Испытание огнем
Шрифт:
— То есть, когда я вёз тебя в спальнике кабины, ты...— начал я. Алексей разлил чай в каждую пиалу на две трети.
— Да, это уже было после моего воскрешения.
— Это объясняет твою регенерацию, как у ящерицы, — кивнул я. — К концу рейса и следов почти не осталось. Отличный чай, кстати.
— Было бы странно, если бы он был другим, — слегка улыбнулся Алексей.
— Но что мы всё обо мне? Как твоя жизнь? С той поры, как я вышел из машины и до вчерашнего звонка?
Я начал пересказывать незатейливую историю своей жизни до событий последних дней. Старуха в лесу, метка, ипотека, развод, Азар, амулет. Почему-то
— Что-то он не выглядит как плов, — с сомнением протянул я, глядя на исходящее паром блюдо.
— Попробуй — полюбишь, — еле заметно улыбнулся Алексей. Некоторое время мы молча наслаждались экзотичным восточным блюдом.
— Так тебя нужно теперь называть Ашот?, — спросил я, разливая чай по пиалам. — И откуда тебя знают те, сегодняшние уголовники?
— Это отдельная забавная история. — Алексей промокнул губы салфеткой.
— Так получилось, что с тех пор, как ты меня видел в последний раз, почти каждый день я держал в руках оружие. У меня началась своя война, о которой расскажу как-нибудь потом. Дни сливались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы — но я занимался одним и тем же. Отнимал жизни. В разных городах, в разных странах, на разных континентах. В одной стране, тут недалеко, почти по соседству, меня прозвали Ганшот. За то, что я практически никогда не промахивался и устранял цели с любого расстояния. Позже, когда жизнь столкнула меня с рядом криминальных боссов, они по своим каналам частично пробили моё прошлое и узнали это погоняло. Но для них, видимо, Ганшот было слишком сложно произносить. Его упростили в меру своих способностей. Вот так я и стал Ашотом. Те, кто смог выжить после наших недолгих встреч, знают меня под этим именем. И рассказывают знакомым какие-то подробности. В основном это их собственные страшилки, но иногда от этого есть польза. Вот, например, в эту комнату простым смертным с улицы попасть совершенно нереально.
— Так а настоящее твоё имя теперь какое? — решил уточнить я.
— Обычно его слышат только те, кому осталось жить пару секунд. Так что извини, Стас, но тебе ещё рано его узнавать.
Алексей медленно откинулся на подушки, сложив пальцы домиком.
— Стас, — произнёс он и в его голосе внезапно зазвучали нотки той самой армейской простоты, от которой у меня сжалось сердце. — Ты понимаешь, что оказался в центре этих огненных событий неспроста?
Я отодвинул пиалу и посмотрел Алексею прямо в глаза:
— Ладно, хватит ходить вокруг да около. Ты же не просто так пригласил на ужин. Выкладывай.
Он вздохнул, поставил чашку на стол и вдруг стал серьёзным — таким, каким я помнил его по армии, когда собирался сказать что-то важное.
— Ты вляпался в неприятную историю по самые уши. И если не разберёшься в ней быстро, всё закончится плохо. Для тебя.
— Я и сам догадываюсь, — провёл рукой по шраму на ладони. — Но что именно происходит?
— Если без лишних деталей — этот твой Азар набрал свою прежнюю силу, которой был лишён во время заточения. Он с каждым днём становится сильнее. Если раньше его последователям нужны были месяцы на ритуалы подпитки, то сейчас уже обходятся за пару дней. События развиваются слишком быстро.
Я почувствовал, как по спине табуном пробежали мурашки.
— И какое это
— Самое прямое. Ты не случайно получил эту метку. Сказать, что ты был избран — это сморозить банальность, которая и так понятна. И не случайно Никак оказался рядом.
Пёс, услышав своё имя, насторожился, но не зарычал — будто ждал, что скажет Алексей.
— Твой дед Исмагил знает намного больше, чем говорит. Он пояснит. Тебе нужно найти алтарь и уничтожить его. Дед расскажет как. Ты найдёшь тайное место культа и всё сделаешь по инструкции деда.
Я помотал головой.
— Ты говоришь это так, как будто это всё очень просто. Кстати, не хочешь помочь по старой дружбе?, — спросил я, усмехнувшись.
Друг разлил остатки чая по пиалам.
— Нет, — ответил он и внимательно посмотрел на меня. — Это только твоя битва. Личная. Не сильно удивлюсь, если это и есть твоё предназначение. То, для чего ты родился.
— Давай не будем разжёвывать мне такие простые вещи, — с некоторым раздражением сказал я. — Так и скажи, что не поможешь в трудную минуту.
Алексей откинулся спиной на подушку и посмотрел на меня непонятным взглядом.
— Нет, Стас, извини. По своему долгу я с тобой уже рассчитался. Сегодня вечером, в семнадцать часов.
Мне стало немного не по себе, когда я вспомнил ту мясорубку, которая произошла за заброшенным бетонным заводом.
Алексей медленно перевернул пустую пиалу вверх дном, поставив её на стол с тихим звоном.
— Стас, ты не понял. Я не отказываюсь помочь. Я не могу.
Он провёл ладонью по лицу, и в этот момент я увидел в его глазах что-то, чего раньше не замечал — усталость. Не физическую, а ту, что накапливается за годы жизни.
— Ты думаешь, я случайно появился сегодня? — Его голос стал тише. —
Мне пришлось нарушить пару строгих правил, чтобы встретиться с тобой. Но дальше — только твой путь.
Никак вдруг поднял голову и ткнулся носом мне в ладонь, прямо в шрам. Тот ответил лёгким жжением.
— Видишь? — Алексей кивнул на пса. — Он знает. Это твоя история. Твой долг.
Я хотел возразить, но Алексей поднял руку:
— Когда мы служили, ты как-то сказал мне: "Если не я, то кто?" Сейчас это про тебя, брат.
Он встал, расправил складки на халате. И в этот момент он выглядел чужим — тем самым, незнакомым мне Ашотом, а не Лёхой из прошлого.
— Дед наверняка ждёт. У тебя есть три дня, пока луна не станет полной. После — будет поздно.
Он повернулся к выходу, но задержался у двери:
— Есть ещё кое-что. Подожди минутку.
Дверь закрылась.
Я остался один — если не считать Никака, который смотрел на меня так, будто всё понимал. Допил последний глоток своего уже остывшего чая. Он был горьким.
Я сидел за столом ещё несколько минут, перебирая в голове слова Алексея. Никак устроился у моих ног, положив морду на лапы, но его глаза блестели в полумраке . Через открытое окно доносились звуки города — гудки машин, чей-то смех, далёкие сирены. Наверное, у кого-то обычный московский вечер. Только вот для меня ничего и никогда уже не будет по-прежнему.
Алексей вернулся в комнату, держа в руках небольшой чёрный конверт. Он бросил его на стол передо мной.
— Это всё, что я могу тебе дать. Там кое-что... — он сделал паузу, — что может помочь тебе убедить деда говорить более откровенно.