История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1
Шрифт:
Отношеніе русскаго о-на и властей къ поэту. Настроенія Пушкина.
Московское общество приняло Пушкина съ распростертыми объятіями: съ нимъ носились въ "свт" и въ литературныхъ кругахъ. Онъ читалъ везд свои произведенія (особенно "Бориса Годунова") и радовался отъ души тому, что его чтеніе везд сопровождалось шумнымъ успхомъ. Его радость была отравлена суровымъ выговоромъ Бенкендорфа за то, что онъ осмлился читать своего "Бориса Годунова", не испросивъ на это предварительно разршенія Государя. Драма была представлена на высочайшій судъ, и Государь пожелалъ, чтобы изъ нея были выкинуты вс народныя сцены, и она была обращена въ «романъ». Пушкинъ не согласился исполнить этотъ совтъ-приказаніе и на нсколько лтъ запряталъ "подъ сукно" свою драму. Тяжелое настроеніе опять имъ овладло, и его потянуло въ деревенскую тишь. Бенкендорфъ ревниво опекалъ поэта, часто длая ему замчанія. Подъ вліяніемъ такихъ непріятностей, Пушкинъ сталъ томиться жизнью: онъ нигд не можетъ найти себ мсто, — живеть то въ деревн, то въ Петербург. Онъ чуждъ былъ родной сеыьи, но, въ то же время, не могъ уже съ прежней юношеской жизнерадостностью отдаваться утхамъ холостой жизни, — онъ чувствовалъ себя неизмримо выше тогдашняго
Сватовство.
Утомившись одинокой холостой жизнью, поэтъ начинаетъ искать прочной любви, которая могла бы создать его семейное счастье. Съ этой цлью онъ пытался сблизиться съ нкоторыми барышнями московскаго и петербургскаго свта, но вс эти попытки долго оставались неудачными.
И вотъ, судьба поставила ему на пути Наталью Николаевну Гончарову. Это была молоденькая, семнадцатилтняя двушка, недалекая и малообразованная, но прекрасная собой, какъ Мадонна. У Пушкина, по его словамъ, "закружилась голова", когда онъ ее увидалъ, и онъ ршительно пошелъ къ развязк, начавъ сватовство съ матерью плнившей его двушки, кажется, не постаравшись заглянуть въ сердце и душу самой двушки. Мать ея была человкомъ очень тяжелымъ: набожность въ старомъ московскомъ дух и благоговніе передъ памятью Императора Александра не спасли ее отъ самодурства, деспотизма и, вообще, недоброжелательства къ людямъ. Она была, во всхъ отношеніяхъ, полною противоположностью Пушкину.
Кавказъ.
Поэтъ, съ его славой вольнодумца религіознаго и политическаго, былъ ей антипатиченъ, но и дочь пристроить поскоре она была не прочь. Во всякомъ случа, она дала Пушкину неопредленный отвтъ, который повергъ его въ такое отчаянье, что онъ вдругъ почувствовалъ потребность бросить все — и Москву, и Петербургъ, и удрать куда-нибудь подальше, отъ знакомыхъ лицъ, отъ знакомыхъ людей… Не испрашивая никакихъ разршеній, самъ не отдавая себ яснаго отчета зачмъ, — помчался онъ на Кавказъ. Онъ, между тмъ, скакалъ въ дйствующую армію, гд думалъ размыкать свое горе среди сильныхъ ощущеній войны. Всегда впечатлительный и увлекающійся, онъ вздохнулъ на Кавказ свободной грудью: какъ ребенокъ, наслаждался онъ красотами природы и картинами своеобразной кавказской жизни. Онъ принялъ дятельное участіе и въ военныхъ дйствіяхъ, — съ отвагой бросался въ первые ряды, гд шла горячая свалка. Главнокомандующій Паскевичъ скоро выразилъ ему свое неудовольствіе по поводу того, что онъ не желаетъ слушать его совтовъ; кром того, Паскевичъ былъ недоволенъ невниманіемъ поэта къ его любезности и сближеніемъ съ декабристами.
Исполняя желанія Паскевича, Пушкинъ отправился во-свояси на сверъ.
На родин его ждали выговоры Бенкендорфа за самовольный отъздъ и сухой пріемъ Гончаровыхъ. Тмъ не мене, въ ноябр 1830 года онъ сдлался женихомъ H. H. Гончаровой; потомъ начались между нимъ и будущей тещей нелады, которые чуть было не повели къ окончательному разрыву. Кажется, подъ конецъ, самъ Пушкинъ не прочь былъ отъ этого разрыва: отъ первыхъ очарованій немного оставалось въ его сердц.
Женитьба.
