Избранные работы польского периода
Шрифт:
2. По этим же причинам управомоченное лицо вправе само определять и границы требуемой им от суда защиты: тот, кто может вообще не требовать защиты своего права, тот может удовлетвориться его частичной защитой. Этот принцип выражается афоризмом: «Суд не должен выходить за пределы требований сторон» (judex ne eat ultra petita partium, ultra petita non соgnoscitur).
3. Поскольку управомоченное лицо может свободно распоряжаться своим частным правом до процесса и вне процесса, то нет основания лишать его такого же свободного распоряжения во время процесса. Поэтому за истцом следует признать право на примирение с ответчиком и отказ от иска.
4. Если от управомоченного лица зависит, добиваться ли его судебной защиты или нет, то ему также должно принадлежать и право распоряжения процессуальными средствами, ведущими к достижению этой цели: он может начать или не начинать дело или, начав, прекратить его в любую минуту, ему должно принадлежать право оспаривать возражения противника или согласиться с ними, обжаловать судебное решение в высшую инстанцию
Все указанные выше последствия частноправовой автономии сводятся к праву сторон распоряжаться: 1) объектом процесса, т.е. теми требованиями, которые заявлены относительно данного права (res in judicium deducta), и 2) процессуальными средствами защиты или нападения (Angriffs- und Vertheidigungsmittel). Применительно к этому следует разичать в принципе диспозитивности материальную и формальную диспозитивность.
Принцип диспозитивности относится к числу безусловных и непреложных принципов гражданского процесса не потому, впрочем, чтобы он не мог быть нарушен законодателем, а потому, что нарушения его, даже если бы они были сделаны в законе, не могли бы иметь практического значения. Хотя можно приказать судам начинать и продолжать производство по гражданским делам независимо от желания сторон, но нельзя заставить сторону воспользоваться плодами своей победы в процессе: после выигрыша дела истец вправе отказаться от того, что ему присуждено, поскольку пользуется автономией в сфере своих частных отношений, следовательно, в конечном счете возбуждение и ведение дела помимо его воли были бы безрезультатными.
III. Но безусловность принципа диспозитивности не означает его беспредельность. Во-первых, право сторон на распоряжение предметом процесса, вытекающее из частноправовой автономии, не может выходить за ее рамки. Поэтому если относительно какого-либо права автономия ограничена, если управомоченное лицо стеснено в распоряжении своим правом в гражданском обороте, то оно не может распоряжаться им также и в процессе. Например, если владелец заповедного имения лишен права распорядиться им в порядке продажи или дарения, то, ведя против кого-нибудь процесс об этом имении, он не может признать его продажу противной стороне и не может заключить мирового соглашения с условием, что ответчик получит имение в собственность, заплатив истцу определенную денежную сумму. Такого рода признание и мировое соглашение суд признает недействительными.
Во-вторых, каждая сторона может осуществлять принадлежащее ей право распоряжения спорными объектами в процессе, но не нарушая при этом прав другой стороны. Например, от истца зависит определение предмета своего требования, но после определения его в исковом заявлении это требование нельзя увеличивать или существенно изменять, поскольку ответчик не будет иметь возможности подготовиться к защите, кроме случаев, когда закон позволит ответчику потребовать отсрочки заседания.
I. Гражданский процесс отличается от других форм применения правовых норм тем, что в нем принимают участие две стороны с противоположными интересами. Иные органы власти обычно имеют дело только с одним заинтересованным лицом, как, например, казенная палата – с плательщиком налога, воинское присутствие – с призванным в армию и т.п.; так же и суды в неисковом производстве – с заявителем. Зато исковой процесс – двусторонний: в нем перед судом выступают истец, стремящийся к признанию своего требования, и ответчик, который старается это требование отклонить. Поскольку государство совершенно не заинтересовано в том, кто из них победит, и должно только позаботиться о том, чтобы победил тот, кто прав, то обеим сторонам должны быть предоставлены одинаковые права в процессе. На этом основывается принцип равноправия сторон. Этот принцип сводится к двум положениям: 1) суд не может принять решение, не выслушав противной стороны (audiatur et altera pars), или, точнее говоря, без вызова ответчика и предоставления ему возможности защититься от обвинений, ибо поскольку ответчик не желает давать объяснений и не хочет защищаться, нет смысла принуждать его к этому – ему также предоставляется автономия в сфере частноправовых отношений; 2) каждой стороне должны быть предоставлены одинаковые процессуальные средства борьбы и дана одинаковая возможность ими пользоваться: истцу не может быть разрешено то, что запрещено ответчику, и наоборот (non debet actori licere, quod reo non permittitur). Условия борьбы должны быть равными. «Оружие, которым они сражаются, должно быть равной меры, свет и тень одинаково распределены» 337 . Так, ответчику должно быть дано право подать столько же процессуальных бумаг, как и истцу; в заседании обе стороны должны иметь право сделать равное число устных объяснений и т.д.
