Избранное
Шрифт:
— Травля, травля, травля, — повторял удрученно Свердлов, проглядывая «Живое слово». Ленина и большевистскую партию обвиняют в организации вооруженного восстания в Петрограде. Сфабриковано обвинение в измене России.
В Центральный Комитет поступили достоверные сведения, что генерал Половцев, командующий Петроградским военным округом, приказал командиру карательного отряда арестовать Ленина, расстрелять и объявить, что был убит при попытке к бегству.
Объявлена крупная награда за поимку Ленина. В охранке Керенского служат и ловкие сыщики. Неосторожный шаг, полшага… Свердлов так реально представил себе опасность, подстерегающую Ильича!
Сложив газеты,
Под дряхлой липой на козлах дремал извозчик в поношенном кафтане, цилиндре с помятыми полями. Голос у Свердлова громкий и густой, «ванька» встрепенулся, махнул кнутом и подкатил.
Свердлов велел везти на Петроградскую сторону, сказал адрес и больше не замечал ни свежей заплаты на кафтане извозчика, ни улиц, по которым проезжали. Откинувшись на сиденье, он думал о предстоящей встрече. Прошлый раз в Таврическом дворце понравился ему приятный, ладно сложенный парень с Сестрорецкого оружейного. Удивительные у него глаза — серо-голубые, лучистые. Хотя Зоф молод, но уже сидел в тюрьме, знает законы конспирации. Кубяка на мякине не проведешь, обстрелянный подпольщик, а завидную дал рекомендацию: «Вячеславу Ивановичу Зофу можно доверить большую и малую тайну. На каторгу и виселицу пойдет во имя революции».
— Приехали, барин-гражданин-товарищ, прикажете ждать? — Извозчик приспосабливался к сложной обстановке в столице. Позавчера он назвал седока товарищем — тот вместо платы за проезд дал оплеуху.
Свердлов отпустил извозчика. Бросив хозяйский взгляд на зеркальные окна второго этажа, он энергично, как к себе домой, вошел в парадную. Убедившись, что за ним нет слежки, выбрался через проходной двор на соседнюю улицу и юркнул на лестницу низкого трехэтажного дома.
Зоф на явку пришел точно. На нем была желтая нанковая блуза, черные брюки, заправленные в пропыленные сапоги. Кепку он не оставил в прихожей, — она бы очень выделялась на вешалке. Он не знал, что парадную фуражку старшего морского офицера, котелок и мягкую шляпу с широкими полями и пучком страусовых перьев купила квартирная хозяйка на Александровском рынке. Важно было любопытным соседям, домовладельцу показать, что здесь проживает семья с достатком и положением.
Взяв Зофа за локоть, Свердлов провел его к окну, усадил в жесткое кресло, себе придвинул венский стул и спросил:
— Нашли?
— На квартиру к мастеровому Емельянову Николаю Александровичу предлагаю поставить. Живет он в Разливе, в Новых местах, вроде и на отшибе, а до станции рукой подать. К усадьбе выходит протока, на лодке можно перемахнуть через озеро, а там безлюдные места.
— Знакомая фамилия, припоминаю. Игнатьев когда-то рассказывал. Это тот Емельянов, что оружие переправлял из Финляндии? Кажется, у него брат Иван сидел в Шлиссельбурге?
— У Емельяновых два брата были на каторге. Василий недавно возвратился из Нижней Туры. Сидел в тюрьме и находился в ссылке и сам Николай. На Шпалерную забирали их отца. Дом старого Емельянова на Никольской красным прозвали.
— Значит, подполье у Емельяновых надежное.
— Убежища надежнее сейчас не знаю, — сказал Зоф. — Это мнение партийной организации завода. В доме Николая в девятьсот пятом был штаб боевой дружины, в сарае — подпольная мастерская, где собирали винтовки. Надежда Кондратьевна, его жена, динамит переносила с берега Финского залива
— Детей у Емельяновых много? — насторожился Свердлов.
— Бог не обидел, семеро, и все парни.
— Семеро! — воскликнул Свердлов. — У каждого по закадычному приятелю, а то и по два… Это же не дом, Вячеслав Иванович, простите, проходной двор.
— Несовершеннолетних шесть, — уточнил Зоф. — Александр, старший сын, в Красную гвардию записался. Остальные тоже в емельяновскую породу — в родителей, деда и прадеда.
Большая семья Емельяновых пугала Свердлова. «Нашли подполье», — скажут в Центральном Комитете. И обижаться нельзя, правы товарищи. В то же время он сознавал, что надежнее убежища, чем Разлив, сейчас у партии нет. Сестрорецк — это то же, что и Выборгская сторона.
— Доложу, что товарищ Зоф ручается за надежность подполья, — сказал Свердлов.
— И не только я, — поправил Зоф. — Поручительство дает партийная организация оружейного.
Подполье требуется найти поблизости от Питера и границы. Ленину надо не только скрываться от преследования Временного правительства, но и много работать, руководить партией, готовить вооруженное восстание.
— Не скидывайте со счетов соседство подполья, кругом живут оружейники, — отстаивал свое предложение Зоф. — Чуть ли не в каждом доме красногвардеец, а если подсчитать сочувствующих большевикам…
Последний довод — окружение подполья — подействовал на Свердлова.
— У Емельяновых что за хозяйство? Как расположено? — поинтересовался он. — Нарисуйте дом, подходы с озера, от протоки, железной дороги.
— Рисую — хуже нельзя, — отказывался Зоф.
— В передвижники не прочу, не упускайте мелочи, они важны, — требовал Свердлов. — В подполье все нужно предусмотреть. В случае опасности — как незаметно скрыться.
— Надел у Емельяновых от казны — сто восемь саженей. На участке два дома, сарай с удобным чердаком — он может служить и жилой комнатой. На чердак вход — по внутренней лестнице. С улицы усадьбу прикрывают березы, со стороны протоки — ели. На участке много сирени. Можно скрытно пробраться к воде и на лодке выйти в озеро. Близко и приморская дорога, недалеко от станции — дом командира сотни Красной гвардии Паншина, а у самого леса живут Поваляевы, у них можно укрыться.
— Убедили, — сказал Свердлов, — жизнь торопит, Ленину в Петрограде дольше оставаться нельзя. Подполье в Разливе пока лучшее из того, чем располагаем. Но очень велика ответственность, учтите!
Свердлов постучал кулаком по острой коленке, помолчал, проверил, какое впечатление произвели его слова на собеседника, а тот был спокоен.
— Понимаете, Ленину нужно безопасное и близкое к столице подполье, — опять заговорил Свердлов. — Страна накануне важных событий.
— От Сестрорецка до Петрограда и до Центрального Комитета двадцать восемь верст, — заговорил Зоф, — по-моему, это близко. От охранки до подполья в Новых местах — тысяч тридцать верст, пожалуй, с гаком наберется. Я бы вот так считал версты.
— Буду голосовать за подполье в Разливе, — надеюсь, в Центральном Комитете одобрят арифметику товарища Зофа.
Свердлов тут же набросал план связи Петрограда с подпольем у Емельяновых и спросил Зофа:
— Где тонко? Опасно? Ругайте, не обижусь, лучше сейчас поправить.
— Есть одно обязательное условие, — сказал Зоф и замялся. — Тайна остается тайной, когда меньше людей ее знают.
— Разумно, — похвалил Свердлов, — требуется еще и невидимая охрана.
— Посторожим, — заверил Зоф.