Испытание огнем
Шрифт:
— Ты тоже их видишь? — пробормотал я, обращаясь к Никаку.
Пёс тявкнул в ответ, потом подошёл к ближайшему углублению и ткнулся носом прямо в него. Я присел рядом. Почему-то не было ни страха, ни сомнений. Только твёрдая уверенность, будто где-то внутри уже был давно готов план и я знал, что делать. "Рисуй," — прозвучал в голове шёпот. Это голос деда. Или моё воображение? Какая теперь разница.
Из ладони на пол капнула свежая капля крови. Я аккуратно обвёл пальцем край углубления, позволяя крови затекать в канавку. Дальше, будто вспомнив давным-давно забытые инструкции, я начал выводить
Прямо на моих глазах знак, словно оживая, отделился от бетона, поднялся вверх, завис в воздухе на уровне глаз, полупрозрачный, переливающийся мягким светом. Он медленно вращался, испуская едва заметные волны тепла.
Я смотрел открыв рот. Никак настороженно замер у моего бедра, шерсть на загривке стояла дыбом, но он не рычал.
— Первый есть, дружище, — выдохнул я. — Похоже, всё действительно работает. Пёс фыркнул, будто говорил: «Продолжай, что уж теперь».
Я двинулся ко второму углублению. Крови на руке ещё хватало. Я встал на одно колено и принялся рисовать. Этот знак был иным — напоминал спираль, пересечённую тремя короткими штрихами. Рука дрожала, но я справился. Как только последний штрих был поставлен, спираль вспыхнула серебристым светом. Снова лёгкое дрожание — на этот раз не пола, а воздуха. Лёгкий ветерок прошёлся по подземелью. Знак отделился от пола, стал висеть рядом с первым, образуя странный, завораживающий дуэт.
— Что, Никак, красиво у нас получается? — спросил я, поворачиваясь к псу.
Тот посмотрел на меня пристальным взглядом, в котором я без труда прочитал что-то вроде сдержанной поддержки.
— Все правильно? По инструкциям и старым рецептам? — пошутил, чувствуя, как нервное напряжение слегка отступает. Пёс вильнул хвостом. Я улыбнулся краешком губ, посмотрел на третье углубление....и в этот момент почему-то вспомнилась Нурия. Тот странный её взгляд. Словно она знала, куда всё это идёт. Как будто подсказывала, не сказав ни слова.
Отогнав нахлынувшие воспоминания, я медленно перешёл от того места, где активировал знак Воздуха, к следующему углублению в полу. Пальцы дрожали, словно от холода, хотя в помещении было душно, воздух стоял тяжёлый и глухой, как под крышкой старого чугунного котла. Шаги отдавались гулко, будто под ногами был не каменный пол, а натянутая мембрана, живая и упругая. Никак шёл рядом, чуть позади, его когти цокали по камню с равномерной ритмикой.
— Ну что, дружище, продолжим, — сказал я вполголоса, останавливаясь у следующего круга. — Надеюсь, ты не ждал, что будет как-нибудь иначе? Вот прямо быстренько, без крови и всяких чудес? Никак фыркнул, будто одобрительно. Или саркастично. Тут уж не разберёшь.
Следующее углубление в полу напоминало волнистые линии, окружённые каплями — символ, безошибочно ассоциирующийся с водой. Я понял: это знак Воды. Он будто звал меня, тянул, как спокойная, но неизбежная река.
Я снова сжал кулак, выдавливая последние капли крови из первой раны. Кровь скользнула по коже и упала в центр рисунка. Я провёл пальцем по линиям, выводя нужную форму — так, как подсказывало мне внутреннее
Как только я закончил последнюю дугу, символ вспыхнул глубоким синим светом. Раздался едва уловимый шорох — будто лёгкий дождь ударил по крыше, хотя никакой крыши над нами не было. С потолка, словно из ниоткуда, осыпалась тонкая, холодная морось — мгновенно, как дыхание тумана, на несколько секунд. Он оставил на моих плечах капли, исчезнув так же внезапно, как и появился. Символ Воды оторвался от пола, встал вертикально и завис в воздухе. Он переливался, словно жидкость в стеклянной колбе, внутри которой текла река воспоминаний. Его свечение было холодным, почти умиротворяющим.
— Вот это да... — пробормотал я. — Дедушка бы точно не поверил, если бы не был причиной этого сам.
Никак молчал, но глаза его блестели. Он сделал круг вокруг знака, и я поклялся бы — он шёл точно по каплям, которые оставил мимолётный дождь.
— Есть ещё, — сказал я и повернулся к четвёртому углублению.
Оно было совсем другое: не округлое, не ровное, а будто разорванное. Неровные линии, зигзаги, будто сам воздух здесь не мог угомониться. Я наклонился над ним и на мгновение замер.
— Знак Огня, наверное? — спросил я у пса. — Что-то подсказывает мне, он окажется не самым... спокойным.
Никак тихо тявкнул, хвост дёрнулся в сторону, как флюгер.
От капающей с ладони крови почти ничего не осталось. Ранка уже затянулась и теперь пульсировала тупой болью. Я посмотрел на неё и без слов взял нож. Он был уже пропитан моей кровью, металл блестел в красноватом свете знаков.
— Ну, ещё разок, — пробормотал я, делая неглубокий надрез сбоку ладони.
Кровь сразу же потекла, и я начал рисовать. Линии были резкими, напоминающими молнии, похожие на зигзаги в небе. Когда последний штрих был завершён, раздался резкий хлопок, будто кто-то ударил в ладони.
Вспышка. Жар. Я инстинктивно заслонил лицо рукой. Передо мной, прямо посреди зала, из воздуха начал складываться человек. Почему-то возникло ощущение, что больше легко не будет. Так и получилось. Из воздуха постепенно соткалась фигура человека. Фигура, знакомая до неприятных мурашек.
Человек в белой, слегка заляпанной жирными пятнами рабочей куртке широко улыбался. Хотя, скорее это было больше похоже на оскал. Запах дешёвого угля и уксусного маринада ударил в нос. Не нужно было даже напрягаться, чтобы вспомнить — это был тот самый шашлычник с рынка.
Он щурился, притоптывал на месте и ухмылялся.
— Ну привет, дружочек, я заглянул на огонёчек! Гриль разгорелся, угли тлеют, от предвкушения рот немеет! — голос возник из темноты, будто жаркий ветер выдохнул мне в лицо. — Пламя чувствует, когда кто-то тронул его сердце. А ты — тронул. Даже не зная этого. Из мрака выступил Азар. Не ухмылялся. Просто смотрел. Глаза светились, как головешки в костре.
— Столько времени ты шёл к этому. Столько бессмысленных выборов. А всё вело сюда. К последнему щелчку спички. Последнему шагу.Никак зарычал, шерсть на загривке встала дыбом.