Итальянский след
Шрифт:
– Меня поселили рядом с номером Пияшева, – сказал Андрей. – А гостиница старая.
– Значит, слышимость хорошая, – добавил Пафнутьев.
– Совершенно верно. Едва Пияшев вошел в номер, к нему явился Сысцов. Похоже, он тоже поселился в этой гостинице и с самого начала знал, в каком номере окажется Пияшев. Я думаю, что он постоянно живет в этом номере. Все-таки окна на море, вид на набережную…
– А у меня на гараж, – вставил Халандовский.
– А у меня на кухонный двор, – пожаловался Пафнутьев.
– Значит, не заслужили, – без улыбки сказал Андрей. – Заслужите, тоже будете
– Так что Сысцов?
– Кричал. Ругался. Матерился.
– А Пияшев?
– Молчал. Но знаете, Павел Николаевич, молчал он как-то по-особенному. Так молчит человек, который владеет чем-то… Предметом спора, скажем.
– Другими словами, Сысцов в руках у этого гомика Пияшева?
– Я тоже так подумал. Чем-то он его держит. И хорошо так держит за одно место. Слова прозвучали… Я не все разобрал, но смысл сводился к тому, что Сысцов прилетел только для того, чтобы встретиться с Пияшевым. И еще… Я вышел на балкон, а у них дверь была приоткрыта, поэтому многие слова были вполне различимы… Пияшев уверен, что ночных грабителей… Павел Николаевич, вы знаете, о каких грабителях я говорю?
– Знаю.
– Так вот, Пияшев уверен, что их подослал Сысцов. Он несколько раз ему повторил… Сначала, говорит, верните восемьдесят тысяч, а потом мы продолжим разговор.
– А тот?
– А тот в мат.
– Где Шаланда? – спросил Пафнутьев.
– Прогуливается со своей благоверной.
– Он нас видел?
– Видел, но подойти не посмел. Отыгрывает версию.
– Как ты оказался рядом с Пияшевым?
– Видимо, решили, что так наиболее безопасно. Девочки что-то знают, вы, Павел Николаевич, вообще… А я… Кто я? Какой-то пацан непонятно как приблудился к этой странной компании. Гостиница большая, но номеров, пригодных к проживанию, не так много. Они не могут каждого окружить пустыми номерами.
– Странная гостиница какая-то, – пробормотал Халандовский.
– Ничего странного, – заметил Пафнутьев. – То ли она продается и никак не продастся, то ли замерла в ожидании ремонта, то ли кому-то в наследство досталась, а у нового хозяина нет денег на ремонт. И тут появляется клиент, который говорит – меня все это устраивает. Вполне возможно, что цена за проживание в ней гораздо ниже, чем в соседних гостиницах. Мы с Аркашей были у них на кухне… Эту кухню наверняка несколько лет не запускали. Но меня они напрасно запихнули в номер с окном на мусорные ящики. Напра-а-а-сно, – протянул Пафнутьев не то обиженно, не то угрожающе.
– У Пияшева и Сысцова номера с видом на море, – сказал Андрей.
– Пусть полюбуются, – заметил Халандовский. – Но чем этот гомик может взять могущественного Сысцова?
– Есть мыслишка, – негромко сказал Пафнутьев.
– Поделись?
– Не могу. Не уверен. Больно фантастично. Чуть попозже.
– Паша, скажи, а как тебе понравился местный напиток кьянти?
– Вполне пристойное вино.
– Знаешь, а я ведь жажды своей неутолимой… не утолил.
– Я тоже. – Пафнутьев поднялся. – Нас там уже знают, поддельного не подсунут.
– Как знать, Паша, как знать, – наставительно проговорил Халандовский. – Меня, например, в моем магазине высокие гости никогда не смущали.
– И ты им
– Остановись, Паша! Как ты можешь произносить подобное?! Я отовариваюсь только в своем магазине. У тебя есть замечания, нарекания, жалобы?
– Только благодарности. Андрей, мы уходим, встретимся в гостинице.
– Пока, Павел Николаевич.
– Нет, Паша, – протянул Халандовский, – ты на меня бочку не кати, я не заслужил. Кстати, о какой тайной мыслишке ты говорил недавно?
– Какие мысли, Аркаша! – безнадежно проговорил Пафнутьев. – Их и мыслями-то назвать язык не поворачивается. Одни подозрения. Разве можно подозрения назвать мыслями?
– Можно, – твердо сказал Халандовский. – Если подозреваешь человека плохого, но убедительно, достоверно, с неоспоримыми юридическими доказательствами… Такое подозрение вполне сойдет за мысль.
Пафнутьев пропустил группу женщин, похоже, попутчиц, хотя в неверном свете набережной узнать их сразу было трудно, да и изменились они после автобуса, приобрели вид не просто соблазнительный, а даже товарный.
– Мне кажется, Сысцов вляпался очень круто.
– Может, просто разорился? Андрей сказал, что Пияшев требует с него восемьдесят тысяч долларов… Это разорение, Паша, это и для меня было бы разорением.
– Пияшева ограбили. Взяли эти самые восемьдесят тысяч долларов.
– Ты, конечно, знаешь, кто совершил это благородное деяние?
– Разумеется. Но не Сысцов, не его люди. А Пияшев уверен, что именно Сысцов.
– Значит, Пияшев думает, что тот разорился и пошел на крайние меры. Ты же ведь поприжал Пияшева?
– Не успел.
– Но он мог подумать, что это возможно?
– Он был в этом уверен.
– Вот и слинял в Италию. А Сысцов рванул за ним следом.
– Зачем?
– Чтобы объясниться!
– Сысцов прилетел в Италию, чтобы объясниться с этим поганым гомиком? Что ты несешь? Кстати, Сысцов приехал на сутки раньше.
– Паша, послушай меня. Когда речь идет о восьмидесяти тысячах долларов, отношения между людьми резко меняются. Самый крутой банкир будет пластаться перед собственным вахтером, если сам нанимал этого вахтера и знает, на что тот способен, знает, что у того за пазухой пистолет с глушителем. Банкир помчится за своим вахтером не только в Италию, а на Огненную Землю, потому что земля у него под ногами горит. Именно так и поступил Сысцов.
– Может быть, – проговорил Пафнутьев, но не было уверенности в его голосе, не было озарения и открывшейся истины, как это иногда бывает. – Может быть, – повторил он и свернул к столику, за которым они сидели недавно.
И на этот раз их за столом оказалось трое, но третьим был уже не Сысцов, а тот самый старикашка, которого они угостили вином час назад. Увидев Халандовского и Пафнутьева, старикашка метнулся к прилавку и тут же вернулся с оплетенной бутылкой кьянти. Поставив бутылку на стол, он посмотрел вопросительно – как, дескать, не возражаете? В глазах у него была неуверенность, даже опаска – вдруг откажутся, не примут его угощение и положение возникнет неловкое, унизительное, он вынужден будет брать со стола свою бутылку и уходить с ней по освещенной набережной, не зная, что с ней делать, куда сунуть…