336
Heinsheimer. Das Zweiparteienprinzip im Process und Vollstreckung, 1913.
337
Ihering. Zweck im Recht, 1884, I, 396.
Из
II. Принцип равноправия сторон так же безусловен, как и принцип диспозитивности, и не только потому, что он вытекает из естественной справедливости 338 . Государство оказалось бы в поразительном противоречии с самим собой, вначале позволяя частным лицам произвольно устанавливать взаимоотношения и не оказывая какой-либо особенной поддержки ни одному из них, а затем изменяя это положение в случае возникновения спора между гражданами по поводу этих же самых отношений и становясь союзником одной из сторон. Поэтому если судам нужно предоставить право удовлетворять требования истца без заслушивания ответчика (например, при обеспечении иска), то ответчику должна быть предоставлена возможность оспаривать и требовать отмены подобного вида односторонних судебных решений.
338
Это нашло выражение в пословице: «Mit dem Urteil nicht eile, h"ore zuvor beide Teile».
Исковой процесс является поединком сторон, но поединком детально урегулированым, обеспеченным необходимыми гарантиями, допускающими пользование только разрешенных средств борьбы. Этот поединок проходит в четко определенном порядке: стороны могут сражаться только тем оружием, которое упомянуто в законном инвентаре. Подобно тому как в настоящее время воспрещено употребление на войне отравляющих газов и пуль «дум-дум», так не разрешается в процессe сторонам прибегать к кулачным боям, допрашивать свидетелей под пыткой и т.д. Поэтому исполнение процессуальных действий имеет организованный характер, касающийся формы, способов и сроков. «Форма – жизнь права», – верно выразился канцлер d’Aguesseau 340 .
339
Wetzell, § 67; Birkmeyer, § 66; B"u1ow. Civilproz. Fictionen (Arch. f. d. сivil. Рr., 62 B., S. 75 f., 85 f.).
340
Bordeaux. 10. Значение формализма в праве точно определил Ihering (Geist des r"om. Rechts, III B., 2 Theil).
Процессуальный формализм, несмотря на всю свою необходимость, представляет большую опасность для раскрытия в процессе материальной правды. Если несоблюдение сторонами предписанных законом формальностей или срока для совершения какого-либо действия (например, ходатайства о вызове свидетелей, подачи жалобы) влечет за собой ничтожность этого действия, то процесс может быть разрешен судом неправильно. Поэтому законодатель, с одной стороны, должен вводить лишь действительно необходимые формальности, без которых нельзя обеспечить нормальный ход процесса, а с другой стороны – предоставлять возможность исправлять те нарушения, которые можно исправить.
Рационально решить эту двойственную задачу нелегко 341 . Законодатель подвергается опасности либо запутать стороны в лишних ограничениях, либо предоставить им легкие пути к обходу необходимых формальностей. Но как излишняя строгость, так и чрезмерное попустительство одинаково вредны. С одной стороны, «последствия каждой погрешности, касающейся формальных положений, приводят к нарушению материального права: права сторон терпят обиду порою большую, порою меньшую от преклюзивных сроков и фикций» 342 ; но, с другой стороны – «процессуальный закон никогда не должен приспосабливаться к небрежности и глупости. В суде, как и везде в жизни, они должны, не нарушая справедливости, влечь за собой вредные последствия, в том числе, при наличии определенных условий, утрату существующего права» 343 .
341
Pollak. Civilpr, 404.
342
Birkmeyer, 290.
343
Wach (цит. по: Birkmeyer’у, 289). Из этих рассуждений следует, что при изложении предписаний, касающихся сохранения формальностей, следует исходить из того, что они вводятся «для приведения в порядок процесса, а не для устройства сторонам ловушек и затруднения установления и защиты прав судом» (Hellwig. Justizreform, 1908, 10).