Избранное

Дмитриев Виталий

ни на что уповать, ибо застит взор

эта муть и грязь, и нужна слеза

или море, чтоб смыть надоевший вздор.

Раскрывая глаза, рискуя прозреть,

здесь читай — “ослепнуть, как Гомер”,

понимаешь, что жизнь — это та же смерть,

но с обратным знаком. Хлябь и твердь

разделить ещё можно, но в небесах

всё едино. Стоит ли различать

первородный

грех и смертельный страх,

чтобы время жизни качнулось вспять.

* * *

В матовых сумерках Летнего сада

неразличимы проталины веток.

Мне ничего в этой жизни не надо, —

даже спасительной лжи напоследок.

Если и грустен, так это лишь с виду.

Просто порой подбирается к горлу

глупый комок запоздалой обиды.

Вот и гитару любимую спёрли,

вот и зарплату опять задержали,

трубы текут, телефон отключили

за неуплату, и вздорожали

сферы услуг. Не услуги и были.

* * *

В море ночует птица.

Клонится день к закату.

Что ж мне опять не спится,

словно больничной ватой

разум мой обложили,

чтоб не метался сонный.

Как же мы прежде жили

в этом аду укромном?

Денег не накопили.

Счастье порастеряли.

Сколько на книгах пыли, —

словно в душе печали.

Видно и впрямь жестока

эта земная доля.

Бог с ним, что одиноко,

лишь бы опять в неволю.

* * *

Я где-то прочитал, что человек

из

лабиринта выбраться на волю

способен, лишь придерживаясь свято

одной стены. Тогда, в конце концов,

он выйдет, как Тезей, на свежий воздух

к высоким звёздам, морю, кораблю…

Жаль, я всю жизнь мечусь и не внимаю

чужим советам. Впору поумнеть,

остепениться… Вот недавно встретил

приятеля в Таврическом, и он,

не видевший меня считай лет двадцать,

пытался разузнать, как поживаю.

Что ж — врать пришлось, придумать на ходу

карьеру журналиста, жизнь в Москве,

престижный брак с художницей… Что, кстати,

и правда было некогда со мной,

но только вперемешку. Для чего

я врал, как будто снова примеряя

иную жизнь, которая тесна?

И море знает, почему шумит,

и небо знает, для чего бездонно,

и ни одна звезда не говорит,

но мы их окликаем поимённо.

Вот Сириус, вот Марс, а вот Венера.

Произношу нелепые слова.

Ни разу звёзд живьём на небосфере

не наблюдал. Лишь в юности, когда

расслабиться ходили в планетарий.

По небу звёздному идёт прогулка,

темно и тихо — мы портвейном булькаем.

Скользит над нами звёздная указка…

О, женщина, экскурсовод по звёздам,

жива ли ты?

И жив ли звёздный мир?

* * *

Наглая, подлая, пьяная,

лживая в покаянии,

что ж ты хитришь, страна моя?

Всё из-за подаяния?

Ну а своё? Раскрадено?

Иль за гроши распродано?

Так ведь и сдохнешь, гадина,

бедная моя Родина.

Храма ворота заперты.

Впору пройти сторонкою.

Что ж я стою у паперти,

мелочь в кармане комкаю?

Что ж я гляжу с надеждою

в это лицо испитое,

силясь припомнить прежнее,

давнее, позабытое?