Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

Купер Джеймс Фенимор

*— Ну, пресвитериан, баптистов всех тех, кто молит¬ ся, не становясь на колени. — Так, значит, по-вашему, единоверцы моего отца ис¬ поведуют сидячую веру? — осведомилась Элизабет. Да нет, я не слышала, чтобы их называли иначе, как квакерами, — ответила Добродетель с некоторым сму¬ щением. — И я ни за что не стала бы называть их иначе, потому как ни разу не выразилась непочтительно о судье и его родственниках. Я всегда уважала квакеров — такие все они обходительные да степенные. Ума не приложу, как это ваш папенька взял жену из церковной семьи. Уж больно молятся-то они по-разному. Квакеры сидят себе тихо и молчат почти все время, а в церквах такое деется, что со смеху помереть можно; я ведь знаю, что говорю, потому как я, еще когда жила на побережье, один раз в такой церкви побывала. — Вы обнаружили в церковной службе достоинство, какого я прежде не замечала. Будьте добры, узнайте, то¬ пится ли в моей комнате камин. Я устала после дороги и хочу лечь спать пораньше. Добродетель чуть было не сказала молодой хозяйке до¬ ма, что она может сама открыть дверь да посмотреть-, но осторожность эзяла верх над досадой, и, несколько помеш¬ кав, чтобы все-таки поддержать свое достоинство, она выполнила приказание. Услышав, что камин затоплен, Элизабет, пожелав доброй ночи экономке и Бенджамену, который подбрасывал дров в печку, удалилась в свою ком¬ нату. Едва за мисс Темпл закрылась дверь, как Добродетель начала длинную, запутанную речь, словно бы и не ругая и не хваля молодую хозяйку, но, тем не менее, ее намеки все яснее рисовали эту последнюю в самом неблагоприятном свете. Дворецкий, ничего не отвечая, продолжал прилежно возиться у печи, а затем посмотрел на термометр и, открыв дверцу буфета, достал оттуда запас напитков, которые со¬ грели бы его и без помощи того жаркого огня, который он развел. Тотчас же к печи был пододвинут маленький сто¬ лик и на нем аккуратно и без лишнего шума расставлены бутылки и бокалы. Потом Бенджамен принес в этот уют¬ ный уголок

два кресла и, как будто только что заметив экономку, воскликнул: — Ну-ка, мисс Добродетель, бросьте якорь в этом кресле! Снаружи трещит мороз, а мне и дела нет. 606

Дворецкий и мисс Добродетель подвинули к печи маленький столик и на нем расставили без лишнего шума бутылки и бокалы,

Шторм или штиль — для Бена это все одно. Негры устрои¬ лись в трюме и развели там такой огонь, что быка целиком зажарить можно. Термометр показывает сейчас трина¬ дцать градусов, но на кленовые дрова можно положиться— не успеем мы еще пропустить по стаканчику, как темпера¬ тура полезет вверх градусов на десять, и, когда сквайр вернется домой из теплого .традтдра Бетти Холлистер, ему будет жарко, словно бы матросу, который намазал мачту скверным дегтем. Ну-ка, садитесь, сударыня, на это кресло да скажите мне, как вам понравилась хозяйская дочка. — Ну, по-моему, мистер Пенгиллен... — Помпа, Помпа, — перебил ее Бенджамен. — Сего¬ дня сочельник, мисс Добродетель, так и зовите меня просто Помпой. Эдак будет покороче, а я к тому же соби¬ раюсь выкачать вот этот графинчик досуха. Ну, так, зна¬ чит, я Помпа и есть. — Ах, батюшки мои! — воскликнула Добродетель со смехом, от которого, казалось, развинтились все ее суста¬ вы. — Ну и шутник же вы, Бенджамен, когда на вас стих найдет! А отвечу я вам, что теперь в этом доме все будет по-другому. — По-другому! — воскликнул дворецкий, поглядывая на графин,, который пустел с удивительной быстротой. — Ну и пусть, мисс Добродетель, ну и пусть, раз ключи от провиантского склада остаются в моем кармане. — Что верно, то верно, — подхватила экономка. — В доме хорошей еды и питья на всех хватит... подсыпьте- ка мне сахару в стакан, Бенджамен... потому как сквайр Джонс разве только птичьего молока раздобыть не суме¬ ет. Но ведь новые господа — новые законы. И я не удивлюсь, если для нас с вами теперь времена пере¬ менятся. — Жизнь переменчива, как ветер в море, — нравоучи¬ тельно заметил Бенджамен, — а переменчивей ветра вы ничего це найдете, мисс Добродетель. Вот разве только доберешься до мест, где дуют пассаты, а уж тогда-то хоть целый месяц иди себе без забот на всех парусах с юнгой у штурвала. — Мне ли не знать, как жизнь переменчива! — отве¬ тила Добродетель, подделываясь под настроение своего со¬ беседника. — Ив этом доме будут большие перемены, по¬ мяните мое слово] Вот уж и мной собрались командовать, да и над вами скоро посадят какого-нибудь молодца. А вам-? 608

