Избранное. Том 1
Шрифт:
— Зачем молоть такой вздор? Рози человек неученый, но и он отличит черное от белого.
— Вы ведь тоже терпите из-за меня…
— Бросьте, говорю, молоть! Кто у меня есть, кроме вас? Что видел я хорошего от баев, хотя всю жизнь проливал пот и прислуживал? Если б я не вас, а луну с неба поймал для Юнуса, все равно заслужил бы лишь сто проклятия.
— Но ведь вы только что женились, а теперь пустились из-за меня по горам и степям.
— Опять не то… Устроив мою жену прислугой в своем доме, Юнус думал превратить нас в своих вечных рабов… Да что мне скрывать от вас? Она, бедняжка, любит
— Так, значит…
— Я же сказал, что ее, горемыку, насильно выдали за меня.
— А почему вы не говорили мне об этом раньше?
— А если бы вы сказали мне о Халидам-ханум, мы могли бы взять ее с собой!
У Замана при имени возлюбленной сжалось сердце. Перед глазами возник грустный образ Халидам. Вспомнилась последняя встреча в саду. Она сказала ему тогда: «…Буду стоять на своем, даже если мне грозят все муки ада!..»
— Я, похоже, сказал лишнее, не обижайтесь, мой ходжа, — проговорил Рози, взглянув на побледневшее лицо Замана.
— Нет, на что обижаться, Рози-ака? Если бы вы и не напомнили, все равно Халидам и во сне, и наяву со мною.
— Давайте я вернусь и привезу Халидам. Да-да! Не удивляйтесь, мой ходжа! Рози теперь ничего не боится!
— Спасибо, Рози-ака. Освободим родину, тогда и Халидам станет свободной.
— Дай бог… Пусть придут времена, когда и бедняки вздохнут свободно…
Оба замолчали, думая каждый о своем. А уставшие кони, словно почуяв душевное состояние седоков, пошли совсем медленно.
Было еще сравнительно рано, однако улицы Турфана словно вымерли. Ни из-за плотно прикрытых окон, ни из-под дверей не пробивалось ни единой полоски света, Кругом стояла могильная тишина, иногда нарушаемая редким лаем собак.
Обычно гостеприимно открытые, постоялые дворы и чайханы на этот раз были заперты наглухо. Не найдя места для ночлега, Заман и Рози стали стучаться в двери, но никто не открыл им. Путники решили переночевать в мечети — доме аллаха, но ни один мулла не растворил ворот.
— Пожалуй, так мы кроме как в кяризе [24] нигде не найдем пристанища, — сказал Рози.
— Неужели народ до того напуган?..
— Люди пережили ужасы погрома и потому ночью дверей не открывают.
— А почему не видно солдат?
— Не будем искушать судьбу, уедем поскорее отсюда, мой ходжа. Мне что-то становится не по себе…
Они выехали из города и свернули с дороги на боковую тропинку. Рози, как видно, отлично знал эти места, потому что уверенно привел к выходу одного из кяризов между Турфаном и селением Сингим.
24
Кяриз — подземная галерея для сбора воды.
— Вы подождите тут, и лошади пусть отдохнут, а я скоро вернусь.
Рози отдал поводья Заману и скрылся. Разнуздав коней и спутав передние ноги, Заман пустил их пастись на ровную лужайку, а сам улегся на спину.
На почти всегда безоблачном небе Турфана и сегодня не было ни облачка. Ярко светились бесчисленные Звезды. Тишина. Все спало кругом, лишь слышно было, как кони
— Вы шагаете, как на прогулке в саду, мой ходжа! — сказал появившийся Рози. — Идемте, я нашел в кяризе одинокого старика.
К приходу Рози и Замана старик разостлал одеяло, нарезал дыню и сидел в ожидании.
— Входите, дети мои. У меня нет клевера для ваших лошадей, покормите их кукурузными листьями.
— Спасибо, отец. — Устроив лошадей, Заман и Рози уселись рядом со стариком.
— Я не решился кипятить чай: огонь может привлечь солдат. Ешьте дыню.
— Почему вы один, отец? — спросил Заман, жуя дыню вместе с хлебом, испеченным по-турфански.
Старик вздохнул.
— Один мой сын ушел с повстанцами, другой прячется в горах вместе с семьей. А со мной, стариком, что сделать могут?
— Судя по всему, Турфан потерял много людей? — осторожно спросил Рози.
— Больше половины… — Старик дрожащими руками обхватил бороду и начал изливать переполнявшее душу горе. Он рассказал, что восставшие жители, предводительствуемые Махмудом, захватили Турфан и Токсун и через Сингим собирались напасть на гоминьдановцев. Но появился отряд Папенгута и принудил их к отступлению. Когда восставшие оставили Турфан, папенгутовцы устроили в городе погром. Те, кому удалось бежать, спрятались в кяризах, остальные были уничтожены.
— То, что мне довелось увидеть, не в силах вынести сердце, — закончил старик свой рассказ и заплакал. На глаза мягкосердечного Рози тоже навернулись слезы. Заман сидел в тягостном молчании. — Нет, аллах не оставит без наказания этих палачей! — простонал старик.
— Мы едем из далекой Кульджи, чтобы отомстить ненавистным угнетателям и освободить родину, — сказал Заман.
— Пусть удача сопутствует вам, дети мои. Пусть ни одна пуля не заденет вас… Пусть дадут вам силы молитвы наши, дети мои! — Старик обеими ладонями провел по лицу и бороде.
Штаб командования фронтом против повстанцев — так называемым восточным фронтом — обосновался в Гучене. Чжан Пейюань был намерен окружить Кумул и уничтожить Ходжанияза.
Однако Ходжанияз оставил Кумул и сохранил в неприкосновенности свои силы. Чжан Пейюань легко занял незащищенный город, зато в горных районах прочно утвердились повстанцы.
Ходжанияз был недоволен: ему не хотелось покидать город, оставлять на произвол судьбы его жителей, он согласился сделать это лишь под давлением Пазыла и его сторонников и вот теперь между руководителями восставших начались разногласия. Хатипахун не мог упустить такого случая.