Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
нам отойти от воды, после чего открыл свои намерения двум-трем из вернейших своих сторонников. Когда пауни заметили, что тетоны кинулись к реке, двадцать их воинов въехали в поток, но, когда те удали¬ лись, они тоже вернулись на свой берег, полагая, что их молодому вождю послужат достаточной поддержкой его испытанное искусство и не раз доказанная храбрость. Приказ Твердого Сердца, отданный им перед переправой, был достоин его беззаветной отваги и твердости духа. До тех пор, пока враги будут выходить против него пооди¬ ночке, он будет сражаться одинг положившись только на Ваконду и силу собственной руки. Но если сиу кинутся на него кучей, то Волкам следует переправляться к нему в том же количестве — человек на человека, покуда доста¬ нет на то численности их отряда. Этот благородный при¬ каз соблюдался свято, и, хотя многие горячие сердца жа¬ ждали разделить с вождем опасность и . славу, все до еди¬ ного воины пауни скрывали свое нетерпение под обычной для индейца маской сдержанности. Они жадно следили за происходившим, но ни единый возглас удивления не сорвался с их губ, когда вскоре они поняли, что поступок их вождя может привести не к войне, а к миру. Матори недолго вел тайную беседу и поспешил ото¬ слать своих доверенных к остальному отряду. Затем он въехал в воду и остановился. Тут он несколько раз поднял руки ладонями наружу и сделал еще несколько жестов, которые в этих краях служат выражением дружеских на¬ мерений. Потом, словно в доказательство своей искрен¬ ности, он бросил ружье на берег и, глубже въехав в воду, вновь остановился, чтобы посмотреть, как все это примет молодой пауни. Коварный сиу не напрасно рассчитывал на благород¬ ство и честность соперника. Твердое Сердце, пока в него стреляли, продолжал гарцевать по отмели и с прежней гордой уверенностью ждал нападения всего неприятель¬ ского отряда. Когда же он увидел, что в реку въезжает хорошо ему известный вождь тетонов, он торжествующе взмахнул рукой, поднял копье и
к дальнему краю отмели, он бросил там ружье, затем вер¬ нулся на прежнее место. Теперь оба вождя были вооружены одинаково. У каж¬ дого осталось копье, лук с колчаном, томагавк и нож; да еще кожаный щит, чтобы отразить удар, если другой вдруг решит пустить в ход оружие. Сиу долее не ко¬ лебался и, подстегнув коня, выехал на отмель с того конца, который учтиво уступил ему противник. Если бы кто- нибудь мог видеть лицо Матори, пока он пересекал про¬ току, отделявшую его от самого грозного и самого ненави¬ стного из всех его соперников, то, может быть, сквозь непроницаемую маску, сотканную хитростью и бессердеч¬ ным коварством, он успел бы заметить на этом смуглом лице проблеск тайной радости; однако гордо сверкающие глаза тетона, его раздувающиеся ноздри могли бы вну¬ шить такому наблюдателю, что радость эта порождена чувством более благородным, более подобающим индей¬ скому вождю. Пауни со спокойным достоинством ждал, когда враг заговорит. Тетон проехался взад и вперед, чтобы умерить нетерпение своего коня и вновь принять гордую осанку, которую несколько утратил во время переправы. Затем он проскакал на середину острова и учтивым жестом предложил пауни сделать то же. Твердое Сердце прибли¬ зился на расстояние, которое позволяло при пуждо и двинуться вперед и отступить, после чего в свою оче¬ редь остановился, не сводя с противника горящих глаз. Наступило долгое и напряженное молчание, пока два про¬ славленных вождя, впервые встретившись с оружием и руках, рассматривали друг друга с видом воинов, которые умеют ценить отважного врага, пусть даже ненавистного. Матори, однако, смотрел куда менее суровым и вызыва¬ ющим взором, чем молодой пауни. Закинув щит за плечо, словно приглашая Твердое Сердце отбросить подозрения, тетон сделал приветственный жест и заговорил первым: — Пусть Волки поскачут в горы,— сказал он,— и по¬ смотрят на восход и на закат, на страну снегов, и на страну цветов, и тогда они увидят, что земля велика. Разве краснокожие не могут найти па ней места для всех своих селений? — Был ли случай, чтобы воин Волков пришел в селе¬ ние тетонов просить у них места для своего жилища? — возразил молодой пауни с гордостью и презрением, кото¬ 355