то, Бенджамен, это будет и вовсе нелегко, раз вы столько времени жили по своей воле. — Повышения даются тем, кто служит дольше, — ска¬ зал дворецкий, — и, коли они подыщут на мою койку дру¬ гого или возьмут в кают-компанию нового стюарда, я по¬ дам в отставку, прежде чем вы сумеете поднять шлюпку на тали. Хоть сквайр Дик обходительный джентльмен и капитан и плавать с ним одно удовольствие, все же я ему скажу по-простому, по-нашему, по-морскому, что коли он задумал наставить надо мной новобранца, то я ухожу в от¬ ставку. Я начал на баке, мисс Петтибон, и честно дослу¬ жился до юта. Я шесть месяцев плавал !на гернсёйском лю- гере, выбирал фалы и свертывал канат в бухту. Потом я сделал несколько рейсов на шхуне, которая занималась тем же промыслом. А что это значит? Плавай всегда по ночам да вслепую. И учиться там нечему, разве что как во¬ дить корабль по звездам. Ну, тут, видите ли, научился я, как смолить стеньгу и как убирать топсель, а потом стал прислуживать в капитанской каюте — готовил шкиперу грог. Вот там-то я и приобрел мое уменье в этом деле и, как вы сами знаете, изучил его до тонкостей. Ну, пью за наше доброе знакомство. Добродетель наклонила голову в знак признательности за такой любезный тост и отпила из своего стакана — она всегда была не прочь отведать горячительного напитка при условии, что его хорошенько подсластят. После того как достойная пара обменялась этими любезностями, разговор возобновился. — Вы, наверное, немало в жизни повидали, Бенджа¬ мен. Недаром, в писании говорится: «Те, кто пускается в море на кораблях, видят труды господни». — Так-то оно так, да только и на бригах и на шхунах тоже 1 иной раз доводится увидеть и труды дьявола. На море, мисс Добродетель, человек может набраться вся¬ ких знаний, потому как видит он всякие народы и очерта¬ ния всяких стран. Вот, скажем, я. Хоть по сравнению с иными моряками я человек неученый, а ведь на побережье Атлантического океана не найдется ни мысочка, ни островка от мыса Аг до самого что ни на есть Финистера, 1 В парусном флоте кораблем в узком смысле слова называ¬ лось четырехмачтовое судно с прямыми парусами; у бригов было две мачты, а шхуны несут косые паруса. 39 Фенимор Купер. Том II 609

