Испытание огнем
Шрифт:
— Конечно, конечно! Прошу прощения, дорогой друг! — Он засеменил вперёд, распахивая перед нами тяжёлые портьеры из дамасского шелка. — Прошу следовать за мной в Шахиншах-оджагы!
Мы прошли через зал, где гости, развалившись на подушках, ели руками из общих блюд, обмакивая лаваш в золотистый наршараб. Нас обгоняли официанты с подносами, на которых дымились кюфта-бахш — тефтели в шафрановом бульоне — и фесенджан с гранатовым соусом, пахнущий как осенний лес.
Шахиншах-оджагы оказался полукруглым помещением с куполообразным потолком,
— Наконец-то, — произнёс он, и голос его прозвучал как мёд, наливаемый в медный кувшин. — Я уж начал думать, что ты предпочёл поужинать в другом месте. Я оглянулся. Администратор успел тихо и незаметно исчезнуть.
Алексей хлопнул в ладоши и тотчас из тени вынырнула официантка в одеянии восточной танцовщицы с подносом. Пройдя лёгкой походкой к низкому столику в середине комнаты, она ловко расставила принесённые блюда. Это были хрустальный графин с жидкостью цвета лунного света, медная чаша с фисташками, обсыпанными золотой пудрой и большой поднос с фруктами.
— Ну вот, — он усмехнулся, и в его глазах — тех самых, которые я помнил синими, а теперь напоминали белёсый лёд на дне проруби — мелькнуло что-то знакомое. — Теперь, можно спокойно сказать, здравствуй, Стас. Давно не виделись. Садись, — Алексей указал на подушки напротив. —
Давно мы не делили трапезу. Помнишь, как в том рейсе на Новосиб ты кормил меня котлетками с пюрешкой? Рассаживайся поудобнее. Здесь кормят лучше, чем в нашей казарменной столовке. Или ты уже забыл, как мы с тобой гречневую кашу с тушёнкой делили?
Никак вдруг зарычал, глядя не на Алексея, а на пустую подушку справа от него. Шерсть на его загривке встала дыбом, образуя странные узоры, похожие на клинопись.
— О, ты привёл своего... питомца, — Алексей протянул руку к псу, но остановился в сантиметре от его морды. — Интересно, ты знаешь, что он видит то, чего не дано видеть тебе?
— Давай пока оставим разговоры о животных. Мы слишком давно не виделись, чтобы начинать встречу с обсуждения питомцев, — ответил я.
— Да, возможно ты прав, Стас, — согласился Алексей, внимательно рассматривая меня. — Сколько лет прошло с нашей последней встречи?
— Чуть больше десяти..
— Ты практически не изменился, Стас. Выглядишь совершенно так же.
— А вот ты, Лёха, стал абсолютно другим человеком. Встретил бы случайно — мог бы и не узнать, — аккуратно заметил я. — Даже называть тебя просто Лёхой как-то неудобно. Выглядишь как самый настоящий Алексей Викторович.
По губам товарища скользнула еле заметная улыбка.
— Ты прав, Стас. Время сделало меня совершенно другим человеком. Иногда даже не совсем уверен, человек ли я вообще. И, кстати, вот уже десять лет
— Так получается, ты сменил имя? Поэтому тебя некоторые называют Ашот?
Алексей (или уже Ашот, я пока не понимал как его называть) хлопнул в ладоши.
Из-за дверей в комнату проскользнула девушка в полупрозрачном одеянии и склонилась в почтительном поклоне.
— У вас есть чай, достойный встречи старых друзей? — спросил он.
— Конечно, господин Ашот. «Панда Данг» может подойти к вашему случаю?
— Отлично, это то, что нужно,— ответил официантке мой друг. — Неси чайник. Скажи повару, что хочу угостить друга сябзи пловом. Пусть постарается.
— Будет исполнено, господин, — девушка поклонилась и исчезла за дверями.
Алексей разлил по стопкам напиток лунного цвета из графина. Поднял свой и уставился на меня пристально, пока я не повторил его жест.
— За встречу!, — сказал Алексей и запрокинул в себя жидкость.
— За встречу, — согласился я с ним. Слегка охлаждённый анисовый напиток легко прокатился по пищеводу, не обжигая. Я взял с подноса небольшую кисть винограда и отправил пару сочных ягод в рот.
— Мы остановились на смене твоего имени, — аккуратно напомнил я.
Алексей как-то неопределённо вздохнул и занялся извлечением фисташек.
— На самом деле, это грустная история, которую я не хотел бы вспоминать в такой приятный вечер нашей встречи, — ответил Алексей. — Вернее, её часть с именем — самая простая.
— Кажется, Лёха, ты хочешь меня запутать. И у тебя уже почти получилось, — сказал я. Он как-то грустно усмехнулся.
— Моё имя у меня забрали. В тот самый день, когда ты нашёл меня у своего дома, я уже переродился. Ты не ослышался — я был мёртв. А теперь сижу здесь, с тобой.
Я не знал, что сказать. Он говорил это без драматизма, спокойно, как будто делился воспоминанием о дожде.
— Подожди, — сказал я. — Это что, шутка такая?
Он лишь усмехнулся, но в его усмешке не было ничего живого.
— Это было уже не важно, — ответил он. — Главное, что я теперь здесь.
Я почувствовал, как кожа на спине покрылась мурашками. Почему-то вспомнилось, как в армии один из бойцов рассказывал о мертвецах, что возвращаются, чтобы завершить незавершённое. Тогда мы смеялись, сейчас же было не до смеха.
От удивления у меня слегка приоткрылся рот.
Поэтому пользуясь случаем, забросил в него ещё пару виноградин — судя по всему, это был как раз тот самый момент, когда лучше жевать, чем говорить.
— Нет, это не шутка. В тот день умер твой армейский друг Алексей Викторович Громов. Меня вернуло к жизни одно...назовём его сверхъестественное существо, — с некоторой заминкой проговорил Лёха.
— И вернуло со своими целями. Других подробностей, извини, не будет.
В этот момент официантка внесла большой чайник с чаем, расставила перед нами пиалы, и молча ушла.