Избранное
Шрифт:
Благослови пернатое соседство,
Позволь остаться — всё не одному.
Потом уйди, когда настанет срок
Понять, что ты и с нею одинок.
Оставишь дом, теперь уже не твой.
Прозреешь, чтобы заново ослепнуть.
Полюбишь тишину и детский лепет —
Обманчивый размеренный покой.
Замедленное время увлечёт,
Закрутит
Потом швырнёт неведомо откуда
Неведомо куда — в круговорот
Встреч и разлук. Ты зря их избегал.
Остановись, мгновение. Устал.
Вот так в метро, глаза полуприкрыв,
Чтоб стали неразборчивыми лица,
Выискиваешь простенький мотив
В колёсном перестуке. Но случится —
Уничтожая хаос и разлад,
Сквозь лязганье безумного железа,
Застав врасплох, нагрянет Пергалези.
И ты, чужим страданием объят,
Подхваченный неведомым теченьем,
Чему-то улыбнёшься с облегченьем.
Безмолвие нарушено. Потом
Встаёт и покидает сцену Гамлет.
О, яду мне? Но яда нет ни капли.
И там, за размалёванным холстом, —
Кирпичная облезлая стена,
Грязь, пыль, обломки старых декораций.
С Офелией прощается Гораций,
Гертруда курит, стоя у окна.
Что, если эта жизнь и впрямь — игра,
А пьеса и бездарна, и стара?
Опять душа срывается на крик
И над птенцом разбившимся кружится.
Что остаётся? Плакать и молиться.
Пора уйти со сцены. Здесь тупик.
Пусть эту роль, которую привык
Считать своей единственной удачей,
Другой сыграет как-нибудь иначе.
Поэзия, когда не твой язык,
Я всё отдам без сожаленья. Боже!
Не мне Твои страдания умножить.
В
Ирине
В июльской столице награда —
Святой островок тишины.
Тебе даже в полдень прохладно
В тени монастырской стены.
Сильней мою руку сжимая,
Ты зябко поводишь плечом.
Пойдём лучше в сад, дорогая,
Да яблок зелёных нарвём.
Ну чем я умнее Адама,
Когда и воистину рад,
Что рядом с заброшенным храмом
Такой же заброшенный сад.
* * *
“Ну и ладно”, — говорю.
“Всё прекрасно”, — говорю.
Если что, так позвоните
где-то ближе к декабрю.
“Нет. Обид в помине нет” —
“Понимаю, что фуршет,
только ехать к вам под вечер —
Купчино не ближний свет”.
“Да и мы вам не близки.
Мы ведь около реки”.
“Говорите — у канала”.
“Ну. Какие пустяки”.
<