Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
А за его стенами — жара. Такая же, какая была два года назад, когда
готовили к пуску «Восток-2». Да еще с некоторым дополнением в виде
здоровенного (наверное, не меньше чем метров на пятнадцать — восемнадцать в
секунду) ветра. Того самого ветра, о котором Юрий Черниченко в своем очерке
«Яровой клин» сказал, что он — «доменно-жаркий». Из-за этого — несущиеся по
всему космодрому тучи песка, за которыми после каждого очередного порыва не
видно ни горизонта,
Но работа идет. Идет, не скажу даже, чтобы лучше, чем перед пуском первых
«Востоков», но как-то спокойнее. Если можно так выразиться — безнадрывнее.
Даже на всякого рода сюрпризы техники всеобщая реакция менее эмоциональная, чем бывало поначалу.
329 А без некоторых сюрпризов дело не обошлось. Так, один из кораблей все
время норовил развернуться не на солнце, а, наоборот, совершенно невежливо —
спиной к нему (если, конечно, допустить, что у космического корабля есть
спина). С чего это он так? Разобрались: один из блоков с чувствительными
элементами при монтаже установили неверно — на 180 градусов от правильного
положения. Переставили зловредный блок как надо — дефект ликвидировали. .
Потом вышла из строя какая-то лампа. Казалось бы, пустяковое дело — сменить
электронную лампу. В радиоприемнике или телевизоре это занимает две-три
минуты. В космическом корабле, собственно, процесс замены лампы занимает не
больше времени. Но ведь до этой чертовой лампы надо сначала добраться! А
значит — что-то разбирать, демонтировать, снова проверять. .
Когда все мыслимые «бобы» уже последовательно состоялись и были столь
же последовательно ликвидированы, в переполненную чашу терпения участников
подготовки этого пуска упала последняя капля! В уже полностью собранный
корабль.. уронили отвертку! Случай явно криминальный хотя бы потому, что
такая возможность предусматривалась заранее, почему и было введено строгое
правило: на корабле работать только с пустыми карманами. Обидно, когда
преподносит очередной сюрприз сложная и, в общем, еще довольно новая, не до
конца познанная техника. Но трижды обидно вот такое — результат чьей-то
забывчивости, небрежности, прямого невыполнения правил. На фоне всех ранее
преодоленных «бобов» эта несчастная отвертка произвела особенно сильное
впечатление. Королев, когда ему доложили о происшедшем, вопреки всеобщим
ожиданиям, даже не забушевал, только почти шепотом сказал, что «всех уволит», и вышел из комнаты.
К счастью, дело удалось быстро поправить, без того, чтобы что-то снова
разбирать и перебирать: отвертку обнаружили и благополучно выудили
магнитом.
корабля не дышал — так, по крайней мере, утверждали заслуживающие доверия
очевидцы этой операции.
Наконец техника в полном ажуре.
И тут возникло новое дело: «пятна на солнце». Служба солнца доложила, что
из-за каких-то непредвиденных (я и не знал, что их можно предвидеть) 330
вспышек поток солнечной радиации резко возрос и, пока он не снизится до
нормы, лететь нельзя. На вопрос: «А когда же этот ваш поток кончится?» —
ученые мужи только пожимали плечами.
— Вот уж никогда не думал, что пятна на солнце так прямо повлияют на мою
жизнь! — заметил профессор Иван Тимофеевич Акулиничев. И добавил в
разъяснение: — Конечно, на жизнь — на продолжительность командировки в
здешние райские края. .
Нетрудно себе представить, что все эти наложившиеся друг на друга
задержки не могли не влиять и на настроение космонавта, которому — в отличие
от всех прочих участников пуска — предстояло в этом выдающем один сюрприз
за другим корабле лететь. Вероятно, какой-то осадок в душе Быковского
накапливался. Еще бы: человек собрался, внутренне настроился на большое, рискованное дело, а обстоятельства все держат и держат его в напряженном
предстартовом состоянии! И нет им конца, этим зловредным обстоятельствам, —
от астрофизических (знаменитые солнечные пятна) до дисциплинарных (не менее
знаменитая отвертка). .
День накануне пуска — тринадцатое июня — я провел в Тюра-Таме (на
десятой площадке) с «мальчиками». Покупался в желтой Сырдарье, о
температуре воды в которой один из купающихся сказал, что, конечно, для супа
это было бы холодновато, но для реки — горячо! Позагорал на ее песчаном
берегу, немного отдышался от нашей пыльной и жаркой второй площадки.
С Валерием долго разговаривал на всякие житейские, в основном к
предстоящему полету отношения не имеющие темы и ненароком задал
бестактный вопрос о том, как идут его занятия в академии. Дело в том, что все
космонавты Центра — и уже слетавшие в космос, и только закончившие курс
подготовки ЦНК и получившие приказом звание «космонавт» — все они стали к
тому времени слушателями Военно-воздушной инженерной академии имени
Жуковского.
Значение этого обстоятельства выходило далеко за пределы личных
биографий нескольких симпатичных в популярных молодых офицеров.
В авиации процесс повышения требований к уровню технической, да и