про который я не знал бы, как он называется и чем сла¬ вен... Лейте, лейте больше рому в воду* Вот вам сахар. Выйти вам замуж за сластоежку, мисс Петтибон, помя¬ ните мое слово!.. Так, значит, как я уже говорил, все это побережье мне знакомо не хуже, чем дорога отсюда до «Храброго драгуна», и одно скажу: Бискайский залив — настоящий чертов котел. Эх, видели бы вы, какие там ветры дуют! Иной раз двое у одного на голове волосы пе могут удержать. Да, плавать по этому заливу ^ словно как по здешним дорогам ездить: то вверх на холм, то вниз с холма. — Скажите на милость! — воскликнула Добродетель.— Да неужто волны там бывают такие высокие, как горы, Бенджамен? — А вот послушайте... Но сперва хлебнем-ка грогу. М-да!.. У вас в стране ром что надо! Ну, да когда до Вест- Индии рукой подать, оно и понятно. Эх, черт побери! Если бы Гернси лежал поближе к Ямайке, ром стоил бы гроши. А что до волн, то в Бискайском заливе они высоко подни¬ маются, да ровно бегут, и только если ветер дует с юго- запада, тогда они так сшибаются, что любо-дорого.; Ну, а коли хотите посмотреть настоящие валы, то в заливе вам делать нечего, а лучше прогуляйтесь-ка при западном вет¬ ре у Азорских островов, да так, чтобы земля .оставалась под ветром, а нос был бы повернут к югу, да возьмите ри¬ фы на формарселе, а то на фоке, да поставьте форстаксель и крюйостаксель, да берпте как можно круче к ветру, если только кораблик выдержит, да пройдите так две вахты, — вот тогда вы увидите горы. Я как-то побывал там на фре¬ гате «Боадицея»: то все небо меньше грота, а то под днищем разверзается яма, куда весь английский флот влезет. — Да как же это вы не боялись, Бенджамен, и как же это вы спаслись? — Боялся? Кто же это боится соленой водички над го¬ ловой? А спаслись вот как. Когда мы порядком этого хлеб¬ нули да помыли хорошенько наши палубы, то свистали всех наверх — свободная вахта спала у себя на койках, словно на ваших пуховиках^ и выждали затишья. По¬ вернули по ветру, убрали фок, да и пошли фордевинд. Вот посудите, мисс Петтибон, как летел наш фрегат: скажу, не совру, сам видел, что он прыгал с одной волны на дру¬ гую, словно здешние белки с дерева на дерево.« 610

— Да как же это? Совсем без воды, прямо по возду¬ ху? — воскликнула Добродетель, изумленно всплескивая костлявыми руками. « Ну, это -не так-то просто—выбраться из воды. Брыз¬ ги летели до того густо, что уж не разобрать было, где здесь море*, а где тучи. Ну, так мы и шли фордевинд целых две склянки. Капитан сам стоял на мостике, у штурвала было четыре рулевых, а штурман с шестью матросами по¬ ворачивал румпель на батарейной палубе. Ну, зато как наш красавец слушался руля! Эх, да что говорить, судары¬ ня, — во всей Англии не найти было дворца лучше этого фрегата. Будь я королем, я бы приказал поставить его на якорь у Лондонского моста и поселился бы в нем. А все почему? А все потому, что уж кто-кто, а его величество может позволить себе жить в удобном помещении. 6=* Ну, а далыпе-то какч же, Бенджамен? — вскричала экономка, дивясь и ужасаясь опасностям, которым когда-то подвергался дворецкий. — Что же вы тогда сделали? — Сделали? Ну, выполнили свой долг, как и надлежит бравым морякам. Вот, скажем, ежели бы на нем плыли зем¬ ляки мусью Леквы, они наверняка выбросили бы фрегат на какой-нибудь из малых: островов, а мы шли да шли, по¬ ка не оказались прямо с подветренной стороны горы Пику, й разрази меня бог, если я знаю, как мы туда забрались: то ли обогнули остров, то ли просто через него перепрыг¬ нули. Но дело не в том — теперь гора заслоняла нас от ветра, и мы стали крейсировать там, то одним галсом, то другим, а порой высовывали нос, чтобы посмотреть, что делается в открытом море, и так — пока ураган не стих. — Ах, батюшки мои! — воскликнула Добродетель, ко¬ торая не поняла ни одного из морских выражений Бенд¬ жамена, но все-таки смутно представила себе картину раз¬ бушевавшихся стихий. — Ну и страшная у вас, моряков, жизнь! Чего же удивительного, 'если вам не по душе мйсль, что, может, придется вам покинуть такую хорошую и спокойную должность. Само собой, беда не велика и мож¬ но найти много домов ничуть не хуже. Когда судья угова¬ ривал меня вести тут хозяйство, я и не думала даже, что останусь надолго. Я ведь просто заехала через неделю по¬ сле смерти миссис Темпл посмотреть, что да как, и собира¬ лась к вечеру вернуться домой, да только так все они были расстроены и такой здесь был беспорядок — ну, как же мне было не остаться и не помочь? Место мне показалось 39* Ш

