Из Вайтрана с любовью
Шрифт:
Я просто обязан был заткнуть этого ненормального — хотя бы в роли Дозорного Стендарра. Но сначала, пожалуй, разберусь со своей ногой, а уже потом заткну этого еретика.
Храм Кинарет был наполнен посетителями. Кто-то хотел просто помолиться, поднести богине дары и получить её благословение, кто-то — как и я — пришёл к жрецам за помощью. Я сидел в очереди из немощных стариков, раненых охотников и фермеров, женщин с больными детьми, выслушивал их стоны и жалобы. К счастью, на моей расе никто не делал акцента, все были поглощены в свои собственные проблемы. Кто-то из стариков ругал молодёжь, просил пропустить их
— Ого, не думал, что увижу альтмера среди Дозорного, — заметил жрец Кинарет, когда очередь, наконец, дошла до меня.
— Мы тоже почитаем Стендарра, — хмыкнул я.
— Ладно, неважно. Что привело-то?
Я спустил штаны, предъявив на обозрение покрасневшую и начавшую отекать рану. Жрец внимательно рассмотрел её, ощупал, затем велел одеваться и заходить за другую ширму — к другому целителю.
— Жрец Аркея лечил? — догадался лекарь.
Я согласно кивнул головой.
— И кто это тебя так?
— Тварь из пещеры Мерцающий Туман, — я пересказал историю своего злоключения.
Жрец Кинарет велел мне ложиться на скамью, приказал выпить какое-то горькое зелье, а сам готовил хирургические инструменты, ввергавшие меня в некоторый ужас. Я закрыл глаза, пытался найти хоть что-то приятное в лязге инструментов и запахе мазей и зелий. Кожа на ноге онемела, я чувствовал лишь прикосновения — но не понимал, кто и чем ко мне прикасается.
— Эй, Дозорный! — позвал целитель. — Всё, можешь одеваться!
Я подсмотрел на раненую ногу. От покраснения и отёка не осталось ни следа, но грубый белесый рубец всё равно перечеркивал кожу.
— Можешь пить зелье, которое тебе твой сородич дал, но в следующий раз побыстрее к нормальному лекарю сходи. Жрецы Аркея привыкли мертвецов в порядок приводить — а что надо с ещё живыми делать, они плохо понимают.
— А если бы я не пришёл? — спросил я с интересом.
— Я думаю, через пару дней у тебя началась бы лихорадка, а рана бы нагноилась.
Испуганно опустил глаза на пол. Рунил, оказывается, не совсем мне жизнь спас — но неправильно лечил он лишь по незнанию, или специально?
— Пока ты не вздумал ругать того жреца Аркея — без его помощи ты бы вообще уже мёртв был, — продолжил лекарь. — Я же сказал тебе: что делать с живыми, они плохо представляют.
Я поблагодарил жреца Кинарет за помощь, натянул штаны, поправил рубаху и вышел на улицу. Долго же я сидел в очереди: солнце уже перешло зенит и через пару часов наверняка будет уже садиться. Пожалуй, сейчас стоит навести справки насчёт Фаренгара — а если рабочий график у него не самый плотный, то, возможно, удастся и познакомиться с ним.
Полоумный жрец всё не унимался, всё восхвалял Талоса, не обращая, казалось, ни на кого внимания и совсем не задумываясь о том, что он мог просто-напросто всем надоесть.
— Доверьтесь мне, жители Вайтрана! Доверьтесь, ибо я принесу вам истинное спасение! Доверьтесь — и конец мира не будет страшен для вас, ибо вы все будете вознаграждены!
Я смелее подошёл к этому сумасшедшему,
— Вы спросите меня: Хеймскр, почему ты делаешь это? — продолжил он. — Зачем ты говоришь всё это здесь, в центре города, ведь тебя могут схватить? Я делаю это, потому что Талос — живой бог! Когда-то он был таким же человеком, как и мы! Он так же ел хлеб, как и мы! Пил вино, как и мы! Но в конце своей жизни он вознёсся на небеса, став Девятым! Он единственный, кому не всё равно, что происходит с нами, смертными! И только он может спасти нас всех!
Злобно фыркнул: этот Хеймскр не только полоумен, но ещё и совсем не знает истории своего бога! Ведь насколько я помню, Талос как бог появился не так уж и давно, после Деформации Запада.
— Он даже тебя готов спасти, эльф! — жрец неожиданно ткнул пальцем в мою сторону. — Только прими его могущество! Прекрати отрицать его существование! Прими его в своё сердце!
— Моё сердце и моя жизнь уже принадлежат Стендарру, — парировал я. — И Его именем я и все мои товарищи будем спасать тебя и всех остальных от вампиров, оборотней, некромантов и даэдропоклонников. Я и мои товарищи, а не Талос. А от драконов разве не Драконорождённая должна спасать?
Заметил, как в глазах Хеймскра заполыхал какой-то странный, злой огонь.
— Она — фальшивка! Где это видано, чтобы Исмир девкой стал?
Исмир? Почему Исмир, если эту силу дарует смертному Ауриэль? И Ауриэль вполне может выбрать женщину — как в случае с Алессией.
— Ауриэль, очевидно, пожелал… вернуться к истокам, и во второй раз избрал женщину.
Теперь полоумный жрец рассмеялся.
— Ауриэль? Ты правда веришь, что твой эльфийский бог стал бы помогать человеку свернуть власть эльфов? Ты правда веришь, что Ауриэль — он же Акатош, он же Алдуин создаст оружие против своих детей-драконов? Ты правда веришь, что Алдуин будет мешать себе же пожрать этот мир?
— Айлейды были даэдропоклонниками — и Ауриэль мог покарать их за это. Ну, а непоседливым детям порой нужны розги. И я разговаривал с Драконорождённой: Алдуин — не Пожиратель Мира, а лишь первенец того, кого мы зовём Ауриэлем. Почему-то, кстати, она назвала его Бормахом.
Надеюсь, я правильно излагаю рассказ этой волшебницы — а та, в свою очередь, ничего не напутала, выслушивая рассказ главы Седобородых. Хеймскр, однако, продолжил смеяться.
— Ты и впрямь глуп, эльф! И фальшивая Драконорождённая, что присвоила себе имя Исмира, так же глупа! Неужели неясно, что ваш Ауриэль не даровал никому свою кровь? Неужели неясно, что Королеве Рабов явился сам Шор, которого вы зовёте Лорханом? Неужели неясно, что именно Шор воплотился и в Тайбере Септиме?
Мне хотелось провалиться на месте от стыда, хотелось сбежать поскорее: этот жрец не просто еретик, он — полоумный еретик!
— Говорят, Мартин Септим, разломав Амулет Королей, превратился в дракона — и теперь именно статуя дракона украшает Имперский Город. По-моему, это исчерпывающее доказательство того, что ты — сумасшедший еретик, — я развернулся и направился по ступенькам, ведущим в Драконий Предел.
— Смертные видят лишь то, что хотят, эльф! Запомни это! Запомни слова Хеймскра и ужаснись, когда поймёшь, что ложная Драконорождённая не спасёт тебя, и что конец близок!..