Испытание морем
Шрифт:
— Не знаю сеньор Иньиго, как подобное возможно, но это самый полный, структурированный, исключающий двойственные толкования договор, из всех, что я видел за всю свою жизнь. У меня просто нет слов.
— А замечания? — улыбнулся я.
— Они есть, но настолько незначительные, — он взял перо и внёс пару корректировок по процентам и срокам, которые были для меня вполне приемлемыми.
— Меня устраивает, — я ознакомился с правками и посмотрел на него.
— Тогда зовём нотариуса, чтобы переписал на чистовую в трёх экземплярах? — поинтересовался он.
— Да, и думаю будет правильным сегодня же его подписать, —
— То есть вы вообще не будете открывать банк работающий непосредственно с клиентами? — удивился он.
— Зачем? — я внимательно посмотрел на него, — я буду брать проценты за все переводы и обращения в материнский банк и мне этого будет достаточно. Тем более, вы ведь не откажите мне в кредите, если он мне потребуется?
— Разумеется, сеньор Иньиго, — быстро ответил Авраам, — сколько вам нужно?
— Шестьдесят тысяч флоринов, — улыбнулся я, а он закашлялся от произнесённой суммы.
— Простите сеньор Иньиго, но мне столько не собрать, — покачал он головой, — это слишком много для моих возможностей.
— Авраам, — я внимательно на него посмотрел, — я подготовлю методички для вашей новой деятельности, новые правила работы, и первое, что вам нужно будет сделать, когда соглашение вступит в силу, это внедрить это всё в работу. Поскольку я дам вам лишь три месяца до первого аудита, после чего начну штрафовать за неисполнение моих требований.
— Кто будет проводить аудит? — спросил он.
— Иосиф Колон, вы с ним познакомились в прошлый мой визит к вам домой.
Авраам кивнул.
— Весьма достойный человек, у меня нет вопросов к его работе, сеньор Иньиго.
— Что же, тогда зовём нотариуса, — кивнул я и мы успели ещё пообедать с Авраамом Сениором, когда наконец документы были готовы. Мы подписали, заверили их и полностью довольные друг другом расстались. Я пообещал ему за неделю предоставить все необходимые правила работы его банков, чтобы они соответствовали стандартам банка Медичи. Конечно, я так говорил только для него, поскольку это были больше мои стандарты, чем флорентийские, но раз он принимал правила игры по-новому, то почему бы мне не сделать так, чтобы местные банки работали по лучшим стандартам качества, да ещё и имели меньшие проблемы с церковью, чем это было сейчас.
Глава 27
5 ноября 1457 A . D ., Сеговия, королевство Кастилии и Леона
— Марта, я сколько раз просила тебя не помогать мне, — иудейка нехотя отодвинулась, когда рядом опустилась женщина и стала помогать золой тереть ткань, на которой серые пятна никак не хотели отстирываться. Скатерть давно превратилась в замызганную тряпку, а пятна от чернил, которые пролил на них проклятый мелкий тиран никак не хотелось отмываться.
— Увидит сеньор Алонсо, нам обоим попадёт, — попыталась она остановить флорентийку, но та покачала головой. Язык она не знала, ни кастильский, ни латинский, так что общение было только жестами и простыми словами.
— Бог всё видит, — вздохнула та, продолжая
Словно сглазив, комнату осветила свеча, которую внёс внутрь мужчина.
— Марта, — появился управляющий, увидев двух женщин там, где должна быть одна, — я просил тебя не помогать иудейке.
Повариха поднялась и посмотрела на дворянина, который стал проявлять к ней последнее время явную заинтересованность, как мужчина.
— Сеньор Алонсо, это жестоко, то, что она вынуждена не спать и заниматься бесконечной стиркой без малейшего шанса на то, чтобы отстирать это пятно, — она посмотрела ему в глаза, — это просто медленная пытка, а не задание.
Он пожал плечами.
— Ей повезло, что её не запороли до смерти, как это сделал бы любой другой кастильский аристократ, если бы при нём произошло то, что вытворила эта дура, — он посмотрел на Сару и покачал головой, — как такое вообще тебе в голову пришло, я не понимаю.
Марта сделала два шага и взяла обоими руками, руку дворянина.
— Сеньор Алонсо, мне так тоскливо вечерами, я здесь одна, — тихо произнесла она, видя, как тот закашлялся, — вы ведь не скажите ничего, сеньору Иньиго?
Кастилец вздохнул и отодвинулся.
— Если ему скажет кто-то другой, накажут вас и меня заодно, — ответил он.
— Я договорюсь с Бернардом, — Марта хитро улыбнулась, — я узнала тут недавно рецепт медовых печений лекерли, по которым он так скучает, так что когда завтра приготовлю их ему и преподнесу, то заодно попрошу закрывать глаза на некоторые свои прегрешения. Кроме Бернарда никто не станет ничего говорить сеньору Иньиго, Бартоло например, тот сам помогает иногда Саре.
— Рискуешь, причём сильно, — кастилец покачал головой, — и всё, из-за какой-то иудейки.
— Понимаю, но я мать и добрая христианка, — Марта коснулась руки дворянина, — прошу вас, сеньор Алонсо.
Управляющий не стал ничего отвечать, а повернулся и вышел.
10 ноября 1457 A . D ., Сеговия, королевство Кастилии и Леона
— Сеньор Иньиго, — я писал, когда ко мне неожиданно зашёл швейцарец и склонил голову.
— Да Бернард, — я отложил перо, — что случилось?
— Я прошу дать мне наказание, — неожиданно опустился он на одно колено.
— За что? — так изумился я, что даже повернулся к нему, бросив работу.
— Я принёс вам клятву верности, но предал вас за еду, — явно терзаемый муками совести, ответил мне огромный швейцарец.
Тут мне стало уж совсем интересно, так что я показал жестом подойти ему ближе.
— Ты заинтриговал меня, рассказывай.
Швейцарец, с тяжёлыми вздохами и покаянием в голосе рассказал мне о том, что участвует в заговоре против меня, организованном моими же слугами, причём главным зачинщиком в этом оказалась моя собственная повариха, которая сеньора Алонсо затащила в кровать, чтобы он молчал, а Бернарда соблазнила печеньями с его родины. В общем показала себя крайне коварным организатором, не постеснявшимся даже в выборе средств ради выполнения своей цели.