хорошим. Я ведь не замужем, а им очень уж была нужна помощь, вот я и осталась. — И долгонько не поднимали якорей, сударыня. Бьюсь об заклад, вам пришлось по вкусу командовать этим ко¬ рабликом! — Ах, да подите вы, Бенджамен! Ни одному вашему словечку верить нельзя! Ну, оно верно, и судья и сквайр Джонс были куда

как покладисты и обходительны, но те¬ перь начнутся тут другие времена, вот помяните мое сло¬ во. Я, конечно, знала, что судья собирается в город и при¬ везет оттуда дочку, но вот такого поведения, признаюсь, не ожидала. Уж поверьте, Бенджамен, обернется она настоя¬ щей ведьмой! — Ведьмой! — повторил дворецкий, широко раскрыв от удивления глаза, которые уже начали подозрительно смыкаться. — Разрази меня бог, сударыня, эдак вы еще скажете, что «Боадицея» была никудышным фрегатом. Да какая же она ведьма? Разве глаза у нее не сверкают, буд¬ то утренние и вечерние звезды? А волосы-то черные и бле¬ стящие, как хорошо просмоленный канат. И ходит, что твой линейный корабль на буксире в тихую погоду! Даже фигуре на носу нашей «Боадицей» до нее далеко будет, а ведь капитан не раз говорил, что фигура эта изображает великую королеву. А ведь королевы всегда бывают краса¬ вицами, — сами подумайте, кто бы это согласился быть королем, если бы он не мог выбрать красавицу себе в же¬ ны? Что за радость целовать какую-нибудь образину? — Если вы будете говорить о таких неприличностях, Бенджамен, — сказала экономка, — я тотчас уйду! Никто не спорит: с виду она и точно ничего себе, да вот только добра от нее не жди, это я вам сразу скажу. До того спесыо надувается, что уж и говорить-то ни с кем не желает. Сквайр Джонс так расхваливал ее, что подумала, она барышня обходительная. Нет уж, не спорьте, Луиза. Грант куда воспитаннее, и Бетси Темпл до нее далеко. Она мне даже словечка не ответила, а я-то хотела порасспросить ее, каково это было вернуться домой, когда маменьки уже нет. — А может, она вас просто не поняла, сударыня, больно уж вы по-простому выражаетесь, а мисс Лиззи-то училась в пансионе у знатной лондонской дамы и говорит не хуже меня самого или кого другого, кто повидал свет в самом лучшем обществе. Вы женщина неученая, а наша молодая хозяйка все науки до тонкости превзошла. 612

— «Хозяйка»!— взвизгнула Добродетель,— Да что это вы, Бенджамен, говорите, точно я какая-нибудь черноко¬ жая рабыня! Она мне це хозяйка и никогда хозяйкой не будет. А выражаюсь я на самом чистом языке, я ведь из Новой Англии, из графства Эссекс, а Бухтовый Штат1 этим славится. — Я частенько слышал об этой бухте Воштат, — заме¬ тил Бенджамен, — но не могу сказать, что когда-нибудь в ней бывал, и даже хорошенько не знаю, где она находит¬ ся. Может, в ней и есть хорошая якорная стоянка, но про¬ тив Бискайского залива или, скажем, бухты Тор она все равно что шлюпка против фрегата. А касательно языка я одно скажу: вот послушали бы вы в Уоппинге или же на Рэдклиффской дороге, как выражаются лондонцы — весь словарь переберут, что тебе пряди каната при починке. Ну, да не в том дело, сударыня, а вы подумайте и увидите, что мисс Лиззи никакой вам особой обиды не сделала. Лучше выпейте еще капельку да забудьте и простите, как чест¬ ным людям положено. — Вот еще! И не выдумывайте, Бенджамен. Мной ни¬ кто так не помыкал, и терпеть такое обращение я не наме¬ рена! У меня ведь есть полтораста долларов да постель и двадцать овечек. Не больно-то мне нужно жить в доме, где нельзя звать девушку ее собственным крещеным именем. Вот возьму и буду называть ее Бетси, сколько мне взду¬ мается, — мы живем в свободной стране, и пусть-ка кто- нибудь попробует мне запретить! Я, правда, собиралась дожить тут до лета, а вот теперь попрошу расчет завтра утром и буду разговаривать как хочу, и никто мне не указ! — Что правда, то правда, мисс Добродетель, — ска¬ зал Бенджамен. — Никто об этом спорить с вами не ста¬ нет. Будто я не знаю, что легче остановить бурю шейным платком, чем заткнуть вам глотку, когда у вас язык со сто¬ пора спущен. Скажите, сударыня, а много обезьян водится на берегах этой вашей бухты Воштат? — Сами вы обезьяна, мистер Пенгиллен! завопила в ярости экономка. — А вернее сказать — медведь! Грубый черный медведь! И плохая компания для порядочной жен¬ щины. Хоть бы я еще тридцать лет прожила у судьи, а больше ни разочка не унижусь до вашего общества. Такие 1 Бухтовый Штат (от Массачусетской бухты) — одно из разговорных названий штата Массачусетс. 613

