История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Сиповский Василий Васильевич

Меланхолія Гоголя и ея причины. "Исканія правды". Гоголь — "загадочная натура".

Но уже на школьной скамь зналъ Гоголь и томительвыя, тоскливыя настроенія той грусти, которая навсегда сдлалась спутникомъ этого, самаго веселаго, русскаго писателя. Источникъ этой юношеской грусти скрывался въ томъ серьезномъ отношеніи къ труднымъ вопросамъ жизни, которые уже съ юношескихъ лтъ стали волновать его душу. Живой, веселый и насмшливый въ кругу друзей, — Гоголь наедин съ собою длался инымъ. Въ раннихъ его письмахъ, писанныхъ изъ лицея, обрисовывается онъ, какъ "искатель правды", какъ моралистъ, съ строгимъ взглядомъ на жизнь. Эти полудтскія, полуюношескія "исканія правды" выражены въ его письмахъ такимъ дланнымъ, неестественнымъ стилемъ, что можно усумниться, дйствительно ли эти вопросы серьезно мучили сердце юноши, не были ли однимъ только кокетничаньемъ съ самимъ собой и съ высокими чувствами… Но такое "исканіе правды" не угасало y Гоголя съ годами, — напротивъ, все глубже вростало въ его душу. Это обстоятельство заставляетъ серьезно относиться къ его дтскимъ «тревогамъ», признать ихъ искренность и серьезность. Незадолго до окончанія курса въ лице писалъ онъ своей матери письмо въ которомъ представляетъ себя "загадочной натурой", говоритъ о томъ, сколько горя онъ вынесъ въ жизни, какъ хорошо знаетъ онъ оборотную сторону жизни. Все это было преувеличеніемъ, такъ какъ дйствительнаго горя Гоголь въ т годы еще не зналъ, но онъ въ своемъ сердц, очевидно, выстрадалъ много воображаемаго горя, — и это свидтельствуетъ о необыкновенной сложности и, дйствительно, загадочности его сердца. Онъ сумлъ отъ людей скрыть трагедію своей души и лишь передъ самимъ собою, да передъ матерью старался представить эту трагедію мучительне и выразительне. "Преувеличивать Гоголь любилъ и поздне: ему всегда

казалось, что жизнь на него смотритъ гораздо боле страшными глазами, чмъ это было на самомъ дл; но эти раннія жалобы на одиночество, на неловкое, трудное, страдательное положеніе среди людей — показатели, хотя и неопредленнаго, но всетаки весьма вдумчиваго отношенія юноши къ тому, мимо чего мы, обыкновенно, въ юности проходимъ, то есть къ общему смыслу жизни, который для большинства теряется за раздробленными впечатлніями отдльныхъ минутъ и частныхъ будничныхъ столкновеній" (Котляревскій).

"Честолюбіе" Гоголя. Мечты о "служеніи родин".

Уже на школьной скамь Гоголь развилъ въ себ чувство честолюбія. Онъ понялъ очень скоро, что головой стоить выше своихъ товарищей; привычка высмивать чужія слабости могла только содйствовать развитію въ немъ этого самомннія. Все это сказалось очень курьезно въ тхъ поученіяхъ, которыя онъ въ своихъ письмахъ расточалъ своей матери; это выразилось и въ тхъ тщеславныхъ мысляхъ, что онъ, особенное существо, иметъ какую-то особую миссію — служить великую службу отечеству. [78] Это самомнніе Гоголя, съ другой стороны, унижало, въ его глазахъ, всхъ окружавшихъ его. "Какъ тяжело быть зарыту вмст съ созданіями низкой неизвстности въ безмолвіе мертвое!" — писалъ онъ другу. Ты знаешь всхъ нашихъ существователей, — всхъ, населившихъ Нжинъ! — восклицаетъ онъ дале. — Они задавили корою своей земности, ничтожнаго самодовольствія, высокое назначеніе человка. И между этими сyществователями я долженъ пресмыкаться! Изъ нихъ не исключаются и дорогіе наставники наши!" Если въ этихъ словахъ и высказывается недовольство пошлостью жизни, то это недовольство слишкомъ замтно переходитъ въ самомнніе… Не подозрвая, въ чемъ будетъ заключаться его настоящее дло служенія родин, онъ съ увренностью говоритъ о томъ, что совершитъ "трудъ важный, благородный, на пользу отечества, для счастья гражданъ, для блага жизни подобныхъ"… "И дотол нершительный, неувренный въ себ, продолжаетъ онъ, я вспыхиваю огнемъ гордаго самосознанія — чрезъ годъ вступаю я въ службу государственную!" Онъ не мечталъ совсмь о карьер писателя, — ему казалось, что чиновничество тамъ, въ Петербург,- поприще, на которомъ легко сразу облагодтельствовать отечество. Если мы припомнимъ, что это время было эпохой крайней централизаціи власти, — мы поймемъ, почему Петербургъ провинціаламъ той поры казался мстомъ, откуда можно управлять всей Россіей. [79] Быть можетъ, эти мечты выдвинуться на служебномъ поприщ нашли для своего развитія благопріятную почву въ дтскихъ впечатлніяхъ отъ величественнаго образа Трошинскаго.

