Испытание огнем
Шрифт:
Пол был устлан обугленными костями. Не одного - двух тел — нет. Их были десятки. Или сотни. Маленькие, большие, крошечные — разные. Они валялись под ногами, поскрипывая и потрескивая под шагами. Черепа с пустыми глазницами глядели вверх, как будто продолжали в немом ужасе смотреть на потолок. Я судорожно сглотнул.
— Твою мать... — выдохнул я шёпотом, чтобы не нарушить эту адскую тишину. — Ну и местечко мы нашли, дружище.
Никак шёл рядом, его лапы ступали осторожно, почти беззвучно. Он тоже чувствовал, что это место — не просто жуткое. Оно было неправильным на каком-то
Массивный, с шероховатой поверхностью, на которой были выцарапаны странные символы на том же языке, что и на табличке перед входом. Они пульсировали внутренним светом — не ярким, но зловещим, оранжевым, как тлеющие угли. Алтарь казался живым. Словно дышал, медленно раздуваясь и опадая. На нём что-то лежало, прикрытое тканью.
Ткань была странной: плотная, тёмно-синяя, в пятнах чего-то бурого. Она была похожа на саван, но словно соткана из дыма и золы. Края её слегка трепетали, как будто под ней что-то шевелилось. Эту ткань я уже видел. У Кати была похожая шаль. Она, смеясь, говорила — антиквариат, тётушка подарила. Я остановился в паре шагов. Рука сама собой потянулась к ткани, но замерла в воздухе.
— Нам это нужно? — спросил я вполголоса, бросив взгляд на Никака.
Пёс молча смотрел на алтарь. Его глаза поблёскивали странным светом, и в этом взгляде читалась не злость, не страх, а... решимость. Я вдохнул носом — воздух пах железом, прахом и чем-то сладковато-гнилым.
— Ладно, — сказал я себе, — раз уж зашли так далеко...
Осторожно взялся за край ткани. Она оказалась неожиданно тяжёлой на ощупь, как мокрая. Она сопротивлялась, словно не хотела отпускать то, что скрывала. Я потянул. Ткань сдвинулась на несколько сантиметров. Под ней — что-то бледное. Я прищурился, сердцебиение участилось.
— Только бы это не было то, что я думаю, — пробормотал я.
Дёрнул сильнее. Ткань соскользнула. И моё сердце остановилось. На алтаре лежала Катя. Катя. Её лицо было бледным, почти прозрачным, как тонкий фарфор. Губы сжаты в тонкую линию, глаза закрыты — будто она просто спит. Но это не был сон. Кожа на её руках — тех, что были аккуратно сложены на животе — покрыта странными, почти незаметными трещинками, как на высохшей глине. Из этих трещинок сочилась тусклая оранжевая подсветка — точно такая же, как на камне под ней. Она будто была частью алтаря. Словно сплавилась с ним.
— Мать-природушка... — выдохнул я, отступая на шаг назад.
Никак тихо зарычал, но не двинулся с места. Он сидел рядом, настороженно вглядываясь в неподвижное тело. Я машинально вытер ладонь о куртку — она вспотела и стала скользкой. Голова шла кругом. «Катя... Здесь... Почему? Как?» И тут меня как ударило.
Это всё — не просто случайность. Катя — была частью плана. Её привели сюда. Или привели с её согласия... или уже после смерти. Я закрыл глаза на секунду, пытаясь прогнать подступающий ужас. Когда открыл — всё вокруг было таким же. Реальностью.
— Прости, Катя, — сказал я шёпотом. — Я, оказывается, даже не знаю, кем ты была до этого... Но теперь ты —
Алтарь под ней вдруг вздохнул. Да-да, именно вздохнул. Я отступил ещё на шаг. Камень под её телом вздулся еле заметной волной, как поверхность воды от лёгкого бриза. И с этим дыханием по залу прошла почти неуловимая дрожь. Я резко обернулся. Всё вокруг начало изменяться. Тени на стенах ожили. Задрожали. Склонились ближе. Их было много — сотни, тысячи.
Но теперь они не выглядели как люди. Их лица были расплывчатыми, безглазыми, как у кукол. Их тела струились в воздухе, как дым. Их пальцы тянулись к нам — длинные, тонкие, с когтями на концах. Никак встал передо мной, шерсть дыбом, пасть приоткрыта в беззвучном рёве.
— Похоже, нам пора валить, — сказал я, всматриваясь в камень.
Алтарь снова дрогнул. И тут я понял: если оставить его здесь — это место будет только расти в силе. Оно будет глотать новые души, тянуть всё больше людей. Я вспомнил слова деда: «Где стоял алтарь, там и найдёшь корень беды. Где треснет камень, там пролей кровь. Где пламя погаснет, там восстановится мир.» Снова посмотрел на Катю.
— Прости, — сказал ещё раз.
Тени вокруг двигались быстрее. Никак рычал низко, угрожающе. Его глаза горели странным серебристо-синим светом. Я вытащил нож. Тот самый старый перочинный нож, который всегда лежал у меня в бардачке машины. Теперь он был при мне — на всякий случай. Подошёл ближе к алтарю.
Тени кричали — я слышал их вопли в своей голове. Я занёс нож над алтарём. И замер. «Ты должен быть уверен», — раздался в голове голос деда. Я был уверен. Резким движением полоснул себе по левой ладони. Кровь брызнула горячей струйкой. Я шагнул вперёд, прижал окровавленную ладонь к шершавой поверхности алтаря, прямо к центру, где трепетал яркий оранжевый свет. Камень задрожал. Тени закричали в голос, словно тысячи потерянных душ.Пол заходил ходуном. Алтарь стал трескаться. Из трещин хлынул горячий воздух. Потянуло едким дымом и жаром кузнечного горна.
Катя дёрнулась — её глаза распахнулись. В них не было зрачков. Только бесконечный огонь. Она приоткрыла рот и оттуда вырвался ревущий поток ослепляющих языков пламени. Я закрыл лицо руками, чувствуя, как жар обжигает кожу. Никак взвыл, но остался на месте.
В следующую секунду всё исчезло.
– -----------------------------------------------------------------------
От автора: Если вам понравилась история Стаса, поддержите книгу лайком и комментарием!
Глава 21. Явление
Я стоял перед алтарём, с которого только что сдёрнул покрывало, обнажив неподвижное тело Кати. Всё вокруг будто замерло в ожидании. В висках стучало, сердце билось где-то в горле. Никак тихонько тявкнул, отрывая меня от тяжёлых мыслей. Он стоял чуть в стороне, водя носом по воздуху, будто что-то вынюхивал. Вытирая ладонь о куртку, кровь на ней всё ещё сочилась после прежнего пореза, я огляделся по сторонам и заметил на полу странные вмятины, расположенные полукругом вокруг алтаря. Пять углублений, аккуратных, словно вдавленных огромными печатями в бетон.