разговоры годятся для кухни, а не для гостиной в богатом доме. — Вот что, мисс Пети... Мети.., Выйдивон, может, я и взаправду иной раз делаюсь медведем, ежели кто вздума¬ ет со мной схватиться, но разрази меня бог, коли я согла¬ шусь, чтобы меня обзывали обезьяной — животиной, кото¬ рая болтает, болтает, а о чем сама не знает. Да что я вам, попугай, что ли? Вот эта птица и впрямь так и чешет на всяких там языках, которые честным людям ни к чему: не то понгречески, не то по-воштатски, а может, на наре- чии западных голландцев! А знает ли он сам, что он такое говорит? Вот что вы мне скажите, сударыня. Мичман, к примеру, командует любо^дорого, когда капитан отдаст ему приказ, а пустите-ка его дрейфовать без посторонней по-« мощи, велите-ка ему самому вести судно по курсу, так не пить мне больше грога, если над ним не будет смеяться вся команда до последнего юнги! ~ Не пить вам больше грога, вот именно! — заявила Добродетель, в негодовании поднимаясь из-за стола и хва- тая свечу. Вы и так уже перепились, Бенджамен, даль¬ ше некуда, и я покидаю вас, пока вы еще не наговорили мне всяких неприличностей. С этими словами экономка удалилась, не уступая в ве¬ личественности самой Элизабет, — по крайней мере, так ей казалось. Она захлопнула за собой дверь с грохотом, напо¬ минавшим мушкетный выстрел, бормоча при этом себе под нос всякие оскорбительные эпитеты вроде «пьяница», «на¬ лизавшийся дурак» и «свинья». Это кто, по-твоему, пьян? — яростно загремел Бенд¬ жамен вслед Добродетели, приподнимаясь, словно с наме¬ рением догнать ее. — Хочет равняться с благородными да¬ мами, а сама только и умеет шпынять людей по пустякам! Да и негде тебе было научиться манерам и хорошему раз¬ говору. Не в твоей же проклятой бухте Воштат! Тут Бенджамен снова упал в кресло, и скоро в комнате раздались зловещие звуки, напоминавшие ворчание его любимого зверя — медведя. Однако, прежде чем попасть, выражаясь изысканным языком некоторых современных писателей, «в объятия Морфея», он еще успел внушитель¬ но произнести вслух, соблюдая должные паузы между каж¬ дым язвительным намеком, «обезьяна», «попугай», «за¬ куска», «ведьма» и «бухта Воштат». Мы не станем даже пытаться объяснить читателю, что 614