рые не пытался скрыть.— Когда пауни охотятся, разве они посылают гонцов спросить Матори, есть ли в прериях сиу? — Когда в жилище голод, воин идет искать бизона, который дан ему в пищу,— продолжал тетон, подавляя гнев, вызванный гордой усмешкой юноши.— Ваконда со¬ здал больше бизонов, чем индейцев, и он не сказал: «Этот бизон будет для пауни, а тот для дакоты; этот бобр для конзы, а тот для омахо». Нет, он сказал: «Всего вдоволь. Я люблю моих красных детей и дал им большие богат¬ ства. Много солнц будет скакать быстрый конь и не до¬ скачет от селений тетонов до селений Волков. От лугов пауни далеко до реки оседжей. Хватит места для всех, кого я люблю». Зачем же одному краснокожему убивать другого? Твердое Сердце воткнул копье острием в землю и, так же забросив щит за плечо и слегка опираясь на древко копья, ответил с выразительной улыбкой: — Что же, тетоны устали охотиться и идти по тропе войны? Они хотят жарить оленину, не убивая оленей? Они собираются отрастить волосы на головах, чтобы вра¬ гам труднее было находить их скальпы? Напрасно, воин-пауни не придет искать жену среди этих тетон- ских скво. Матори, когда услышал это жгучее оскорбление, не сдержался, и его лицо загорелось яростью. Но он сумел овладеть собой и ответил тоном, более подходившим для его непосредственной цели. — Так и следует говорить о войне молодому вождю,— сказал он со странным' спокойствием.— Но Матори видел больше зимних стуж, чем его брат. Когда ночи были длинны и в его жилище приходил мрак, он думал о не¬ счастьях своего народа, пока молодые воины спали. Он сказал себе: «Пересчитай скальпы над своим огнем, те- топ. Кроме двух, это все скальпы краснокожих. Разве волк растерзает волка, и разве гремучая змея убьет свою сестру? Знаешь сам, никогда. Вот почему, тетон, ты не¬ прав, когда с томагавком в руке идешь тропой, что ведет к жилищу краснокожего». — Сиу хочет лишить воина славы! Он скажет своим юношам: «Идите, копайте корни в прерии да ищите ям, чтобы зарыть свои томагавки; вы больше не мужчины!» — Если язык Матори когда-нибудь так заговорит,— с видом крайнего негодования ответил хитрый тетон,— 356
пусть женщины сиу отрежут его и сожгут вместе с копы¬ тами бизона! Нет,— продолжал он и, словно с искренним доверием, приблизился на несколько шагов к Твердому Сердцу, который, однако, не двинулся с места,— у красно¬ кожих не будет недостатка во врагах. Их больше, чем листьев на деревьях, чем птиц в небесах, чем бизонов в прериях. Пусть мой брат шире откроет глаза: разве он нигде не видит врага, которого хотел бы сразить? — Давно ли тетон считал скальпы своих воинов, что сушатся в дыму костров пауни? Вот рука, которая сняла их и готова сделать из восемнадцати двадцать. — Пусть разум моего брата сойдет с кривой тропы. Если вечно краснокожий будет разить краснокожих, кто будет хозяином прерии, когда не останется воина, чтобы сказать — «она моя»? Послушай мудрость стариков. Они рассказывают нам, что в их молодые дни из лесов в сто¬ роне восхода приходило много индейцев и наполняло пре¬ рии жалобами на грабительство Длинных Ножей. Куда приходят бледнолицые, там для краснокожего нет больше места. Земля для них тесна. Они всегда голодны. По¬ смотри, они уже здесь! С этими словами тетон указал на лагерь Ишмаэла, раскинувшийся на виду, и умолк, чтобы посмотреть, какое впечатление произвела его речь на прямодушного врага. Твердое Сердце слушал, словно эти рассуждения поро¬ дили в его уме много новых мыслей. После минутного молчания он спросил: — Так что же советуют делать мудрые вожди сиу? — Они думают, что по следу каждого бледнолицего надо идти, как по следу медведя. Чтобы Длинные Ножи, которые приходят в прерию, не возвращались обратно. Чтобы тропа была открыта для тех, кто приходит, и за¬ крыта для тех, кто уходит. Вон там их много. У них есть лошади и ружья. Они богаты, а мы бедны. Так сойдутся ли пауни на совет с тетонами? А когда солнце уйдет за Ска¬ листые горы, они скажут: «Это для Волка, а это для сиу». — Нет, тетон, Твердое Сердце никогда не наносил удара странникам. Они приходят в его жилище и едят у него и свободно уходят. Могучий вождь — их друг. Когда мой народ созывает молодых воинов на тропу войны, мо¬ касины Твердого Сердца вступают на нее последними. Но, едва селение скроется за деревьями, оп уже впереди всех. Нет, тетон, его рука никогда не подымется на странников. 357
