Испытание огнем
Шрифт:
Потом исчезли глаза — на их месте остались лишь две дыры, из которых вытекал красный свет. Затем пропали губы, и появилась пасть, широкая, усыпанная обугленными клыками. Лоб прорезали рога — не такие, как у чертей из мультфильмов, а длинные, выгнутые назад, чёрные, как уголь. Вместо ног — копыта, вместо кожи — нечто, покрытое трещинами, как остуженная лава.
Я не мог пошевелиться. Не от страха — скорее, от той неукротимой силы, что внезапно заполнила пространство. Весь зал словно сжался, воздух стал вязким, как сироп. И тогда я услышал его
— Ты — особенный, Стас. Ты чувствовал это всегда, верно? Что ты не такой, как другие. Что вокруг тебя всё странно, всё не так. И вот почему.
— Если ты сейчас начнёшь рассказывать мне, что я избранный, я уйду, — прошипел я. — Правда, не знаю куда и как, но уйду.
Он проигнорировал.
— Я не даю таких предложений часто. Раз в столетие, может реже. Но ты... ты мне подходишь. Ты — потомок старой крови. Ты можешь провести то, что остальные мои... последователи... даже понять не в состоянии.
— Что за предложение?
— Сила. Деньги. Женщины. Статус. Власть. Всё, что пожелаешь. Сниму с тебя метку, дам власть над огнём, над судьбами людишек. Верну Катю. Живую. Дышащую. Как ты её помнишь. Или даже лучше.
— В комплекте с гробом? — Я усмехнулся. — Всё это звучит, как очень навязчивая реклама по радио в три часа ночи.
— Ты смеёшься, потому что другого не осталось. Смех — последнее убежище тех, кто стоит у края. А ещё... потому что боишься. Но подумай, Стас. Что у тебя осталось? Мёртвый дед. Бывшая жена. Брат, который тебя продал за копейки. Катя на каменной плите. Ты — один. А я тебе предлагаю всё.
Он приблизился. Воздух между нами будто сгустился, стал горячим и тягучим.
— Посмотри на себя, Стас. Остались только пепел и тени. Мёртвые сны, в которых ты цепляешься за смысл. Твои шаги — по костям. Твоя воля — всего лишь пепел, ещё не сдутый ветром. Но я могу сделать так, чтобы ты снова стал цельным. Чтобы боль прекратилась. Навсегда.
— А что взамен?
Он склонил голову на бок.
— Ничего такого, что бы тебе не понравилось. Пара слов. Один небольшой ритуал. Несколько... обещаний. Вечность — впереди. Ты останешься доволен. Это не займёт много времени.
— Если я соглашусь — я пожалею?
— Никогда.
— А если откажусь?
— Останешься здесь. Навсегда. И твоя судьба станет... отличным примером для других. Историей, которой будут делиться как горячей сплетней, а дети — пугать друг друга у костров. Историей о том, кто не понял своё место. И сгорел. Медленно.
Я сделал шаг вперёд, глядя прямо в его горящие глазные впадины. Рядом тявкнул Никак — и в этом звуке было больше жизни, чем во всех речах Азара.
— Скажи мне одно, — проговорил я. — Почему я? У тебя ведь полно этих последователей. Я их встречаю почти на каждом шагу. Они же готовы умереть за тебя по щелчку пальцев.
— Они — пепел. Щепки. Обрывки ветра. Я ничего не леплю из глины. Мне нужна порода. Человек. Наследник. А ты именно такой. Мост между мирами. И последний шаг
Я сделал вдох. Медленно. Глубоко.
— Значит, ты всё же хочешь, чтобы я тебе помог. Не ты мне. Я тут важный ингредиент, да? Без меня твой рецепт не получится. Ну извини, повар я так себе. Я даже в макаронах с кетчупом едва разбираюсь.
— Ты смеёшься, потому что не понимаешь, как близко ты к краю. Да, да ты на краю, Станислав. Всё ещё думаешь, будто играешь? Всё ещё веришь, что есть правила? Но здесь нет игры. И нет правил.
Он поднял руку, и пламя завихрилось над его плечом.
— Есть только огонь. Он не судит. Он не прощает. Он просто сжигает всё, что не выдержало. И ты уже внутри.
— Ага. Как курица на вертеле, хмыкнул я в ответ.
Азар сделал шаг — и пол под его копытами вспыхнул, оставляя следы, будто от клейма. Пламя вокруг знака колебалось, словно само не знало, на чьей оно стороне.
— У тебя минута, смертный. Минута — чтобы стать кем-то, человечишка. Или исчезнуть навсегда.
Я посмотрел на руку. Кровь ещё сочилась. Хватит. Я повернулся к последнему углублению.
— Минута? — Я хмыкнул. — Отлично. Я как раз думал, что этот день слишком затянулся.
И начал рисовать.
— А теперь, если не сложно — можешь заткнуться. Я занят.
Азар взвыл. Сначала глухо, потом всё громче, как рёв вулкана, пробуждающегося из векового сна. Пламя на его теле всколыхнулось. Пыль и пепел закружились вокруг. Стены задрожали. Камень под ногами нагрелся. Но я не останавливался.
Моё сердце билось в такт кровавому символу, который я выводил. Мой сарказм — единственное оружие против паники. А мой выбор — сделан.
И он точно не включал в себя жареную вечность с подливкой.
Глава 22. Пятый элемент
Кровь стекала с моей ладони тонкой струйкой, капая в углубления для пятого знака, последнего из всех. Я аккуратно водил пальцем по шероховатостям в камне, ощущая, как они пульсируют теплом под кожей — будто сами жадно и молча впитывает мою кровь. Знак, постепенно пропитываясь, проступал всё отчётливее, линии наполнялись тёмной густой жидкостью, пока не оформились полностью. Я шагнул назад, ожидая… чего-то, как и раньше, когда знак начинал светиться, всплывая над полом, вибрируя в воздухе и вызывая стихию.
Но… ничего не произошло.
Знак остался серым. Матовым. Мёртвым. Он не светился, не вибрировал, не пульсировал. Просто лежал в углублении, как нарисованный мелом круг на асфальте. Моя кровь напоила его до краёв, но это ничего не изменило.
Я сжал ладонь, чувствуя пульсирующую боль. Никак подошёл ближе, понюхал что-то возле знака, фыркнул и отпрянул. Думаю, он тоже чувствовал — что-то пошло не так.
— Эм… дружище, у нас тут небольшая техническая проблемка, — пробормотал я, устало глядя на бессмысленно серый символ. — Пятый элемент не доставлен. Или не активирован. Или я просто чего-то не понимаю.