркает, а потом пожимает плечами, как будто это моя проблема, а не её.
— Тебе понадобится код от двери, — говорит Сария, прежде чем дать его мне. Когда я повторяю его, она благодарно улыбается. — Спасибо, Джилл.
Я вздрагиваю при звуке имени сестры. Это ещё одно напоминание о том, что Аларик — не единственный, кому я лгу. Они все верят, что я та, кем не являюсь. Может, они узнали меня настоящую, но всё равно думают, что я Джилл. Сомневаюсь, что они будут в восторге, когда узнают правду.