78

Нкоторые біогрaфы Гоголя объясняють эти мечты также и тмъ обстоятельствомъ, что Гоголь въ лице увлекался изученіемъ "естественнаго права". Талантливый учитель его Блоусовъ сумлъ развить въ немъ жажду общественной дятельности, которая и представлялась юнош, какъ борьба на право, борьба съ неправосудіемъ и съ тми людьми, которые своими пороками вносили его въ жизнь.

79

Въ романагь Гоголя ("Мертвыя души"), Гончарова «Обломовъ» и "Обыкновенная Исторія" выведены юноши, такъ же смотрящіе на Петербургъ.

"Уже ставлю мысленно себя въ Петербург,- мечталъ въ одномъ письм Гоголь, — въ той веселой комнатк, окнами на Неву, такъ какъ я всегда думалъ найти себ такое мсто. Не знаю, сбудутся ли мои предположенія, буду ли я точно жить въ этакомъ райскомъ мст, или неумолимое веретено судьбы зашвырнетъ меня съ толпою самодовольной черни (мысль ужасная!) въ самую глушь ничтожности, отведетъ мн черную квартиру неизвстности въ мір!"

Лицейскія сочиненія Гоголя. "Ганцъ Кюхельгартенъ". Автобіографическое значеніе.

Изъ произведеній Гоголя, написанныхъ имъ во время пребыванія въ лице, сохранились немногія — большинство извстно лишь по названію. Кром мелкихъ сатирическихъ произведеній, осмивающихъ товарищей, учителей, или жителей Нжина ("Нчто о Нжин, или дуракамъ законъ не писанъ"), къ этому юношескому періоду его творчества относятся произведееія боле крупныя, отразившія характерныя черты его юношескихъ настроевій. Изъ этихъ произведеній мы узнаемъ, что, въ бытность свою въ лице, Гоголь находился подъ вліяніемъ Жуковскаго и Марлинскаго, — т. е. отдалъ дань всмъ видамъ русскаго романтизма. Къ произведеніямъ въ дух Жуковскаго относится его большая идиллія "Ганцъ Кюхельгартенъ", — которую онъ самъ цнилъ такъ высоко, что счелъ возможнымъ отдать въ печать. Этому произведенію біографы Гоголя съ полнымъ правомъ придаютъ автобіографическое значеніе, въ геро ея, "прекраснодушномъ юнош", усматривая отраженіе настроеній юноши-Гоголя, тоскующаго въ тсныхъ рамкахъ семьи и жизни узднаго города. Къ романтической групп произведеній относится несохравившаяся трагедія «Разбойники», вроятно, подражаніе драм Шиллера, историческая повсть, въ дух произведеній Марлинскаго — "Братья Твердиславичи", романъ «Гетманъ» — произведеніе, отличающееся фантастичностью, патетическимъ стилемъ и романтическими эффектами. Сюда же должны быть отнесены и отрывки повсти изъ народной жизни: "Страшный кабанъ". Это произведеніе, развивающее фантастическое народное преданіе, напомиваетъ собою, по типу своему, многія повсти, вошедшія впослдствіи въ составъ "Вечеровъ на хутор близъ Диканьки".

Гоголь-романтикъ.

Вс перечисленныя произведенія и нкоторые мелкіе безымянные отрывки доказываютъ, насколько сильно былъ Гоголь захваченъ романтизмомъ: вс виды этого направленія [80] его захватили, — зналъ онъ и идеалистическія настроенія "прекрасгой души", увлекался онъ, подобно многимъ романтикамъ (напр. Марлинскому), и образами крупныхъ героевъ, превышающихъ своей душой размры обыкновеннаго человка ("Разбойники", "Гетманъ"). Наконецъ, слдуя романтикамъ, съ наслажденіемъ почерпалъ онъ сюжеты для своихъ произведеній изъ исторіи и области народныхъ преданій, особенно суеврныхъ разсказовъ, извлекая оттуда фантастическое, сверхъестественное…

80

См. мою книгу "Исторія русской слов.", ч. II, главу о романтизм.

