Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й
Шрифт:
— Индейца прежде почуешь, а потом увидишь, — отве¬ тил Соколиный Глаз, поднимаясь на скалу и сбрасывая на землю убитого оленя. — Выслеживая мингов, я доверяю не глазам. — А слух не говорит вам, что они напали на путь к на¬ шему убежищу? — Мне было бы очень грустно думать, что это случи¬ лось, хотя место нашей стоянки может послужить отличной крепостью для мужественных и смелых людей. Впрочем, не отрицаю, что, когда я проходил мимо лошадей, они дро¬ жали и жались, точно чуя приближение волков; а ведь волки часто рыщут близ засады индейцев, надеясь пожи¬ виться остатками мяса убитых оленей. — Но вы забыли оленя, лежащего у ваших ног! И раз¬ ве звери не могли почуять убитого жеребенка?.. О, что это за шум? — Бедная Мириам! — бормотал Давид Гамут (так зва¬ ли псалмопевца.) — Бедный жеребенок был обречен стать добычей диких зверей! Вдруг голос Давида присоединился к неумолкаемому грохоту воды, и он запел псалом: Первенцев Египта убил он, Первенцев людей и зверей. О фараон! Поразил он Тебя десницей своей! — Смерть жеребенка тяжело гнетет сердце его хозяи¬ на. Впрочем, если человек заботится о своих бессловесных друзьях, это говорит в его пользу. Может быть, вы правы, продолжал Соколиный Глаз, отвечая на последнее предпо¬ ложение Дункана. Тем скорее нам нужно срезать мясо оленя с костей и бросить остатки в реку. Не то, пожалуй, здесь скоро раздастся вой дикой стаи, и волки, стоя на окрестных утесах, будут с завистью и жадностью следить за каждым проглоченным нами куском. Ирокезы хитры и отлично разберут по волчьему вою, в чем дело. Говоря это, Соколиный Глаз, заботливо собрав, необхо¬ димые вещи, прошел мимо группы остальных путников. Могикане двинулись за ним; можно было подумать, что индейцы угадали намерения своего белого товарища. Ско¬ ро все трое исчезли один за другим; казалось, они вошли в темную отвесную стену, которая поднималась
Глава VI Напев прекрасный, что звучал в Сионе, Он растоптал своей заботой здравой И тотчас же торжественно сказал: «Восхвалим господа со славой!» Бёрнс Хейворд и его спутницы с некоторой тревогой смотрели на непонятное исчезновение своих проводников. Хотя поведение белого человека до сих пор не вызывало никаких опасений, но его грубая одежда, резкая речь, глу¬ бокая ненависть к врагам и его молчаливые товарищи — все вместе рождало недоверие у людей, встревоженных не¬ давним предательством индейца. Только Гамут не обращал внимания на происходившее вокруг него. Он сидел на выступе скалы, и его присутст¬ вие не было бы заметно, если бы волнение души псалмо¬ певца не выражалось частыми глубокими и тяжелыми вздохами. Вот послышались заглушенные голоса, словно люди пе¬ рекликались где-то далеко-далеко в недрах земли. И вдруг яркий свет ударил в глаза путешественникам, расположив¬ шимся на камнях. Перед ними открылась тайна убежища, в котором скрывались разведчик и могикане. В дальнем конце узкой глубокой пещеры стоял раз¬ ведчик, держа в руке связку пылающих сухих сосновых ветвей. Отсвет огня, падавший на его суровое, обвет¬ ренное лицо и на его лесной наряд, придавал оттенок романтической дикости этому человеку, хотя при обыкно¬ венном свете дня он поразил бы глаз только своеобразной одеждой, железной неподвижностью своего стана да насто¬ роженностью и простосердечием, которые отражались на его лице. Недалеко от разведчика, ближе к выходу из пе¬ щеры, стоял Ункас. Путешественникам видны были гибкие и непринужденные движения молодого индейца. Хотя его фигура была закрыта зеленой, обшитой бахромой охот¬ ничьей рубашкой, но голова оставалась непокрытой, так что ничто не мешало наблюдателям с тревогой следить за блеском его глаз, пугающих и вместе с тем спокой¬ ных, смелыми очертаниями гордого лица, не обезобра¬ женного красками, благородной высотой его лба и изящ¬ 549