— Так умри с пустыми руками, глупец! — восклик¬ нул Матори. И, заложив стрелу в свой лук, он прицелил¬ ся в обнаженную грудь доверчивого врага и отпустил тетиву. Коварный тетон проделал это так внезапно, так удачно улучил минуту, что пауни не мог защититься обычными средствами. Щит его был заброшен за плечо, стрелу он снял с тетивы, зажав ее в левой руке вместе с луком. Однако зоркий глаз прославленного воина успел уловить первое же предательское движение, а находчивость не по¬ кинула его. Он рванул поводья, конь взвился на дыбы и, как щит, заслонил пригнувшуюся фигуру всадника. Но Матори прицелился так точно и послал стрелу с такой си¬ лой, что она впилась в шею коня и пронзила ее насквозь. В мгновение ока Твердое Сердце послал ответную стрелу. Она пробила щит тетона, не задев его самого. Несколько секунд тетивы звенели, не смолкая, и стрелы одна за другой мелькали в воздухе, хотя противникам приходилось думать и о защите. Колчаны скоро опустели, но, хотя кровь уже пролилась, это не охладило пыла битвы, так как раны были незначительны. Начался конный бой. Противники бросали своих ска¬ кунов вперед, круто их поворачивали, подняв на -дыбы, снова кидались в атаку и хитро уклонялись от столкнове¬ ния, кружа, как ласточки над землей. Каждый норовил пронзить другого копьем, из-под копыт летел песок, и иной раз уже казалось, что кому-то не избежать рокового удара, но оба по-прежнему оставались на конях и дер¬ жали поводья твердой рукой. В конце концов тетон был вынужден спрыгнуть на землю, чтобы увернуться от не¬ отвратимого удара. Пауни сразил копьем его коня и, про¬ скакав дальше, испустил торжествующий клич. Сделав поворот, он уже собрался использовать свое преимуще¬ ство, когда его раненый скакун зашатался и упал под ношей, которая стала ему не по силам. Матори отозвался грозным воплем на преждевременный победный клич и бросился с ножом и томагавком к поверженному юноше. При всей своей ловкости Твердое Сердце не успел бы вовремя выбраться из-под коня. Он видел, что ему грозит неминуемая гибель. Нащупав нож, он зажал лезвие между большим и указательным пальцами и с удивительным хладнокровием метнул в приближающегося врага. Нож завертелся в воздухе и, вонзившись острием в нагую грудь 358
Нож вошел в грудь по самую рукоять
забывшего осторожность тетона, вошел в нее по самую ру¬ коять из оленьего рога. Матори схватился за нее, как будто колеблясь, извлечь ли нож из раны или нет. На мгновение его лицо искри¬ вила неугасимая ненависть и ярость, а затем, точно внут¬ ренний голос напомнил ему, что время
к голосу вождей, старавшихся напомнить горячим голо¬ вам об осмотрительности. Вняв мудрым советам, сиу по¬ спешили укрыться — кто в траве, кто за редкими ку¬ стами или за невысоким бугром,— и пауии уже не могли очертя голову бросаться вперед, так что обе стороны несли теперь значительно меньший урон. Так длилось сражение с переменным успехом и почти без потерь. Тетонам удалось пробиться к густой заросли бурьяна, куда враги не могли последовать за ними верхом, так как всадник, если все-таки прорывался туда, стано¬ вился совершенно беспомощен. Необходимо было выма¬ нить тетонов из этого укрытия или битва осталась бы не¬ решенной. Несколько отчаянных атак были отражены, и приунывшие пауни уже подумывали об отступлении, ко¬ гда вблизи раздался знакомый клич Твердого Сердца, а секундой позже среди них появился и сам вождь, разма¬ хивая скальпом верховного вождя тетонов, точно сулящим победу знаменем. Его встретили радостными криками, и воины устреми¬ лись за ним с такой яростью, что, казалось, их натиску невозможно было противостоять. Однако кровавый трофей в руке вождя пауни зажег не только нападающих, но и обороняющихся. В отряде Матори было немало смелых воинов, и тот оратор, который утром на совете выражал столь мирные намерения, теперь с самозабвенным муже¬ ством рвался снять позор с человека, им никогда не лю¬ бимого, и вырвать его скальп из рук заклятых врагов своего народа. Исход решила численность. После отчаянной схватки, в которой все вожди показали пример неустрашимости, пауии были вынуждены отступить на открытую часть лощины, теснимые тетонами, а те спешили захватить каж¬ дую пядь земли, отдаваемую противником. Если бы сиу остановились у края бурьяна, честь победы, возможно, осталась бы за ними, хотя смерть Матори была для них непоправимой потерей. Однако наиболее горячие воины сиу совершили неосторожность, которая резко изменила ход сражения и нежданно отняла у них так трудно им доставшееся преимущество. Один из вождей пауни, отступая среди последних, упал, залитый кровью из бесчисленных ран, и стал ми¬ шенью для десятка новых стрел. Не помышляя ни о том, чтобы преследовать врага, ни о том, как безрассудны их 361
