Из хроники кладбища «Шмерли»
Шрифт:
— Иди на обед… Как понял?
— Понял… — отозвался постовой. — Буду у телевизора.
— Срочно… — снова пробился Ниязов. — Двести первый!
— Иду!
Еще издали в зале Денисов увидел серьезное, со сросшимися бровями, неулыбчивое лицо младшего инспектора. Ниязов уже ждал его — смотрел в сторону эскалатора. Все остальные — пассажиры — не сводили глаз с висевшего под потолком цветного телевизора: торжественный кортеж президента Соединенных Штатов Америки приближался к Кремлю.
— Одна
— В комнате матери и ребенка?
— В коридоре. Она ночевала на третьем этаже.
— Почему мы не знаем?
— Она ездила с ребенком в Морозовскую больницу. Я ее перехватил… По-моему, ей не захотелось подниматься, когда увидела столько милиции там…
— «Торжественный момент! — раздалось по телеку. — Кортеж машин приближается к Боровицким воротам…»
— Вы идите наверх… — Ниязов уже несколько лет упорно продолжал «выкать», правда, только в отношении Денисова, которому явно подражал. — В двести шестую… Я скажу, чтобы она поднималась к себе. — Он так ни разу и не оглянулся на экран.
Струева оказалась крепко сбитой беленькой коротышкой в тренировочном костюме. Было ей хорошо за тридцать.
Она мельком взглянула на Денисова и Ниязова, продолжала разговаривать с малюткой, ложка за ложкой вливая в него кефир:
— Вот нам и расчудесно! Какие мы хорошенькие! — настроение у нее было не очень веселое, она не закрывала рта; обращалась к ребенку во множественном лице: — Ничего, что папочка нас оставил. Нам и с мамочкой прекрасно. Мамочка нас не бросит…
Закончив кормить, она ловко перепеленала малыша, пропела больше для Денисова и Ниязова:
— Милиция пришла за нами… Подписку опять нам дадут. Выезд из Москвы в семьдесят два часа… А не выедем — нас в спецприемник отправят. На Угрешскую… Правда?
— Никто вас не отправит… — Ниязов держался, как всегда, серьезно.
— Вы действительно видели ночью мужчину на этаже?
– Денисов смотрел, как руки ее ловко собирают и заворачивают пеленки, ползунки, весь крохотный детский гардероб.
— Конечно, — она двигалась как заведенная.
Спальня была небольшая — на две взрослые и две детские кровати.
— Вы ночевали вдвоем — с ребенком?
— Да, те пустовали, — она показала на второй комплект мебели.
— Примерно во сколько часов вы его видели?
— В начале второго… Вышла в туалет покурить… — Струева бросила взгляд вокруг себя. Ребенок лежал тихо, все было убрано, кроме бутылочек с молоком. — Он промелькнул у двери, которая в зал, к детскому буфету…
— Уходил?
— Наоборот, входил.
— Дверь
— Да.
Денисов переглянулся с младшим инспектором. Дверь со стороны зала с видеосалоном, с детским буфетом, игральными автоматами была постоянно заперта. Ключ от нее находился у дежурных.
— Может, кто-то ходил в буфет — не закрыл… — предположил Ниязов.
Денисов спросил:
— Какой он из себя?
— Лет шестидесяти. Пожилой, коренастый. Я мельком видела.
— Узнать сможете?
— Нет, он боком ко мне стоял.
— А в чем был одет?
— Что-то темное… Костюм?
— Кто-нибудь, кроме вас, был еще в коридоре?
— Не видела.
— А в гардеробной? — Из гардеробной коридор просматривался как на ладони.
— Гардероб был закрыт.
Младший инспектор воспользовался паузой:
— Долго будете в Москве?
— Не решила… Тут у вас денег не напасешься. Вообще-то мы хотели уехать завтра. — Она посмотрела на Денисова. Лицо у нее было землистого цвета, вытянутое, без щек.
— У вас ни прописки, ни адреса? — спросил он.
— Нет пока. Только освободились… — Она бросила взгляд на ребенка, он спал.
— А где будете жить?
— В Валуйках. Мать у меня там. И отчим. Обещали принять блудную дочь…
— Да-а…
«Ни в какие Валуйки Вилов ее не отпустит, — подумал Денисов. — Действительно закатает в приемник-распределитель на Угрешскую… Пока будут искать ночного этого посетителя, чтоб была под рукой… На всякий случай!»
— Выходит, у нас еще сутки? — спросил он.
— Чуть больше.
— Может, за это время прояснится.
— Едете издалека? — спросил Ниязов.
— Да нет…
— А какая статья?
— Бытовая, — она отвернулась, поправила что-то на столе. — В общежитии поссорились, подруга мне и устроила…
Денисов не поверил: была она из воровок.
«С ребенком только вот ловко очень управляется… Может, начинала в няньках?» — подумал он.
— Никуда не уходите пока… — Он поднялся. — Следователь прокуратуры вас допросит…
— Куда я теперь! — Ребенок всхлипнул во сне, женщина тревожно взглянула в его сторону.
Они быстро просмотрели книгу регистрации: из двухсот коек около половины было занято взрослыми, еще половину составляли дети. Было много молодых женщин. В основном ехали молодые. Всего набралось около сорока человек.
— Скорее всего этот мужчина приходил к кому-то из них… К кому-то из тех, кто занимал отдельную комнату.
Новая смена дежурных ничем не могла помочь. Вся надежда была на дежурившую ночью медсестру — начальство не спешило ее отпустить и в то же время не вызывало.