ной формой обритой головы, на макушке которой красова¬ лась длинная прядь волос. Впервые Дункан и его спутники получили возможность разглядеть своих проводников-ин- дейцев, и путешественники вздохнули с облегчением, когда увидели гордое, решительное, хотя и дикое выражение лица молодого воина; чувствовалось, что он не способен на гнусное предательство. Алиса с интересом разглядывала его открытое лицо и гордую осанку, как она рассматривала бы драгоценную статую, изваянную резцом древних греков и чудом ожившую; а Хейворд, хотя и привык наблюдать совершенство форм, столь распространенное среди тузем¬ цев, открыто выражал свое восхищение при виде такого без¬ упречного образца благороднейших пропорций человека. — Я могла бы спокойно заснуть, — шепотом произне¬ сла Алиса, — зная, что такой бесстрашный и, по-видимому, великодушный часовой охраняет меня. Я уверена, Дункан, что жестокие убийства и мучительные пытки, о которых мы так часто слышим и читаем, не могут совершаться в присутствии людей вроде Ункаса. — Я согласен с вами, Алиса, ответил Хейворд. — Мне тоже кажется, что такой лоб и такие глаза способны внушать страх, но не обманывать... Однако не будем за¬ блуждаться: мы должны ждать от него только проявления тех достоинств, которые считаются добродетелями среди краснокожих. Впрочем, встречаются замечательные люди и среди белых и среди индейцев. Будем же надеяться, что этот молодой могиканин не разочарует нас и докажет, что его наружность не обманчива, что он действительно храб¬ рый и преданный друг. — Теперь майор Хейворд говорит, как подобает майору Хейворду, — заметила Кора. — Кто, глядя на это создание природы, может вспомнить о цвете его кожи! Наступило короткое, как бы неловкое молчание, кото¬ рое прервал разведчик, предложив путцикам войти в пе¬ щеру. — Огонь разгорается слишком ярко, — сказал он, — то¬ го и гляди, укажет мингам наш приют. Ункас, опусти-ка одеяло — это скроет огонь... Угощайтесь! Конечно, перед вами не такой ужин, какого имеет право ожидать майор королевской армии, но я видывал, как многие военные с удовольствием глотали сырое мясо, даже без всякой при¬ правы. А у нас есть соль, и мы можем быстро зажарить 550
мясо. Вот свежие ветки сассафраса 1. Пусть дамы прися¬ дут на них, хоть это и не стулья иэ красного дерева. Ну, друг, — обратился он к псалмопевцу, не печальтесь о же¬ ребенке: это было невинное создание и еще не успело узнать печалей. Смерть спасла его от многих неприятно¬ стей, от ссадин на спине, от натруженных ног... Между тем Ункас исполнил приказание разведчика. Голос Соколиного Глаза замолк, и грохот водопада за¬ звучал, точно раскат отдаленного грома. — Не опасно ли оставаться в этой пещере? — спросил Хейворд. Не грозит ли нам здесь внезапное нападение? Ведь, стоя подле выхода, один вооруженный человек может держать нас в своих руках. В темноте из-за спины разведчика вынырнула какая-то фигура, похожая на воплощение смерти, и, взяв горящую головню, осветила ею отдаленный конец узкого грота. Али¬ са вскрикнула, и даже смелая Кора вскочила при появле¬ нии страшного существа. Но Хейворд успокоил девушек, сказав им, что это только их проводник, Чингачгук. При¬ подняв второе одеяло, индеец показал, что в пещере был еще один выход. Потом, держа в руках пылающую голов¬ ню, он проскользнул через узкий проход в утесе в другой грот, совершенно сходный с первым. — Таких опытных лисиц, как мы с Чингачгуком, не часто ловят в норе с одним выходом! — со смехом заметил Соколиный Глаз. — Это отличное место! Скалы — черный известняк, а это очень мягкая порода. Прежде водопад находился на несколько ярдов ниже, чем теперь, и, думаю, в свое время представлял собой такую же спокой¬ ную и прекрасную гладь, какие вы встречаете в лучших местах Гудзона. Но годы уносят красоту — это еще сужде¬ но вам узнать, молодые девушки. Местность эта сильно изменилась со временем. В скалах*и утесах появилось мно¬ жество трещин. В одних местах камни мягче, чем в дру* гих, и вода проточила в них большие выбоины; одни скалы свалила, другие изломала, и теперь эти водопады не имеют ни красоты, ни силы. ^ Где же мы находимся? — спросил Хейворд. — Близ того места, где когда-то низвергался водопад. С обеих сторон от нас порода оказалась мягкой, поэтому 1 Сассафрас —дерево из семейства лавровых. 551
