Из развода с любовью
Шрифт:
– Саша скоро вернется, - зло напомнила я. Мысль о том, что я до тупого не умею притворяться и выглядеть слабой – ранила. И потому хотелось задеть Катю в ответ.
– Он сам позвонил, не мне…этой, - она коротко кивнула в сторону пустого кресла, - вы же общались раньше, твой муж был уверен, что вы даже подруги. Ну и потом, встретились, просто поговорили. Он в основном рассказывал и почти не задавал вопросов. Между прочим, у тебя отличный мужчина, Яна, ты просто идиотка, что бросила его.
Мозг зацепился за слово «бросила». Разумеется, Олег рассказывает всем какую-то свою, альтернативную
Недоуменно.
Брезгливо.
Мне захотелось поскорее покинуть постылый кабинет, потому что больше не о чем было говорить. И делать тут тоже было нечего, нужно скорее домой: к детям и белой елке, которая уже стала мне родной.
Я почти закрыла за собой дверь, как вдруг вспомнила еще кое-что:
– Тогда в аэропорту, вы же уже не были вместе, зачем ты разыграла весь этот спектакль с обещанием и прочее?
– Потому что ты наивная дура, - прошипела Катя мне в спину. Вздрогнув от того, как резко зазвучал ее голос, я обернулась и увидела перед собой прежнюю Гадюку. Она быстро взяла себя в руки и сейчас передо мной сидела собранная, напряженная женщина с колючим сканирующим взглядом: - Ты бы видела себя со стороны, Яна. Ребенок лучше прячет эмоции, ей богу. Я все поняла там же на корпоративе… да что там, весь офис все понял. А дальше…я просто взяла с тебя слово, зная о твоей патологической честности. Ты же…непробиваемая просто! Тебя макнули, а ты и рада.
Я поежилась от ощутимой волны злобы, накатившей на меня. Гобра дрожала от ярости и если бы не кабинет, то давно вцепилась длинными когтями мне в шею. Инстинктивно я шагнулак выходу, но что-то побудило меня спросить:
– А ты не боишься, что я все расскажу Виталику?
– Ты? – искренне удивилась Катя, - не расскажешь. В тебе просто этого нет. Будешь молчать, ты же у нас благородная.
Я с отвращением посмотрела на величественное, как у греческой статуи лицо. Гобра была до одури красивой снаружи и абсолютно гнилой внутри. Но как ни странно, ни это, ни осведомленность Олега о моей жизни, ни даже сплетни за моей спиной больше не волновали. Вокруг меня разливалась всепоглощающая пустота. Вакуум.
– Мне тебя даже жаль, - только и смогла произнести я.
– Лучше себя пожалей, - выплюнула гадюка на прощанье.
– А мне и себя жаль. Нас обеих изрядно помотало. Только вот я смогла остаться человеком, а ты, - я выразительно посмотрела в ее холеное лицо: - увы. Не получилось.
И ушла, навсегда закрыв для себя эту дверь.
Глава 10
Тем вечером я решилась разобрать елку. В конце концов, это было не смешно. Почти середина февраля, вот-вот отгремят залпы из пены для бритья, и на город спустится лавина мимозы и сертификатов в парфюмерию, а у меня дома она – лесная мать его красавица перемотанная гирляндой как мумия бинтами. Хватит. Если затяну еще немного, то оставлю елку до следующего Нового Года, а это уже ни в какие ворота.
И только
– Аллоэ-арбуэ, полёт нормальный?
– Робертович определённо переобщался со своим другом Серпантином и теперь во все старался ему подражать.
– Птенчик мой, скажи «курлык», если ты меня слышишь!
– Курлык, - смиренно повторила я, сжимая стеклянную звезду в руках.
Голос генерального звучал до противного радостным, а фоном доносилась легкая музыка и звуки прибоя. Все как в рекламе шоколада. Я перевела взгляд на белоснежную елку и представила себя сейчас где-то на Мальдивах. Без забот, без проблем, без денег, зато загоревшую и с детьми. Очередное распоряжение шефа оборвало мои фантазии, не дав досмотреть кино до конца.
– Януся, ластонька моя, даю команду на неделю, подготовь документы на нашу фирму. Когда вернусь, нужно будет прошерстить телефонную книгу и, наконец, скинуть балласт.
– Куда скинуть…зачем скинуть, - не поняла я.
– Фир-му, - по слогам повторил Робертович, - надо будет продать, деньги поделить и разойтись как цыплята из насеста: ты на суп, я курочек топтать. Поняла?
– Не очень.
Земля медленно уходила у меня из под ног. Оглянувшись в поисках какой-то опоры, я нашла кресло и неграциозно плюхнулась вниз, прямо в коробку для украшений.
– Твою ж…- выругалась я, поняв, что расплющила плотный картон до состояния лепешки. Впрочем, в ту минуту меня волновало другое: стремление генерального продать фирму. Мое единственное место работы, то самое, за которое я буду держаться зубами на следующем суде. И если меня размазали в прошлый раз, то что будет сейчас, когда я предстану перед Олегом еще и безработной. Боже, какой кошмар…
– Что там у тебя происходит, - забеспокоился шеф, - ты чего пропала? Улетела на Юг?
– Почти, - мой голос сорвался на противный визг, - Артур Робертович, скажите, почему вы не хотите больше заниматься нашим проектом?
– Устал, Януся. Не тяну.
Он театрально вздохнул, а я поблагодарила небеса и законы физики за то, что люди до сих пор не изобрели телепорт. Иначе бы я перенеслась к нему на острова и задушила гада голыми руками.
«Молился ли ты на ночь, Дезде-хряк? Так и не надо, уже не поможет», - и хрусть прямо по плешивой тыковке.
Говорить о том, что генеральный в принципе не занимался делами фирмы, и всю работы выполняла я - бесполезно. Все равно не поверит. Кто ж докажет, что он деятельно жрал конфеты из вазочки, пока я обзванивала новых клиентов и искала проекты. Я сама себе не верю, потому что такая умница как Яна Птаха не могла связаться с таким раздолбаем как наш генеральный, чтоб его русалки в океан утащили.