Гоголь въ Петербург. Первыя разочарованія. Поздка Гоголя за границу.

Въ 1828 году Гоголь пріхалъ въ "завтный" Петербургь, куда его такъ тянуло съ дтства. "Здсь дйствительность сразу рядомъ тяжкихъ ударовъ умряетъ горячій пылъ его юношескихъ мечтаній: "вмсто квартиры съ окнами на Неву, какъ мечталъ Гоголь, приходится довольствоваться скромнымъ помщеніенъ въ верхнемъ этаж густонаселеннаго дома въ одной изъ весьма прозаическихъ улицъ" (Шенрокъ). Дороговизна столичной жизни его ошеломила; рекомендательныя письма Трощинскаго не принесли ему той пользы, на которую разсчитывали онъ и его мать. Ювош, избалованному довольствомъ домашней жизни и лаской нжно-любящей матери, пришлось узнать лишенія: всю зиму принужденъ онъ былъ «отхватать» въ лтней шинели и отказать себ въ удовольствіи посщать театръ. Его, наивнаго провинціала, поразилъ холодъ и эгоизмъ столичныхъ обывателей. [81] "Скажу вамъ, — пишетъ онъ матери, — что Петербургъ мн показался вовсе не такимъ, какъ я думалъ. Я его воображалъ гораздо красиве, великолпне, и слухи, которые распускали другіе о немъ, также лживы. Жить здсь несравненно дороже, нежели думали. Это заставляетъ меня жить, какъ въ пустын: я принужденъ отказаться отъ лучшаго своего удовольствія — видть театръ". Не понравились ему и люди петербургскіе: они не имли ничего типическаго; [82] иностранцы, живущіе здсь, слишкомъ обрусли, — русскіе «объиностранились». "Тишина (въ Петербург), — разсказываетъ онъ, — необыкновенная, никакой духъ не блеститъ въ народ,- все служащіе, да должностные; вс толкуютъ о своихъ департаментахъ, да коллегіяхъ, — все погрязло въ трудахъ, въ которыхъ безплодно издерживается жизнь ихъ". Очевидно, и чиновничья карьера, въ глазахъ Гоголя, потеряла теперь весь ореолъ "великаго служенія родин" и обратилась въ «безплодное», срое существованіе. Это было новое разочарованіе для молодого энтузіаста. Съ лихорадочной поспшностью ищетъ онъ себ новаго поприща дятельности, и ненадолго останавливается на мысли поступить въ актеры. Онъ даже рискнулъ подвергнуться испытанію, "но его чтеніе, выразительное, совершенно естественное и чуждое всякой ложной аффектаціи, произвело неблагопріятное впечатлніе на тогдашнихъ театральныхъ аристарховъ. Гоголь зaмтилъ это самъ, и посл испытанія не явился за отвтомъ (Шенрокъ).

Затмъ онъ ршился испробовать счастья на поприщ литературномъ и выпустилъ на свой счетъ въ свтъ свою идиллію "Ганцъ Кюхельгартенъ", скрывъ свою фамилію подъ псевдонимомъ "В. Алова". [83] Произведеніе было встрчено критикой очень враждебно, и юный авторъ уничтожилъ свое первое "дтище", отобравъ изъ магазиновъ нераспроданные экземпляры. И напечатаніе этой слабой поэмы, и сожженіе ея, — все очень характерно для пониманія Гоголя: съ этой стороны, видно и самомнніе его, выразившееся въ переоцнк своего таланта, — съ другой стороны, болзненное самолюбіе, не терпящее осужденія. Онъ надялся, что "Ганцъ Кюхельгартенъ" сразу выдвинетъ его въ ряды замтныхъ писателей, — этому произведенію онъ, очевидно, придавалъ очень большое значеніе. Понятно поэтому, что неудача «Ганса» сильно потрясла его; онъ даже внезапно ршился покинуть Россію и ухать за границу. Это ршеніе было такъ неожиданно для него самого и его родственниковъ, что впослдствіи, затрудняясь самъ дать себ ясный отчетъ въ своемъ поступк, онъ ршился даже оправдать его вымышленными фактами. Впрочемъ, въ томъ характерномъ письм къ матери, въ которомъ онъ объяснилъ ей свое бгство изъ Россіи необходимостью спасти себя отъ какой-то безнадежной любви, слышатся искреннія страданія юнаго безпокойнаго сердца, все еще не примиряющагося съ мелочной, прозаическою жизнью обыкновевныхъ «существователей». Неудачи своихъ первыхъ шаговъ на житейскомъ поприщ религіозный юноша объясняетъ даже проявленіемъ мудрой воли Божьей. "Я чувствую налегшую на меня справедливымъ наказаніемъ тяжкую десницу Всемогущаго!" — писалъ онъ матери. Волей Бога объяснялъ онъ и свою неожиданную поздку на чужбину: "Онъ указалъ мн путь въ зеемлю чуждую, чтобы я тамъ воспиталъ свои страсти въ тишин, въ уединеніи, въ шум вчнаго труда и дятельности, чтобы я самъ по нсколькимъ ступенямъ поднялся на высшую, откуда бы былъ въ состояніи разсевать благо и работать на пользу міра". Онъ опять повторяетъ, что не хочетъ «пресмыкаться» въ жизни. Онъ утшаетъ свою мать, говоритъ, что ему нужно "передлать себя", переродиться, оживиться новою жизнью, "расцвсть силою души въ вчномъ труд и дятельности", чтобы найти не личное счастье, a возможность посвятить свою жизнь для счастья и блага себ подобныхъ". Мы видли уже, что съ этими же «мечтами» носился Гоголь еще въ бытность свою въ Нжин.

