Избранные работы польского периода
Шрифт:
Например, в процессе о границах угодья суд должен лично осмотреть спорный участок и только в случае невозможности это сделать – удовлетвориться производными доказательствами, отдавая предпочтение более близким перед дальними, а именно фотографическому снимку объекта перед сделанным на основании этого снимка описанием его границ; плану участка, составленному землемером, перед начерченной свидетелем копией этого плана и т.п. Однако если производные доказательства между собой не связаны, то независимо от того, являются ли они более близкими или дальними к предмету, которого они касаются, суд должен рассмотреть их все и установить значение каждого из них на основании сравнительного исследования их внутреннего значения 370 . Например, в доказательство иска представлены письма умершего лица и вызваны свидетели.
370
Английские юристы выражают это правило в следующей форме: «Производные доказательства не имеют степени» (Владимиров. Учение об уголовных доказательствах, 1910, 155). Такая общая формулировка неточна, поскольку не имеют степени только самостоятельные, независимые друг от друга
Суд не имеет права оставить без рассмотрения эти письма лишь потому, что они являются производными доказательствами при существовании первоначальных доказательств (свидетелей), он не имеет права это сделать, поскольку это самостоятельные, независимые друг от друга доказательства, следовательно, не такие, как в случае, когда один из вызванных на заседание свидетелей сам был бы автором вышеупомянутых писем.
II. Принцип непосредственности проявляется в трех направлениях: 1) по отношению к самому суду из этого принципа вытекает, что весь фактический материал дела, все доказательства должны быть восприняты и исследованы именно тем судьей или теми судьями, которым предстоит разрешить данное дело. Поэтому если в ходе разбирательства произойдет изменение в составе суда, если один из судей по какой-либо причине будет заменен на другого, то все разбирательство, касающееся установления фактических обстоятельств, должно быть повторено сначала. В противном случае новый судья вынужден будет составить мнение об обстоятельствах дела не на основании непосредственного исследования доказательств, а по составленным другими судьями и секретарями протоколам допроса свидетелей, осмотра спорного объекта и т.д.; 2) по отношению к вещественным доказательствам принцип непосредственности требует, чтобы суд лично ознакомился с ними, не полагаясь на рассказы и описания других лиц. Если, например, речь идет об убытках, причиненных истцу ответчиком, то суд должен осмотреть поврежденное имущество и лично убедиться в величине вреда; если речь идет о принадлежности на основании документа, то суд должен прочитать его и удостовериться в соответствии его формы и содержания праву и т.д.; 3) в применении к личным доказательствам, т.е. к показаниям свидетелей, сообщающих сведения относительно фактических обстоятельств дела, принцип непосредственности требует, чтобы суд вошел в личное общение с ними и сам выслушал их.
Значение принципа непосредственности особенно проявляется именно в применении к допросу свидетелей. Между показанием свидетеля, записанным в протокол судьей либо иным чиновником, и показанием, данным во время публичного заседания суда, существует огромная разница. «Заочные показания никогда не могут вполне заменить изустных, как бы они ни были верно записаны. Записывается только содержание и смысл свидетельских показаний, а не самые слова их. Кто может видеть из протокола, как свидетель колебался, как долго медлил он с ответом и с каким видом, после каких увещаний давал его? Кто может поручиться в том, что он повторил бы свои показания в торжественном собрании суда?» 371 Принцип непосредственности требует, чтобы судья лично познакомился со свидетелями. Но достичь этого можно лишь при их непосредственном допросе. Дело в том, что доказательством является не показание свидетеля и даже не впечатление, сложившееся об этом признании у судьи, а сам свидетель как живое лицо, сохранившее в себе следы впечатлений, касающихся обстоятельств дела, подобно тому, как письменным доказательством является не содержание документа, не существующие на бумаге письменные знаки, а сам документ, сама бумага со всеми химическими и физическими свойствами. В самом деле, суд не может ограничиться лишь знакомством с содержанием документа, поскольку в данном случае подробная копия документа заменяла бы полностью оригинал; недостаточно для суда также прочтения начертанных на бумаге письменных знаков, поскольку в данном случае фотография документа имела бы равное значение с самим документом. Суд должен ознакомиться непосредственно с самим оригиналом документа, чтобы иметь возможность подвергнуть его всестороннему исследованию. Такое исследование может иногда полностью пошатнуть следующую из содержания документа доказательную силу, например, если из фабричных водных знаков на бумаге или из его химического состава выяснится, что она была произведена на фабрике после даты составления документа, т.е. документ был датирован задним числом, а следовательно, сфальсифицирован. Такое же значение имеет и свидетель. Он является живым документом, живым памятником прошлого. При помощи своих чувств он уловил определенные факты; следы этих впечатлений сохранились в его памяти, как письмо на бумаге; из этих следов суд должен воссоздать начальное впечатление свидетеля, а из этого впечатления – факты. Для этого недостаточно прочитать письменные показания свидетеля. Потому что свидетель может неточно и несовершенно передать свои впечатления, обратить внимание на определенные подробности, которые привлекли его внимание, полностью упуская другие.
371
Понимание значения внешней формы показаний привело в старом немецком уголовном процессе к требованию фиксации в протоколе не только слов исследуемого лица, но также его поведения при этом интонации, выражения лица и т.д. Само собой разумеется, что запись эта не могла быть ни совершенной, ни точной. Только сочетание фонографа с кинематографом, т.е. звуковой фильм, было бы в состоянии воссоздать точно картину допроса свидетеля.
