Из тьмы
Шрифт:
“Именно так”. Лурканио поклонился. “Я благодарю вас”.
Он грыз кончик ручки, когда ему дали новый лист бумаги. Он точно знал, что хотел сказать королю Гайнибу, даже если иногда ему было трудно написать это по-валмиерски. Вот . . С чего мне вообще начать? он. задавался вопросом. Но это решилось само собой. Я думаю, что к тому времени, когда вы прочтете это, я буду мертв, написал он. Выйти и сказать это, даже на бумаге, было странно освобождающим чувством. Дальше ему было легче, чем он думал.
Охранники забрали не только
Лурканио тоже послушно хихикнул. “Если бы я мог, я бы так и сделал”, - сказал он. “Но, боюсь, человек должен быть чем-то большим, чем маг первого ранга, чтобы осуществить это. Он должен быть тем, кого Люди Льда называют богом”.
“Эти вонючие волосатые дикари”, - сказал охранник, в его голосе не было ничего, кроме презрения. Он вынес письмо из камеры. Дверь захлопнулась. Засов с глухим стуком встал на место, чтобы не закрываться.
Два дня спустя пришел ответ от короля Валмиеры на обращение Лурканио. Лурканио сломал печать и развернул лист бумаги. Он узнал почерк Гайнибу, хотя почерк выглядел менее шатким, чем тогда, когда король почти каждую ночь напивался до бесчувствия.
Полковник Лурканио: Приветствую. Я прочитал ваше обращение, написал король Гайнибу. Суть этого, похоже, состоит из двух частей: во-первых, вы всего лишь выполняли приказы, которые давало вам ваше начальство; и, во-вторых, вы могли поступить гораздо хуже, чем поступили. Первый сразу падает на землю. Человек, который убивает снова и снова по приказу, остается убийцей. Что касается второго, то это, вероятно, правда. Нет, я не сомневаюсь, что это, безусловно, правда. Я бы не стал утверждать, что забыл наше знакомство. Вы действительно могли бы сделать больше и хуже. То, чего вы не сделали, несомненно, было связано с тем фактом, что вы хотели сохранить Валмиеру в тишине, насколько это было возможно, но таковой она и остается. Поскольку это так, я должен спросить себя, является ли это достаточным смягчающим обстоятельством. С некоторым сожалением я говорю вам, что, по моему мнению, это не так. Да, вы могли поступить хуже. То, что ты сделал, было достаточно плохо. Приговор остается в силе. Гайнибу, король Валмиеры.
Медленно, обдуманно Лурканио сложил письмо короля и отложил его. Теперь ничего не оставалось, кроме как умереть так хорошо, как он мог. Стражники наблюдали, как он читал письмо. Он кивнул им. “Вам больше не придется беспокоиться о моих жалобах на качество проживания и питания”, - сказал он.
“Вы действительно думали, что его Величество отпустит вас?” - спросил один из них.
Лурканио покачал головой. “Нет, но чем я был хуже из-за попытки?”
“Что-нибудь в этом роде”, - сказал охранник. “Тогда завтра утром”.
“Завтра утром”, - согласился Лурканио. “Не могли бы вы дать мне сегодня вечером чего-нибудь стоящего поесть? Пока я здесь, я стремлюсь наслаждаться жизнью как можно лучше”.
Когда охранники толпой вышли, один из них заметил: “Сукин сын, у него есть мужество”.
Время, казалось, мчалось. Он и глазом моргнуть не успел, как стемнело. Его ужин ничем не отличался от любого другого блюда, которое он ел в тюрьме. Он наслаждался им точно так же. Он обнаружил, что зевает, но не заснул. Поскольку опыт собирался закончиться навсегда, он не хотел скучать по тому немногому, что ему осталось. Они бы не привели ко мне женщину, даже если бы я попросил об этом, подумал он. Очень жаль.
Небо, или крошечный его клочок, который он мог видеть через окно, начало светлеть. Дверь открылась. Вошел отряд охранников. Лурканио поднялся на ноги. “Ты можешь идти?” - спросил его капитан охраны.
“Я могу идти”, - ответил он, и он пошел, хотя его колени дрожали от страха, который он изо всех сил старался не показывать. Они отвели его во внутренний двор и привязали запястья и лодыжки к металлическому столбу. Он чувствовал запах ужаса, просачивающийся от старых кирпичей позади него.
“Завязать глаза?” - спросил капитан стражи. Лурканио покачал головой. Дюжина мужчин нацелили на него палки. Капитан поднял руку, затем опустил ее. Валмиерцы вспыхнули. Даже когда Лурканио собрался с духом, он подумал, как бесполезно. Он вскрикнул один раз. Затем все было кончено.
“Что это?” Раздраженно спросила Краста, когда дворецкий вручил ей конверт на серебряном подносе.
“Я не знаю, миледи”, - ответил он и сделал все возможное, чтобы исчезнуть.
Пробормотав что-то неприятное о качестве доступной в наши дни помощи, Краста открыла конверт. На нем не было обратного адреса, и она не узнала руку, написавшую ее имя и адрес. Она испытывала искушение выбросить конверт нераспечатанным, но любопытство взяло верх над ней.
Почерк письма внутри отличался от почерка адреса - другой и знакомый. К тому времени, как ты прочитаешь это, прочитала Краста, я думаю, что я буду мертв. Я не взываю к себе особо -какой в этом смысл? Ты знаешь, что ты сделал, и ты знаешь, что сделали мы. Ты попытаешься отрицать это сейчас, особенно перед самим собой, но ты вошел в наш роман с открытыми глазами так же широко, как и твои ноги.
“Подземные силы съедят тебя, Лурканио”, - прорычала Краста. Она почти разорвала письмо на куски, но это первое предложение заставило ее продолжить чтение.
Я хочу попросить тебя об одолжении - одолжении на смертном одре, можно сказать, написал Лурканио. Это не имеет ко мне никакого отношения, так что тебе не нужно испытывать боли, соглашаясь на это. Опять же, Краста чуть не разорвала письмо. Даже за пределами могилы пытался ли альгарвейец указывать ей, что делать? Затем она неприятно рассмеялась. Она могла бы закончить всю эту мерзкую историю, выяснить, чего именно он хотел, а затем сделать прямо противоположное. Она кивнула сама себе. Чем больше она думала об этом, тем лучше это звучало.