Избранное

Дмитриев Виталий

Да, видно, разучился за эти тридцать лет.

Мне уже не выбежать из дому с куском

булки, что посыпана сахарным песком,

мне уже не выгорит в фантики сыграть,

чтобы с чёком по три, а с накрышкой пять.

Меловыми стрелами разрисован дом,

снова за потерянным бегаю звеном.

Казаки-разбойники, штандары, лапта…

Нынче

в этом дворике жизнь уже не та.

Улицы булыжные под асфальтом спят.

Закопал оружие пролетариат.

Даже из фонтанов здесь утекла вода.

Словно плотный занавес прежние года.

Что-то мы прошляпили, натворили дел.

Из моих приятелей — каждый третий сел.

Грустная статистика, страшное число.

А я вот из счастливчиков, — вроде пронесло.

Самому не верится. Ко всему привык.

Постучу по дереву, прикушу язык.

Никуда не денешься с этого двора,

потому что детство, брат, лучшая пора.

Ветерком непрошеным пролистает сад.

Ты ведь знал, что прошлого не вернуть назад,

а любви тем более. Впредь тебе урок.

Троицкое поле. Первый городок.

ОТКАЗ ОТ РОМАНА

Бахыту Кенжееву, другу-поэту, романтику и романисту

Я никогда не напишу роман.

Наверно, будь я трижды графоман,

меня б на это дело не хватило.

Рассказ могу, но тоже через силу,

чтоб не забыть сюжет, занятный ход.

Ну а роман как здание растёт —

сплошные коридоры и подвалы,

тьма перекрытий, лестницы, провалы,

от темы к теме хитрый переход.

Здесь время то летит, то вспять течёт,

то замирает. Так проходит год,

потом второй. А это лишь начало.

Герой взрослеет, женится, потом

супруге изменяет с секретаршей,

которая жены немного старше.

Скандалы, ссоры… Это в первый том.

Развод. Слепая ненависть детей.

Он пьёт и опускается всё ниже.

И вдруг — любовь. Полёт. Накал страстей.

Повторный брак. Медовый месяц. Мсти же

Ему, судьба. Пусть знает,

что к чему.

Её ревнует он сперва к знакомым,

Потом к подругам. Ни на шаг из дома.

Не выдержав, она и впрямь ему

изменит. Это для второго тома.

И всё это не где-то в пустоте,

а в гуще исторических событий.

Они живут, допустим, в Сумгаите.

Героя моего зовут Бахытом.

Она армянка. Родственники, те,

которые с армянской стороны,

всё делают для разрушенья брака.

Развод. А тут резня. Он жив, однако,

и вот один, оставшись без жены,

переезжает в город Ленинград,

который вскоре станет Петербургом.

Путч. Город замирает от испуга.

Потом идёт постройка баррикад.

Явлинский арестовывает Пуго.

На танке Ельцин. Финиш. Смольный взят.

Какой размах, какое полотно —

простая жизнь на грандиозном фоне.

Распад Союза. Холодно. Темно.

Рост цен. Хандра. И водка по талонам.

По пьянке он бросается в окно.

Ломает ногу. Описать больницу —

грязь, нет лекарств. Про разовые шприцы

здесь и не знают, а из-за границы

нет помощи. Красотка-медсестра.

Герой влюблён, уже готов жениться

и в третий раз. Ну что ж — давно пора.

Ему под сорок. Тут бы жить да жить.

Бесплатный спирт. Но сколько же спиваться?

Жена ворует морфий. Мой Бахыт

из любопытства пробует ширяться,

потом всерьёз садится на иглу.

Жена в отъезде. Он без марафета,

его ломает. Описать и это.

А тут как раз — аптека на углу.

Ночь. Ограбленье. Бегство. Всё удачно.

Домой нельзя. К приятелю на дачу

он едет. В полуночной электричке

к нему подходят трое. Просят спички.

А спичек — нет. Разборка. Мордобой.

Разжали двери. Вышвырнули тело.