мятежная вода вырыла вот эти две маленькие пещеры, устроив для нас отличный приют, и отхлынула вправо и влево, обнажив середину своего русла, которое стало^ухим островком. — Значит, мы на острове? —* Да, но обеим сторонам от нас водопады, а река и вы¬ ше и ниже нас. При дневном свете вам стоило бы поднять¬ ся на скалу и посмотреть на причуды воды. Она падает безумными прыжками. Иногда скачет, иногда течет гладко; тут она кувыркается, там тихо струится; в одном месте бела как снег, в другом кажется травянисто-зеленой; то журчит и поет, как кроткий ручей, то вдруг начинает кру¬ титься водоворотом и размывает каменные скалы, как мяг¬ кую глину. Да, леди, тонкая ткань, паутинкой обвивающая вашу шею, покажется грубым неводом в сравнении с узо¬ рами речных струй. После того как река набушуется вво¬ лю, она спокойно течет дальше, чтобы слить свои воды с морской волной. Такое описание гленнских водопадов внушило путеше¬ ственникам уверенность в недоступности их убежища, но им было не до того, чтобы замечать красоты природы. По¬ том все решили заняться необходимым, хотя и более низ¬ менным делом — ужином. Ункас оказывал Коре и Алисе все услуги, какие только были в его силах. Сочетание гордости и радушия на его лице забавляло Хейворда, который знал, что такая услужливость — не в обычаях индейцев. Однако правила гостеприимства счита¬ лись священными, а потому незначительное отступление от строгих законов воинского достоинства не вызвало, по-ви- димому, порицания со стороны Чингачгука. При этом внимательный наблюдатель мог бы заметить^ что Ункас не совсем одинаково относится к девушкам. Например, подавая Алисе флягу с водой или кусок олени¬ ны на деревянном блюде, он только соблюдал вежли¬ вость; оказывая же подобные услуги ее темноволосой сестре, молодой могиканин устремлял долгий взгляд на ее краси¬ вое, выразительное лицо. Раза два ему пришлось заговари¬ вать с сестрами, чтобы привлечь их внимание. И каждый раз в таких случаях он говорил по-английски — правда, на ломаном языке, но все же понятно. Его глубокий гортан¬ ный голос придавал особую музыкальность английским 552
словам. Кора и Алиса обменялись с ним несколькими фра¬ зами, и благодаря этому между ними установилось нечто похожее на дружеские отношения. Ничто не нарушало важного спокойствия Чингачгука; он сидел в свете костра, и путешественники, беспокойно поглядывая на старого индейца, увидели наконец истинное выражение его лица, которое проступало сквозь наводя¬ щую ужас военную раскраску. Сестры находили между отцом и сыном большое сходство, с той лишь разницей, которую накладывают возраст и пережитые невзгоды. Свирепое выражение лица Чингачгука смягчилось, и от него веяло