18-го февраля 1831 года свадьба поэта состоялась, и онъ съ молодой женой перебрался въ Петербургъ. На первыхъ порахъ онъ былъ почти вполн счастливъ, — только заботы о деньгахъ тревожили его съ каждымъ днемъ все сильне: онъ то хлопочетъ о раврщеніи издавать оффиціальный журналъ, то намекаетъ, что охотно занялъ бы вакантное посл Карамвина мсто "исторіографа", то старается перехватить въ долгъ y друзей, взять впередъ за свои сочиненія… Его молодая жена совершенно безучастно относилась къ хозяйству, — великому поэту приходилось хлопотать относительно квартиръ, ругаться съ прислугой; попутно устраивалъ онъ запутанныя дла своего безалабернаго, опустившагося отца и безшабашнаго брата Льва, и родственниковъ жены… Немудрено, что творчество поэта стало погасать. Къ этому времени относится вторичное принятіе его на службу въ министерство иностранныхъ длъ; кром того, съ разршенія начальства, онъ занимался теперь въ архивахъ "Исторіей Петра Великаго".
Жена поэта.
Отношеніе къ поэту аристократіи. Друзья. Пушкинъ въ послдній періодъ жизни.
Въ угоду молодой красавиц-жен, Пушкинъ повелъ теперь широкій, свтскій образъ жизни. Онъ тщеславился своей женой и баловалъ ее на свою голову. Она, недавно еще скромная, тихая двушка, патріархально-воспитанная, скоро втянулась въ шумную живнь "большого свта". — Для этой жизни она не была вооружена ни умомъ, ни тактомъ, ни знаніемъ людей, и сразу стала длать промахи, которые огорчали и смущали поэта, — въ письмахъ его къ жен встртимъ мы по этому поводу рядъ совтовъ и просьбъ… Между тмъ, въ погон за деньгами, поэтъ не зналъ покоя. Занимаясь исторіей Петра Великаго, онъ вдругъ увлекся пугачевскимъ бунтомъ и, желая изучить вопросъ на мст, отправился странствовать въ Казань и Оренбургъ. Письма его къ жен полны тревоги за нее, — ревность уже наростала въ его сердц. Въ 1834 году. Пушкина сдлали камеръ-юнкеромъ, — это придворное званіе было ему не по лтамъ, и онъ былъ недоволенъ этимъ званіенъ, — за то ликовала жена: она радовалась тому, что будетъ блистать на придворныхъ балахъ, и что попала теперь въ самый высокій кругъ русской аристократіи. Эта знать была почти сплошь интернаціональна, — до русской литературы ей дла никакого не было, — немудрено, что на Пушкина здсь смотрли только, какъ на «выскочку», и мстили ему тонкими и злыми выходками. Это бсило его, но его отаровательная Nathalie ничего не замчала и веселилась напропалую. Настроенія поэта длаются теперь все мрачне… замираетъ его смхъ, порою омрачается его оптимизмъ… Онъ отдыхалъ душою только въ кругу избранныхъ друзей: Жуковскій, Вяземскій, Гоголь, — вотъ, его друзья-литераторы; Нащокинъ, Соболевскій — его пріятели, съ которыми онъ длился всми многочисленными горестями и рдкими радостями своей жизни… Хорошо чувствовалъ себя Пушкинъ также въ салон Смирновой (урожденной Россетъ). Здсь собирались вс друзья Пушкина, сюда приходили иностранцы-дипломаты. Въ теплой, сердечной атмосфер этого интеллигентнаго общества Пушкинъ отдыхалъ душой, и свободно раскрывалъ самыя завтныя свои мысли. Сдлавшись теперь искреннимъ христіаниномъ, онъ много говорилъ о религіи; онъ обнаружилъ глубокое знакомство
5
Мицкевичъ въ некролог Пушкина писалъ: "Пушкинъ удивлялъ слушателей живостью, тонкостью и ясностью ума; онъ обладалъ громадною памятью, врнымъ сужденіемъ, изящнйшимъ вкусомъ. Когда онъ разсуждалъ о политик иностранной и внутренней, казалось, что говоритъ посдлый, дловой человкъ, питающійся ежедневно чтеніемъ парламентскихъ преній. Рчь его, въ которой можно было замтить и зародыши будущихъ его произведеній, становилась боле и боле серьезной. Онъ любилъ разбирать великіе религіозные, общественные вопросы, самое существованіе которыхъ было, повидимому, неизвстно его соотечественникамъ".
Дуэль.
Развязка въ жизни Пушкина приближалась: французскій эмигрантъ Дантесъ, принятый государемъ въ Кавалергардскій полкъ, сталъ слишкомъ явно ухаживать за женой Пушкина, — та отвчала обычнымъ ей кокетствомъ… Поэтъ былъ увренъ въ своей жен, но, зная злобное отношеніе къ нему свта, боялся больше, чмъ слдовало, сплетенъ и слуховъ. Однажды онъ и его знакомые получили анонимные пасквили, въ которыхъ набрасывалось пятно на честь его и его жены. Поэтъ вспылилъ, позволилъ себ нсколько рзкостей и вызвалъ Дантеса на дуэль. Потомъ дло затянулось, но затмъ опять возникло, и 27 января 1837 г. состоялась между ними дуэль, на которой поэтъ былъ смертельно раненъ и скончался 29-го января. Много нашлось людей, искренне оплакавшихъ поэта, но въ высшемъ свт нашлись и такіе, которые злорадствовали. По ихъ адресу направилъ Лермонтовъ свою страстную элегію-сатиру: "На смерть Пушкина".
