Из тупика
Шрифт:
– Ты плохо осведомлен, - отвечал коммандер Клайк.
– Одна наша канонерка "Cockchafer" сунулась туда недавно. Но там, на Пинеге, сидели немецкие снайперы; крови было пролито из-за этих мехов больше, чем виски перед экспедицией...
Басалаго смолчал: это - не снайперы и тем более не немцы; это охотники, бьющие белку в глаз, они плачут от горя, если одна дробина пролетит мимо. Им потом стыдно показаться в своей деревне, таких обсмеивают девицы в зазорных частушках...
– Десять дней, обещанных Пулем, - сказал Клайк, - давно миновали, а до Вологды так же далеко, как отсюда до Типерерри... Не придется ли нам зимовать
– воскликнул Клайк.
– Мы давали королю клятву на выпуске из колледжа, что будем нести свой флаг над палубами кораблей. Король не благословлял нас для службы на санях!
Графин рухнул - красная струя портвейна брызнула на скатерть. Басалаго по инерции хода врезался грудью в ребро стола.
– Кажется, мы сели, - сказал Клайк, поднимаясь с дивана.
– На мостике!
– позвал он через трубу.
– Бросьте лот...
Бросили лот, доложили:
– Тридцать два фута, сэр!
– А какая осадка у твоего "Родса", Клайк?
– Сидим на пять с половиной... Чепуха какая-то!
Вышли на палубу. За зубцами далекого леса садилось багровое солнце. Рябь на реке была с барашками. Стоя возле борта, всматривались в темную глубь реки. Постепенно выступили со дна очертания затонувшего парохода, парохода, в который монитор врезался на двенадцати узлах хода... Хорошие их ждали перспективы!
– Проклятье, - бормотал Клайк, перегибаясь через поручни.
– Эти большевики захламили весь фарватер... Ты видишь?
– Вижу, - ответил Басалаго.
– Мы затерлись как раз между трубами. А пароход наверняка старый, и трубы на нем чугунные. Теперь твой "Родс" попал в клещи... Попробуй вырваться!
– Фуль-спит - назад!
– прогорланил Клайк, и монитор, содрогаясь корпусом, стал бешено рваться из зажима пароходных труб; винты взбаламутили грунт, а с "утопленника" сейчас всплывали наверх двери корабля, швабры, скамейки для пассажиров. И, наконец, пулей вылетел из каюты гуттаперчевый "Вовочка" - детская игрушка - в штанишках в тюбетейке на голове. Выпучив голубые глаза, "Вовочка" запрыгал на ряби, как поплавок, с интересом разглядывая прошитую заклепками броню монитора.
– Клайк!
– посоветовал Басалаго.
– Лучше машину - на стоп, а завести концы на берег, чтобы тянуться винтами и брашпилем...
– Проклятая река, - сплюнул Клайк, целясь в пучеглазого "Вовочку". Ни фарватера, ни карт, ни маяков; только хитрые русские лоцмана, которые не встанут за штурвал, пока я не накачаю их виски... О!
– вдруг вытянул руку коммандер.
– Вот сверху идет посудина, сейчас мы ее запряжем на выручку...
Басалаго вскинул бинокль: пыхтел по реке пароходишко-самотоп, и на скуле его блеснуло название "Не тронь меня!". Лейтенант не разглядел одной подробности: за "Не тронь меня!" тянулся по воде буксирный трос, который волок за собой "Красную бедноту". Заворотив за мыс, пароходишко остановился, густо дымя, и для британского монитора плавбатарея оставалась невидимой. Напрасно англичане ждали, когда же самотоп приблизится, чтобы передать ему конец для буксировки.
– Что-то они горячки не порют... ваши русские!
Басалаго вступился за своих соотечественников:
– Вы же не даете им
Но "Беднота" уже освоилась с обстановкой и шарахнула через мыс пристрелочным... Да так удачно, что при всей нечаянности попадания поручни вдоль борта монитора снесло, словно сбрило. Это было так неожиданно, что на палубе остолбенели.
Клайк рыжими глазами обвел горизонт на все тридцать два румба, пытаясь выяснить - откуда же, черт возьми, их накрыли?..
Он не нашел ничего умнее, как показать на деревню:
– Большевики... там!
И орудия монитора развернулись на деревню, ни в чем не повинную. Семь с половиной дюймов обрушились на "камницу"... В зареве пожаров заметались люди. Было видно, как скачет по косогору лихая тройка с мужиком в красной, как пламя, рубахе. Среди взрывов бегали коровы... Но вот брызнули стекла рубки, и рулевой монитора выпал наружу длинным телом, кровавыми сосульками провисли его волосы. Третий снаряд рухнул под самое днище и наконец-то взорвался между трубами парохода, освободив монитор...
Клайк велел кидать лот, и - полные обороты!
Деревня медленно отходила назад, догорая. Но вот стало видно, как натянулся буксир за "Не тронь меня!", и тогда из-за зеленого мыса, поросшего тихими елочками, вдруг выползло страшное чудовище. Конечно, никому и в голову не приходило, что это - баржа-ресторан...
– Вот кто стрелял!
– крикнул Басалаго.
– Куда же вы? Но Клайк на дальнейшую игру не согласился:
– Пора обедать... к Лавалю!
– И монитор поспешно сорвался вниз по течению.
– К тому же я вспомнил, что мое завещание еще не заверено нотариусом...
Забежав под козырек мостика, Басалаго тщетно уговаривал:
– Одно накрытие... только одно накрытие! Одно удачное, и с ними будет покончено...
Клайк ответил ему с бесподобной честностью:
– Одно дело - утонуть в море, но только не в этой канаве, по которой плывет всякий мусор. Загадайте сразу: что мы будем пить сегодня у Лаваля?..
В Архангельске "У Лаваля" кавторанг Чаплин сказал:
– Не нравится мне этот эсеровский... социализм. Как бы поскорее свернуть ему шею? Нужна диктатура! А вашему Мурманску, милый лейтенант, здорово не повезло... Вы не знаете подробностей?
– А что случилось?
– побледнел Басалаго, настороженный.
– Ваше краевое управление никого здесь не устраивает. Отныне Мурманский совдеп - лишь исполнительный орган здешних эсеров. Но вопрос о совдепах вообще остается открытым... вплоть до решения британской контрразведки! Все зависит от нее! Кажется, их вот-вот прикроют, и тогда на Мурман пришлют генерал-губернатора Ермолаева... Симпатичнейшая личность!
– Неужели даже Звегинцеву англичане не доверяют?
– Но он ведь испачкал себя служением при большевиках...
– Кто такая?
– вдруг вытянулся Басалаго, заметив входившую в зал женщину, молодую и удивительно красивую.
– Пойдем, - сразу поднялся Чаплин, - я тебя представлю. Это княгиня Вадбольская, хотела бежать из России от большевиков, но теперь, кажется, остается...
Басалаго был очарован. И влюблен с первого взгляда.
* * *
Легкий свист по лесу - идут американцы. Ребята хоть куда: здоровые, рукава закатаны, каски переброшены за спину. Ноги у них длинные, и идут они хорошо. Налегке идут.