меньшего времени, чем нужно оленю, чтобы промчаться сажець. У индейца имя — дело чести. Индеец обыкновенно принимает какое-нибудь подходящее для себя прозвище. Конечно, имя Чингачгук, что значит «Великий Змей», не означает, что он и в самом деле змея; нет, его имя говорит, что ему известны все извороты, все уголки человеческой природы, что он молчалив и умеет наносить своим недру¬ гам удары в такие мгновения, когда они совсем этого не ожидают. Каково же ваше призвание? Я — недостойный преподаватель благородного ис¬ кусства псалмопения. — О! — Я преподаю пение юным новобранцам Коннекти¬ кута 1. — Вы могли бы выбрать занятие получше. Эти щенки и так слишком много хохочут и поют в лесах, когда им сле¬ довало бы сидеть затаив дыхание, как лисице в засаде. Умеете ли вы, по крайней мере, обращаться с ружьем? — Слава богу, мне еще никогда не приходилось иметь дело со смертоносным оружием. ^ Может быть, вы умеете , находить путь по компасу, наносить на бумагу направление вод, обозначать на ней горы и пустыни так, чтобы люди сумели отыскать эти места? Нет, этим я не занимаюсь. — У вас такие ноги, которые могут превратить длин¬ ную дорогу в короткую. Я полагаю, генерал посылает вас с поручениями? — Никогда. Я следую только моему высокому призва¬ нию, то есть обучаю людей церковной музыке. Странное призвание, — произнес Соколиный Глаз и усмехнулся. — Всю жизнь повторять, как пересмешник, все высокие и низкие ноты, которые вырываются из чело¬ веческого горла! Впрочем, друг, пение — ваш талант, и никто не имеет права его хулить, как никто не смеет пори¬ цать искусство стрельбы или какое-нибудь другое умение. Покажите-ка ваше искусство. Пусть это будет наше друже¬ ское прощание на ночь. Ведь девушкам предстоит набрать¬ ся сил перед долгой дорогой, в которую мы отправимся на рассвете, пока еще не зашевелились макуасы. 1 Коннектикут — местность,, граничившая с колонией Нью-Йорк. 554
^ С великим удовольствием, — сказал Гамут. Попра¬ вив очки в железной оправе, он вынул свой излюбленный томик и немедленно передал книгу Алисе. — Что м<^жет быть более подходящим и успокаивающим, чем вечерняя молитва после дня, полного опасности и риска! Алиса улыбнулась. Она взглянула на Хейворда и вспыхнула, не зная, как ей поступить. — Не стесняйтесь, шепнул ей молодой офицер, Алиса приготовилась петь. Давид выбрал гимн, отвечав¬ ший положению беглецов. Кора тоже пожелала поддержать сестру. Давид, который всегда придерживался в пении строгих правил, предварительно дал певцам тон, пользуясь своим камертоном. Подался торжественный напев; иногда молодые девуш¬ ки склонялись над книгой и усиливали свои звучные голо¬ са, иногда понижали их, так что шум воды превращался в глухой аккомпанемент песен. Природный вкус и верный слух Давида руководили певицами. Он соразмерял силу голосов с размерами узкой пещеры, каждая трещина, каж¬ дая впадина которой наполнялась задушевными звуками. Индейцы с таким пристальным вниманием смотрели на скалы, что, казалось, они сами превратились в камни. Разведчик сначала сидел, равнодушно опершись под¬ бородком на руку, но мало-помалу его суровые черты смяг¬ чились. Может быть, в уме охотника воскресли воспоми¬ нания детства, тихие дни, когда ему приходилось слышать такие же псалмы из уст матери. Задумчивые глаза жителя лесов увлажнились, слезы покатились по его обветренным щекам, хотя он скорее привык к житейским бурям, чем к проявлениям душевного трепета. Пронесся один из тех низких, замирающих звуков, которые слух впивает с жад¬ ным восторгом, точно сознавая, что это наслаждение сейчас прервется... И вдруг раздался вопль, не похожий ни на че¬ ловеческий крик, ни на вопль другого земного существа; он потряс воздух и проник не только во все уголки пещеры, но и в самые укромные тайники человеческих сердец. Вслед за этим наступила полная тишина; чудилось, будто даже воды Гленна остановились, пораженные ужасом. Что это? — прошептала Алиса, очнувшись от столб-* няка. — Что это? — громко спросил Дункан. Ни Соколиный Глаз, ни индейцы не ответили. Они слу* 555
