История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Святополк-Мирский Дмитрий Петрович

несмотря на его более чем жизнеподобные детали, есть невещественный мир

идей, в который наша здешняя реальность лишь проецируется как вихрь

иллюзий. Этот невещественный мир символов и абстракций кажется зрелищем,

полным цвета и огня; несмотря на вполне серьезную, интенсивную духовную

жизнь он поражает как некое метафизическое «шоу», блестящее, забавное, но

не вполне серьезное.

У Белого до странного отсутствует чувство трагедии, и в этом он

опять-таки

совершенная противоположность Блоку. Его мир – это мир

эльфов, который вне добра и зла, как та страна фей, которую знал Томас

Рифмач;в нем Белый носится как Пэк или Ариэль, но Ариэль

недисциплинированный и сумасбродный. Из-за всего этого одни видят в Белом

провидца и пророка, другие – мистика-шарлатана. Кем бы он ни был, он

разительно отличается от всех символистов полным отсутствием

сакраментальной торжественности. Иногда он невольно бывает смешон, но

138

вообще он с необычайной дерзостью слил свою наружную комичность с

мистицизмом и с необычайной оригинальностью использует это в своем

творчестве. Он великий юморист, вероятно, величайший в России после Гоголя,

и для среднего читателя это его самая важная и привлекательная черта. Но

юмор Белого сперва озадачивает – слишком он ни на что не похож. Русской

публике понадобилось двенадцать лет, чтобы его оценить, и вряд ли он сразу

завоюет неподготовленного западного читателя. Но те, кто его отведал и

получил к нему вкус, всегда будут признавать его в точном смысле слова

единственным – редчайшим, изысканнейшим даром богов.

Как столь многие современные русские писатели Андрей Белый

прославился под псевдонимом, в конце концов, заменившим его наследственное

имя даже в частной жизни. Настоящее его имя – Борис Николаевич Бугаев. Он

родился в Москве в 1880 г. – в том же году, что и Блок. Его отец, профессор

Бугаев (профессор Летаев в сочинениях сына), был выдающимся математиком,

корреспондентом Вейерштрасса и Пуанкаре, деканом факультета Московского

университета. Сын унаследовал от него интерес к самым трудным для

понимания математическим задачам. Он учился в частной гимназии

Л. И. Поливанова, одного из лучших педагогов России того времени, который

внушил ему глубокий интерес к русским поэтам.

В доме М. С. Соловьева Белый встречался с Владимиром Соловьевым и

рано стал знатоком его мистического учения. Годы конца века и начала

следующего стали для Белого и для его не по годам развитого друга Сергея

(сына М. С. Соловьева) временем экстатического ожидания апокалипсиса. Они

вполне реально и конкретно верили, что первые годы нового столетия принесут

новое

откровение – откровение Женской Ипостаси, Софии, и что ее пришествие

полностью переменит и преобразит жизнь. Эти ожидания еще усилились, когда

друзья узнали о видениях и поэзии Блока. В это время Белый учился в

Московском университете, что заняло у него восемь лет: он получил диплом по

философии и по математике. Несмотря на его блестящие способности,

профессура смотрела на него косо из-за его «декадент ских» писаний –

некоторые даже не подали ему руки на похоронах отца. Первое из

«декадентских» писаний появилось в 1902 г. под раздражающим названием

Симфония( Вторая драматическая). Несколько исключительно тонких

критиков (М. С. Соловьев, Брюсов и Мережковские) сразу распознали тут нечто

совершенно новое и многообещающее. Это почти зрелое произведение дает

полное представление как о юморе Белого, так и о его изумительном даре –

писать музыкально организованную прозу. Но критики отнеслись к этой

симфонии и к тому, что за ней последовало, с негодованием и злобой, и на

несколько лет Белый заменил Брюсова (которого начинали признавать) – теперь

все нападки на «декадентов» обращены были на Белого, Белый был основной

мишенью. Его обзывали непристойным клоуном, чьи ужимки оскверняют

священную область литературы. Отношение критики безусловно понятно и

простительно: почти во всех произведениях Белого бесспорно есть элемент

дурачества. За Второй симфониейпоследовала Первая( Северная, героическая,

1904), Третья( Возвращение, 1905) и Четвертая( Кубок метелей, 1908), а

также сборник стихов Золото в лазури(1904) – и все встретили такой же прием.

В 1905 г. Белый (это все время приходится повторять, рассказывая о

символистах) был захвачен волной революции, которую он пытался объединить

с соловьевским мистицизмом. Но последовавшая реакция вы звала у Белого

подавленность, как и у Блока, депрессию, и он потерял веру в свои

мистические идеалы. Подавленность излилась в двух стихотворных сборниках,

139

появившихся в 1909 г.: реалистическом – Пепел, где он подхватывает

некрасовскую традицию, и Урна, где он рассказывает о своих блужданиях по