81

Ср. разочарованія Тентетникова, Обломова и Адуева въ Петербург.

82

Это замічаніе Гоголя очень любопытно: очевидно, онъ еще юношей научился отыскивать типичныя черты y людей, отмчать y нихъ наиболе яркія черты. Очевидно, въ провинціи онъ имлъ больше матеріала для наблюденія.

83

Въ предисловіи, отъ имени какихъ-то несуществовавшихъ издателей, Гоголя имлъ нескромность заявить, что они (издатели) "гордятся тмъ, что, по возможности, споспшествовали свту ознакомиться съ созданіемъ юнаго таланта".

Гоголь заграницей. Идеалы древней Руси и міросозерцаніе Гоголя.

Гоголь заграницей выжилъ только мсяцъ, — онъ соскучился по родин, изъ которой бжалъ, да и тоска попрежнему его мучила здсь: его юную душу попрежнему мучилъ разладъ. Въ письм изъ-заграницы онъ пространно исповдуется передъ матерью. Онъ стуетъ, что Богъ, "создавъ такое единственное, или, по крайней мр, рдкое въ мір сердце, какъ его, создавъ такую душу, пламенющую жаркою любовью ко всему высокому и прекрасному, облекъ ее въ такую грубую оболочку. Это бореніе тла и духа, такъ мучительно выразившееся въ юной душ Гоголя, — было главнымъ содержаніемъ духовной жизни древней Руси; многихъ оно вело тогда къ аскетизму, подвижничеству, отреченію отъ земли. Это роковое наслдство досталось въ удлъ Гоголю. Юношей, еще мало вдающимъ жизнь, онъ узналъ уже т духовныя страданія, которыми жили и питали свою душу подвижники древией Руси. Подобно имъ, Гоголь-юноша больше всего интересуется своей душой, копается въ ней, бичуетъ себя за ея недостатки. Онъ спрашиваетъ Бога, зачмъ Онъ допустилъ въ его душ такую страшную смсь противорчій, упрямства, дерзкой самонадянности и самаго униженнаго смиренія…

Гоголь на служб. "Вечера на хутор близъ Диканьки".

Душевная борьба помшала ему заинтересоваться заграничной жизнью, и потому никакихъ особыхъ впечатлній его поздка ему не принесла. Вернувшись въ Петербургъ въ первыхъ мсяцахъ 1830 года, онъ поступилъ на службу въ департаментъ удловъ. Эта казенная служба слишкомъ отличалась отъ того "служенія" родин, о которомъ мечталъ Гоголь, — естественно, что онъ не чувствовалъ себя удовлетвореннымъ. Даже жалованья чиновничьяго ему не хватало на существованіе. Приходилось давать частные уроки, заниматься гувернерствомъ и заказной литературной работой. Въ поискахъ средствъ къ существованію, Гоголь остановился на счастливой мысли пустить въ литературный оборотъ свои знанія малороссійской жизни. Онъ замтилъ, что петербургская читающая публика, подъ вліяніемъ господствующихъ въ тогдашней литератур романтическихъ вкусовъ, обнаружила интересъ къ знакомству съ жизнью различныхъ народовъ ("couleur locale"), — она узнала кавказскихъ горцевъ по Марлинскому, Пушкину и Лермонтову, крымскихъ татаръ и бессарабскихъ цыганъ — по Пушкину. Немного познакомилась она съ Малороссіей по произведенію Пушкина: «Полтава». Гоголю суждено было полне и глубже ознакомить ее съ поэтической стороной жизни Украйны. Въ поискахъ "хлба", принялся онъ за сочиненіе своихъ "Вечеровъ на хутор близъ Диканьки" — и, неожиданно для себя, завоевалъ этими веселыми поэтическими разсказами не только "хлбъ", но и «славу»… Этимъ разсказамъ онъ никогда не придавалъ большого значенія, такъ какъ его мучительная душевная борьба въ нихъ не отразилась, — ему дороже былъ его неудачный "Гансъ Кюхельгартенъ" — произведеніе, въ которое онъ вложилъ всю свою душу.