Періоды литературной дятельности Пушкина.
Литературная дятельность Пушкина можетъ быть раздлена на три періода: а) періодъ лицейскихъ произведеній, b) періодъ "міровой скорби" и — с) періодъ сближенія съ русской дйствительностью. Съ такимъ дленіемъ совершенно совпадаетъ послдовательная смна увлеченія Пушкина различными художественными школами: а) псевдоклассицизмомъ, b) романтизмомъ и — с) реализмомъ. [6]
6
Впрочемъ, это дленіе должно быть, принято лишь условно: тогда, какъ, напримръ, y Блинскаго смна настроеній была такъ радикальна, что, увлекаясь однимъ, онъ ршительно все прерывалъ съ другимъ, — Пушкинъ, при его разностороиности, въ періодъ классицизма, является иногда «реалистомъ», a въ періодъ реализма могъ возвращатъся и къ классицизму, и кь романтизму. Тмъ не мене, указанное мною дленіе можеть быть принято, такъ какъ основано на преобладаніи (а не на исключительности) опредленныхъ художественныхъ міровоззрній y Пушкина въ извстный періодъ его жизни.
а) Лицейскій періодъ. Французская "легкая поэзія".
а) Лицейскій періодъ творчества Пушкина (преобладаніе псевдоклассическихъ вліяній). Выше было указано, что въ родномъ дом мальчика окружали французскія вліянія: преклоненіе передъ Мольеромъ, Корнелемъ и Расиномъ и увлеченіе французской "легкой поэзіей", — вотъ, атмосфера, въ которой воспитывались дтскіе литературные вкусы Пушкина. Объ этой "легкой поэзіи" приходилось не разъ говорить выше. [7] Ей отдали дань почти вс русскіе лирики-псевдоклассики, начиная съ Сумарокова. "Остроумная, слегка сентиментальная, и, въ то же время, часто прозрачно-циничная, эта поэзія, повторяя шутки древности, въ пастушескихъ эклогахъ, эпиграммахъ, насмшливыхъ эпитафіяхъ, красиво и граціозно воплотила забавы утонченнаго французскаго ума: подъ прикрытіемъ шалостей греческихъ пастуховъ и пастушекъ, Дафнисовъ и Хлой, или веселыхъ олимпійцевъ, рзвыхъ нимфъ и сатировъ — часто изображались дйствительныя похожденія тогдашнихъ маркизовъ и маркизъ" (II, 57).
7
См. мою Исторію руcской cловесности, ч. II, 29, 57, 117 и др. "Легкая поэзія (po^esies l^eg`eres, po^esies fugitives, vers de soci^et^e) стихотворныя шалости любовнаго, или шутливаго, характера (псни Анакреона, Овидія, мадригалы, стансы, сонеты, тріолеты, рондо); Хлои и Дафнисы, Психеи и Амуры, Нимфы и Сатиры — любимые образы этой поэзіи. Во Франціи произведеніями въ такомъ род особенно прославились Лафонтенъ, Шолье, Жанъ-Батистъ-Руссо, Вольтеръ и Парни.
У насъ въ ХIII в. эта поэзія имла большой успхъ: и если «серьезная» лирика (ода), уступая натиску времени, теряла свой возвышенный, строго-величавый характеръ и, наполняясь новымъ содержаніемъ, приближалась къ "поэзіи дйствительности", то еще большую свободу, въ этомъ направленіи, имла "легкая поэзія".
Популярность ея y насъ въ XVIII в. Вліяніе этой поэзіи на Пушкина. Взглядъ на поэзію.
Время Екатерины, время беззаботнаго, изысканнаго прожиганія жизни, вроятно, особенно способствовало популярности y насъ этихъ стихотворныхъ бездлушекъ, переводныхъ, подражательныхъ и оригинальныхъ. Такими "бездлушками" увлекался и отецъ Пушкина, и дядюшка его Василій Львовичъ, небезызвстный, въ то время, поэтъ; въ отцовской библіотек мальчикъ нашелъ почти полный подборъ подобныхъ произведеній; ими онъ зачитывался, ихъ выучилъ «наизусть». Немудрено, что рано стали грезиться ешу шаловливыя нимфы, фавны, сатиры… Поэзія олицетворилась для него въ вид античнаго бога Феба, — или «музы-вакханочки»: онъ бредилъ греческой миологіей и легко усвоилъ избитые термины классической и псевдоклассической поэзіи: «лира», «пою», поэтъ-"жрецъ" и пр.