шали, очевидно ожидая- повторения вопля, и молчанием выражали свое изумление. Наконец они быстро и серьезно заговорили между собой на делаварском наречии. По окон- чании их беседы Ункас осторожно выскользнул из отда¬ ленного выхода пещеры. Когда он ушел, разведчик снова заговорил по-англий¬ ски: — Никто из нас не может сказать, что это было, хотя двое из нас в течение тридцати с лишком лет изучали ле¬ са. Я думал, что моему слуху знакомы все крики индей¬ цев, все звериные голоса, но теперь вижу, что я был про¬ сто тщеславным, самонадеянным человеком. — Разве это не военный клич воинов, не вой, которым они стараются испугать врагов? — спросила Кора, спокой¬ но опуская на лицо вуаль, в то время как ее младшая се¬ стра заметно волновалась. — Нет-нет, сейчас раздался зловещий, потрясающий звук, и в нем было что-то неестественное. Если бы вы хоть раз слышали боевой клич индейцев, вы никогда не приня¬ ли бы его за что-нибудь другое... Ну что же, Ункас? — сно¬ ва по-делаварски обратился разведчик к возвратившемуся в пещеру молодому могиканину. — Что ты видел? Не про¬ свечивает ли наш огонь сквозь завесы? Послышался короткий и, по-видимому, отрицательный ответ на том же наречии. — Ничего не видно, — продолжал по-английски Соко¬ линый Глаз, с неудовольствием покачивая головой. — Но наша стоянка все еще остается тайной. Перейдите в дру¬ гую пещеру, леди, и постарайтесь заснуть: вы нуждаетесь в отдыхе. Мы поднимемся задолго до восхода солнца, и нам придется торопиться, чтобы дойти до форта Эдвард, пока минги будут спать. Кора повиновалась с таким спокойствием, что более робкая Алиса была принуждена последовать ее примеру. Однако, выходя из пещеры, она шепотом попросила Дун¬ кана пойти вместе с ними. Ункас откинул для сестёр завесу из одеяла. Повернув¬ шись, чтобы поблагодарить его за внимание, девушки уви¬ дели, что разведчик снова уселся над потухающими угля¬ ми, закрыв лицо руками, и, по-видимому, весь ушел в раздумье о непонятном звуке, который прервал вечернее пение. 556
Хейворд захватил с собой горящую сосновую ветку, и этот факел слабо осветил узкую пещеру, где девушкам предстояло провести ночь. Дункан укрепил свой светиль¬ ник в трещине камня и подошел к сестрам; они остались с ним наедине в первый раз после отъезда из форта Эдвард. — Не уходите, Дункан! — попросила его “Алиса. — Мы не заснем в этом страшном месте, особенно теперь, когда ужасный вопль еще звучит у нас в ушах. Прежде всего осмотрим, достаточно ли безопасна на¬ ша крепость, — ответил Хейворд, — а потом поговорим об остальном. Он прошел в самый дальний угол пещеры, к выходу, тоже закрытому тяжелым одеялом, и, отодвинув его, вдох¬ нул полной грудью свежий, живительный воздух, веявший от водопадов. Ближайший рукав реки стремился по узко¬ му глубокому ущелью, прорытому течением в мягком кам¬ не. Вода неслась у самых ног молодого офицера и, как ему казалось, образовала отличную защиту с этой стороны. — Природа создала неодолимую преграду, — продол¬ жал он, указав на черный поток под обрывом, и опустил завесу, —- и вы сами знаете, что честные, верные люди охраняют вас. Поэтому, почему бы вам не воспользоваться советом Соколиного Глаза? Я уверен, Кора согласится со мной и скажет, что вам обеим необходимо заснуть. — Кора может согласиться с вашим мнением, но не сможет последовать вашему совету, — проговорила стар¬ шая из девушек, устроившись рядом с Алисой на ложе из ветвей сассафраса. — Если бы мы даже не слышали непо¬ нятного, страшного крика, нам все равно было бы трудно заснуть. Скажите-ка сами, Хейворд, могут ли дочери поза¬ быть о том, как должен тревожиться их отец, не знающий, где они и что с ними случилось в этой глуши, среди столь¬ ких опасностей? — Он воин. Правда, ему известны опасности, по изве¬ стны и преимущества лесов. — Но он — отец, и от чувств отцовских он не сможет отречься. — Как .снисходительно, как терпеливо переносил он мои глупые затеи! С какой любовью исполнял все мои желания! — со слезами произнесла Алиса. — Кора, мы поступили неблагоразумно, предприняв эту рискованную поездку. 557