Работа Гоголя надъ повстями.

Впрочемъ, если онъ самъ мало интересовался своими бытовыми разсказами, онъ писалъ ихъ очень добросовстно: онъ не довольствовался своими знаніями Малороссіи, своей богатой фантазіей, — для своихъ разсказовъ онъ старательно собиралъ факты и матеріалы; мать его, друзья и знакомые, оставшіеся на родин, доставляли ему въ столицу свднія, пополняющія его знанія малороссійской жизни. [84] Эти матеріалы, дйствительно, сослужили Гоголю большую службу, — они придали его веселымъ разсказамъ ту этнографическую полноту и содержательность, которыя отмчены были сразу русской крвтикой.

84

Какъ образецъ подобныхъ просьбъ, можно привести отрывокъ изъ письма Гоголя къ матери: "Вы много знаете обычаи и нравы малороссіянъ нашихъ и потому вы не откажитесь сообщить мн ихъ въ нашей переписк. Это мн очень, очень нужно… Я ожидаю отъ васъ описанія полнаго наряда сельскаго дьячка, отъ верхняго платья до самыхъ сапоговъ, съ поименованіемъ, какъ это все называлось y самыхъ закоренлыхъ, самыхъ древнихъ, самыхъ наимене перемнившихся малороссіянъ. Еще обстоятельное описаніе свадьбы, не упуская ни малйшихъ подробностей… Еще нсколько словъ о колядкахъ, о Иван Купал, о русалкахъ. Если есть, кром того, какіе-либо духи, или домовые, то о нихъ подробне, съ ихъ названіями и длами. Множество носится между простымъ народомъ поврій, страшныхъ сказаній, преданій, разныхъ анекдотовъ и пр". Въ этомъ интерес къ народной жизни сказалась одна изъ характерныхъ особенностей романтизма — погоня за couleur ethnographique. Интересуютъ его и древнія монеты, рдкости, старопечатныя книги; онъ проситъ высылать ему стародавнія рукописи про времена гетманщины. Этотъ интересъ къ старин — тоже черта романтиковъ, увлекавшихся сознательнымъ желаніемъ врно воспроизводить couleur historique.

Гоголь въ апоге славы. Вліяніе Пушкина на а) литературное развитіе Гоголя;

Высокую художественность гоголевскихъ разсказовъ оцнили выдающіеся русскіе писатели того времени: Жуковскій, Пушкинъ, Плетневъ, Дельвигь. Они сблизились съ нимъ и ввели его въ кругъ тогдашнихъ русскихъ литераторовъ. Попалъ Гоголь и въ салонъ фрейлины Смирновой, гд собирались лучшіе русскіе умы того времени и выдающіеся иностранные дипломаты. Пушкинъ былъ душой этого салона. Подружился онъ съ Віельгорскими. Въ 1832 году Гоголь здилъ на родину и по дорог остановился въ Москв; здсь онъ сошелся съ Погодинымъ, Шевыревымъ, семьей Аксаковыхъ. "Посл долгихъ неудачъ Гоголь вдругъ испыталъ какое-то фантастическое, волшебное счастье: онъ сразу почувствовалъ себя перенесеннымъ въ высшія сферы литературнаго міра (Шенрокъ). Несомннно, подъ впечатлніемъ удачи, Гоголь забылъ надолго свои душевныя страданія, къ тому же онъ всецло подпалъ подъ вліяніе Пушкина, [85] который съ любовью занялся литературнымъ и умственнымъ развитіемъ талантливаго «самородка». Онъ указывалъ Гоголю, что надо прочесть, объяснялъ Гоголю характерныя черты его таланта и ршительно повелъ его на путь художественнаго реализма. "Изображеніе отрицательныхъ сторонъ русской дйствительности" — вотъ дорога, которую указалъ Гоголю Пушкинъ.

85

Въ "Запискахъ Смирновой" не разъ разсказывается, съ какимъ благоговніемъ слушалъ Гоголь все, что говорилъ Пушкинъ. Многія изъ его замчаній и сужденій Гоголь немедленио записывалъ въ записную книжку.