именно подразумевал почтенный дворецкий, и не будем восполнять пробелы между вышеупомянутыми словами, скажем лишь, что произносились они со всем глубочайшим презрением, какое только может испытывать человек к обезьяне. Прошло около двух часов, прежде чем дворецкий был разбужен шумным возвращением Ричарда, майора Гарт¬ мана и судьи. Бенджамен уже настолько пришел в себя, что сумел благополучно проводить первых двух в их спальни, но затем исчез и сам, предоставив запирать дом тому, кто больше всех был заинтересован в его целости и сохранной ста. Но в те дни в новых поселках: не слишком-то злоупот¬ ребляли замками и засовами, так что Мармадьюк, осмот¬ рев топившиеся печи и камины, тоже отправился на по¬ кой. Сообщением об этом благоразумном поступке мы и закончим опщсание первого вечера нашего повествования. Глава XVI Первый сторож (тихо). Тут дело нечисто, ребята. Стойте смирно. Шекспир, «Много шума из ничего» К счастью для всех веселых гуляк, за полуночь поки¬ давших «Храброго драгуна», в это время уже сильно по¬ теплело, и, кружа среди сугробов, они могли не опасаться за целость своих носов и щек. К утру по небу быстро за¬ скользили прозрачные облачка и луна скрылась в волнах тумана, который ветер гнал на север, неся с собой теплый воздух с далекого океана. Солнце взошло за густыми туча¬ ми, а южный ветер, дувший теперь в долине, обещал отте¬ пель. Утро уже давно занялось, когда Элизабет заметила, что над восточными холмами забрезжило бледное сияние, хотя западный склон долины осветился гораздо раньше, и ре¬ шила погулять и полюбоваться окрестностями при свете дня, прежде чем компания, так усердно праздновавшая со¬ чельник, выйдет наконец к завтраку. Остановившись в ма¬ леньком дворике, за которым начиналась молодая сосно¬ вая поросль, совсем недавно занявшая место могучих лес¬ ных великанов, Элизабет поплотнее закуталась в меховую 615

накидку, потому что, несмотря на оттепель, холод все же был довольно силен, и собиралась уже пойти дальше, как вдруг над ее головой раздался голос мистера Джонса: — Поздравляю с праздником, кузина Бесс, желаю тебе счастливого рождества! Как погляжу, ты ранняя пташка, но все-таки я тебя перехитрил. Еще не было рождества, когда бы я не успел первым поздравить всех обитателей дома, от мала до велика, и белых, и черных, и желтых. Но погоди-ка минутку, пока я надену шубу; ты же собралась осмотреть наши нововведения, а никто лучше меня не сможет тебе все объяснить: ведь это я их придумал. Дьюк и майор будут еще час отсыпаться после дьявольских сме¬ сей миссис Холлистер, так что я успею проводить тебя. Я сейчас спущусь. Элизабет, оглянувшись, увидела, что, подстрекаемый неуемной жаждой всегда быть первым, ее родственник распахнул окно и высунул из него голову, еще увенчанную ночным колпаком. Она засмеялась, обещала подождать его и вернулась в дом, но вскоре вновь-вышла в дворик, держа в руке большой пакет, украшенный пятью внушительны¬ ми печатями, — как раз вовремя, чтобы встретить мистера Джонса. — Идам, Бесси, идем, — оживленно крикнул он, беря ее под руку. — Снег подтаял, но нас он еще выдержит. Чувствуешь, как в воздухе запахло пенсильванской вес¬ ной? Здешний климат из рук вон плох, душенька. Вот, скажем, вчера к вечеру мороз был такой, что мог убить в человеке всякую подвижность, а чтобы это случилось со мной, нужен редкий холод; часов в десять начало теплеть, к двенадцати стало совсем тепло, и всю остальную часть ночи было так жарко, что я даже сбросил одеяло... Э-эй, Агги! Поздравляю с праздником, Агги! Да ты слышишь ме¬ ня, черный пес? Вот тебе доллар, и, если судья и майор проснутся прежде, чем я вернусь, прибеги сказать мне об этом. Если Дьюк меня опередит, я тебе в жизни этого не прощу. Негр выхватил монету из сугроба, обещал быть начеку и вовремя предупредить массу Ричарда. Затем он подбро¬ сил доллар на двадцать футов вверх, поймал его и удалил¬ ся в кухню, чтобы похвастать полученным подарком, — на сердце у него было легко, и губы то и дело расплывались в счастливую улыбку. — Успокойтесь, милый кузен, — сказала Элизабет. — 616