Исследование Апокалипсиса
Шрифт:
В русском переводе «Христос» возник вместо «помазанника» в оригинальном тексте. По-гречески «Христос» и означает помазанник. Но, конечно, не случайно одно это слово оказалось не переведенным на русский язык и написанным с прописной буквы. Таким нехитрым способом оно было превращено в имя собственное сына божьего [24] .
Гавриил также открыл Даниилу, что «к концу определенного времени» будут дни гнева, что «восстанет царь наглый и искусный в коварстве», но будет сокрушен владыкой владык. Бедствия Израиля привычно объясняются грехами людей и отступлениями от истинной веры. Это было очень актуально для эпохи автора Книги Даниила, когда шла ожесточенная борьба за независимость от селевкидской Сирии, с ее религиозной политикой и эллинизаторскими действиями самих иудейских отступников. В немалой степени эти весьма важные обстоятельства определили то,
24
См.: Рижский М. И. Библейские пророки и библейские пророчества. М., 1984. С. 315–316.
О воскресении мертвых и загробном воздаянии в Книге Даниила сказано довольно кратко, даже отрывочно. Так, в заключительной главе отмечается, что «…многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, во веки, навсегда» (2, 3). Справедливости ради следует отметить, что в рассматриваемой Книге нет ответа на вопрос, что значит «многие из спящих в прахе пробудятся», т. е. кто эти «многие», по какому признаку или принципу они будут определяться, и что будет с теми, кто не подлежит пробуждению, да и кто они.
Прав М. И. Рижский, что автор Книги Даниила написал актуальную пропагандистскую работу и при этом вполне сознательно пошел на благочестивый обман — приписал свое произведение древнему пророку Даниилу. Точно так же веком раньше был приписан древнему царю Соломону сборник притчей, а Давиду — множество сочиненных разными авторами и в разное время псалмов. Библейская критика обнаружила, что большинство сюжетов, образов и идей книги явно заимствованы из разных источников, прежде всего, конечно, из ветхозаветных произведений, но помимо этого в ней обнаружены заимствования из преданий и мифов разных народов. М. И. Рижский считает, что обещание «вечной власти и царства» для пострадавшего, но устоявшего в вере Яхве «народа святых» было очередным оправданием Яхве перед народом Израиля. Этим же целям служило утверждение о воскресении из мертвых и воздаянии по заслугам [25] .
25
См.: Там же. С. 317–318, 322.
В Книге Даниила четко прослеживается идея личной ответственности за преданность религиозному учению, за свое праведное или неправедное поведение, что, конечно, имело огромное значение для развития нравственности. Однако эта идея в основном воплощена в образе самого Даниила, который показывал исключительную преданность Яхве, за что был полностью вознагражден им. В Книге Даниила мы не найдем таких, как в Откровении Иоанна, потрясающих картин глобальных разрушений и мучительных казней, видений Страшного суда и т. д. В этой связи нелишне вспомнить, что иудаизм, не только грозил отступникам и язычникам страшными карами, но иногда, не отличаясь от христианства, в массовых масштабах прибегал к ним.
Как отмечает М. Элиаде, религиозное творчество эпохи автора Книги Даниила преобразило исторические события, зашифровало послания, вплело их в особое видение всемирной истории. В кругах группы зилотов — «благочестивых» («набожных») появились первые апокалиптические писания — Книга Даниила и наиболее древний раздел Книги Еноха. «Набожные» жили замкнутой общиной, они настаивали на неукоснительном соблюдении закона и необходимости покаяния. Высокая значимость покаяния была прямым следствием апокалиптического осмысления истории. Страх перед историей отличался невиданной до той поры силой, считает Элиаде. Ибо, — предсказывают Даниил и первая книга Еноха, — мир подходит к концу; «набожные» должны готовиться к неотвратимому суду божию. Автор Книги Даниила ставит своей ближайшей целью ободрить и укрепить своих единомышленников [26] .
26
См.: Элиаде М. История веры и религиозных идей. М., 2002, т. II. С. 224–225.
Страх
Сказанное подтверждается тем, что пророчества о Конце света появлялись и появляются в самых разных общественных ситуациях: в Книге Даниила — в бурные годы Антиоха IV Епифана, в Откровении Иоанна — в эпоху стремительного распространения христианства. Такие пророчества часто появляются и в наше время, в том числе во вполне благополучных странах. Так, в Японии в 2003 г. получило немалое признание учение семидесятилетней прорицательницы Тино, основанное на вольном толковании шумерских текстов, Библии и некоторых научно-популярных изданий. Еще в 1982 г. она предрекала ядерное нападение СССР на свою страну, в 2003 г. — приближение к Земле некой звезды Нибиру, которая вызовет уничтожение планеты, обмен местами северного и южного полюсов, что станет причиной опустошительных землетрясений, затопления суши, и прочие кошмары.
Таких примеров можно привести множество, пророчества о Конце света особенно характерны для религиозных сект, которые таким путем пытаются еще и подчеркнуть свою значимость. Из этого можно сделать вывод, что предощущения неизбежности конца и связанный с этим страх, которые порождают апокалиптические предсказания, не обязательно появляются в годы всеобщих бедствий. Они вполне могут сформироваться и в процветающих обществах, но в тех больших или чаще малых социальных группах, которые никак нельзя отнести к благополучным. Можно сказать, что здесь условия жизни, ее трудности и невзгоды отходят на задний план в той мере, в какой на передний план выступает витальная человеческая потребность в преодолении своей бренности и снижении уровня тревожности. Если рассматривать жизнь с позиций присущих ей наиболее важных задач, нельзя не признать, что названная потребность относится к числу наиболее важных, если не является самой важной.
Отношение Даниила к Богу, его невызывающая никаких сомнений бесконечная преданность и жертвенная любовь к нему есть не что иное, как отношение ребенка к отцу. Такая же позиция может быть у сына к реальному отцу, вождю, правителю или правящей партии, которых он обязан всеми силами защищать: от внешних врагов и от собственных греховных помыслов и зла, поселившегося в душе. Когда ведут оборону отца от внешних врагов, то хороши все средства, поскольку речь идет о безопасности Великого Отца, иными словами, о безопасности самого субъекта. Поэтому находят оправдание любые приемы защиты, в том числе самые кровожадные и подлые. Все это имеет место на почве жесткой психологической зависимости от Отца, неизбежно принимая форму идеологической преданности.
Книга Даниила несомненно является выдающимся религиозным и художественным произведением, она же содержит некоторые ценные исторические сведения и, что особенно следует отметить, принципиально важные для религии и богословия пророчества. Для христианского сердца очень дорого содержащееся в ней указание на «как бы Сына человеческого» — предвестника Христа. Однако неосмотрительно и наивно рассматривать это произведение как точные предсказания на все время и для всех народов. Но именно это и делает Д. В. Щедровицкий, который считает предсказания Даниила безупречно точными. В его книге якобы предсказана не только последовательность и взаимосвязь, но даже и хронология исторических событий, которые автор созерцал в будущем. К таковым относятся, например, дата казни и воскресения Иисуса Христа (знаменитое пророчество о «семидесяти седминах», завершающихся в 34 г.), а также срок возвращения Иерусалиму статуса столицы израильского государства в XX в. (пророчество о 2300 годах, оканчивающихся в 1967 г.) [27] .
27
См.: Щедровицкий Д. В. Пророчества Книги Даниила. 597 г. до н. э. — 2 240 г. М., 2003. С. 3–4.