Кроме того, его память в силу врожденных способностей может длительно сохранить в себе следы одних впечатлений, например зрительных, и не сохранять или слабо сохранять следы других, например слуховых; в конечном счете не все получают одинаково и сами впечатления, а в зависимости от состояния органов чувств, степени внимания, наблюдательности и подготовки к наблюдению именно этих явлений и т.д. 372 В итоге только при устном допросе суд имеет возможность противопоставить свидетелей, которые свидетельствовали противоречиво относительно тех же самых фактов, а также установить достоверность их показаний в зависимости от того, как они себя при этом ведут. Все это недостижимо при письменных показаниях.
372
Bernhelm, 480 f.
III.
Прежде всего физическая невозможность непосредственного восприятия фактов заставляет суд довольствоваться производными доказательствами. Если, например, спорный товар сгорел или аутентичный документ утрачен, то суду приходится основываться на описании товара, совершаемом свидетелями, и на копии утерянного документа.
Далее, трудно проводить принцип непосредственности в апелляционном производстве, поскольку повторный допрос всех свидетелей в судебном разбирательстве апелляционного суда, обыкновенно находящегося в другом городе, и осмотр недвижимостей апелляционным судом затруднили бы участвующих в деле лиц и судей, а также привели бы к промедлению в решении дела. Потому апелляционный суд вынужден обычно знакомиться с процессуальным материалом по протоколам первой инстанции. Также и суды первой инстанции не всегда могут воспринимать процессуальный материал непосредственно. Часто это очень неудобно, так что им приходится делегировать с этой целью кого-либо из судей или обращаться за помощью к единоличным судьям. Однако поскольку вопреки этому принцип непосредственности имеет безмерно большое значение для раскрытия материальной правды, то отклонения от него могут допускаться лишь в крайних случаях, когда в этом имеется настоятельная потребность.
IV. Принцип непосредственности не может быть ограничен по желанию сторон. Принципы диспозитивности и состязательности уполномочивают их распоряжаться объектом процесса, средствами процессуальной борьбы и фактическим материалом, на который суд обязан опираться при принятии решения, но, однако, не дают им права указывать суду тот или иной способ ознакомления с материалом. Поэтому, допуская в исключительных случаях отклонения от принципа непосредственности, закон обязан дать судам право требовать по собственной инициативе представления подлинных документов, если были представлены копии.
Доказательства и объяснения сторон, на основании которых суд устанавливает фактические обстоятельства дела, могут быть представлены суду и им восприняты либо сразу и на одном заседании целиком, либо по частям и притом или в определенной законом последовательности, или по усмотрению суда, имеющего право объединения и деления процессуальных действий. Первый способ носит название принципа концентрации процессуального материала, второй – принципа формальных стадий процесса, третий – принципа произвольного порядка разбирательства.
373
Mleck. Das civilprocessuale Koncentrationsprincip, 1901; Wach. Vortr"age, 15 f.; Bar. Recht und Beweis, 1867, 62 f.; Rupp. Der Beweis im Strafverfahren, 1884, § 15; Ферих. О дискреционной власти судьи, 1891; Birkmeyer, 199 f. ; Schmidt, § 61; Polak, § 92; Schrutka, § 114.
I. Суд может составить себе гораздо более полное и правдивое представление о деле тогда, когда на одном заседании непосредственно перед вынесением решения рассмотрит все эксцепции, допросит всех свидетелей, сделает им очные ставки в случае разногласия между их показаниями, рассмотрит все документы, сопоставит их между собой и со свидетельскими показаниями и потребует разъяснения по поводу их у сторон и свидетелей, чем тогда, когда в одном заседании рассмотрит процессуальное эксцепции, на другом решит, каких свидетелей нужно допросить, на третьем допросит свидетелей истца, на четвертом – свидетелей ответчика и т.д.
При концентрации процессуального материала в уме судьи сама собой, автоматически возникает целостная, живая картина дела, при частичном исследовании материала на нескольких заседаниях суд вынужден соединять не всегда подходящие друг к другу фрагменты и смутные воспоминания отдельных эпизодов процесса 374 .
Концентрация процессуального материала имеет еще иное значение: она представляет собой один из способов ускорения разбирательства. Действительно, сторона, заинтересованная в затягивании процесса (чаще всего – ответчик), стремится вынудить суд к переносу заседаний путем сбора надуманных обстоятельств и приведения каждый раз новых доказательств. Поэтому принцип концентрации устанавливает препятствие к действиям сторон, направленным на затягивание дел, приказывая им подготовить и представить весь процессуальный материал к определенному сроку.
374
Fierich, 85: «В принципе устный спор должен быть разрешен на одном судебном заседании, поскольку в этом случае судья на основании целостного,непрерывного судебного разбирательства, свежо помня весь его ход, может наилучшим образом соответствовать своей роли». Ср.: Bar, 50. Некоторые считают, что принцип концентрации процессуального материала является всего лишь результатом устности и непосредственности (Birkmeyer, 209, 214). Но это неверно, поскольку область применения этих принципов различается: непосредственность относится к способу ознакомления суда с фактическим материалом, а устность определяет форму ведения сторонами спора перед судом, при этом концентрация направлена на представление суду материала не частями, а сразу полностью. В результате этого разбирательство по-прежнему остается устным и непосредственным, хотя рассмотрение дела происходит не за один раз, а на протяжении нескольких заседаний, если только суд сохранит непосредственное соприкосновение с доказательствами, а стороны будут давать свои объяснения устно. Таким образом, не оказывая прямого влияния на устность и непосредственность, концентрация процессуального материала лишь способствует достижению целей, к которым направлены эти принципы.