действия, тетонские воины с боевым кличем ринулись вперед; каждый горел желанием первым нанести удар но мертвому телу и тем заслужить высокую славу. Навстречу им кинулся молодой вождь пауни с горсточкой испытан¬ ных воинов, твердо решивших спасти честь своего народа от такого поругания. Враги схватились врукопашную, кровь полилась рекой. Пауни отступали с телом убитого, а сиу наседали на них сзади, пока не вырвались все из укрытия, оглушительно вопя и грозя уже численным своим перевесом раздавить сопротивление. И Твердое Сердце, и каждый его товарищ скорей умерли бы, чем бросили тело убитого, п судьба их быстро решилась бы, пе явись в этот миг неожиданная помощь. Из рощицы слева послышался крик, а за ним и залп смер¬ тоносных ружей. Пятеро или шестеро сиу забились на земле в агонии, а все остальные окаменели, как будто это небо послало свои молнии, чтобы спасти Волков. Затем из рощи вышли Ишмаэл и его молодцы-сыновья и, грозно крича, с искаженными гневом лицами, обрушились на из¬ менивших им союзников. Это внезапное нападение сломило дух тетонов. Многие из их храбрейших вождей уже погибли, и теперь все про¬ стые воины бежали, не слушая приказов оставшихся вож¬ дей. Несколько отчаянных храбрецов продолжали проби¬ ваться к роковому символу их чести и нашли благородную смерть под ударами ободрившихся пауни. Второй ружей¬ ный залп довершил поражение сиу. Они теперь бежали в беспорядке к дальнему леску с тем же рвением, с каким лишь несколько минут назад бро¬ сались в бой. Пауни кинулись вслед, как стая породистых, хорошо натасканных гончих. Со всех сторон доносился их победный клич и призывы к мести. Иные из беглецов пы¬ тались унести с собой тела павших воинов, но настигаю¬ щая погоня заставила их бросить мертвых ради спасения живых. И только одна попытка оградить честь сиу от по¬ ругания, которое их своеобразные понятия связывали с обладанием скальпами павших героев, все же увенчалась успехом. Читатель помнит, как на утреннем совете один из вож¬ дей восстал против воинственной политики Матори. Но после того, как он безуспешно поднял голос за мир, его рука тем усердней делала свое дело в бою. Мы уже упо¬ минали о его доблести, и именно его мужество, его пример О '• >)
помогли тетонам держаться так стойко, когда они узнали о гибели Матори. Этот воин, который на образном языке своего племени звался Парящим Орлом, последним отка¬ зался от надежды на победу. Когда он понял, что залпы из ружей, вселившие ужас в его воинов, лишают их так дорого купленного преимущества, он под унорным обстре¬ лом угрюмо отступил к тайнику, где в густом бурьяне была спрятана его лошадь. Там он застал неожиданного соперника, готового оспаривать его право на коня. Это был Боречина, престарелый воин, сторонник Матори, тот, чей голос громче всех раздавался против мудрых советов Па¬ рящего Орла. Старик был ранен стрелой, и смерть его, видно, была близка. — Я в последний раз шел тропой войны,— мрачно ска¬ зал старый воин, когда увидел, что за лошадью явился её законный владелец.— Неужели Волк-пауни унесет се¬ дые волосы сиу в свое жилище, чтобы там над ними глу¬ мились женщины и дети? Парящий Орел схватил его за руку, отвечая на призыв суровым, полным решимости взглядом. Дав это безмолвное обещание, он посадил раненого на своего коня. Затем вы¬ вел коня из бурьяна, сам тоже вскочил на него и, привя^ зав товарища к своему поясу, вылетел на равнину, наде¬ ясь, что легконогий скакун спасет их обоих. Пауни заме¬ тили его почти тотчас же, и несколько воинов помчались вдогонку. Они проскакали уже около мили, но раненый не издал ни стона, хотя к его телесным мукам прибави¬ лись муки душевные: он видел, что враги приближаются с каждым скачком своих лошадей. — Остановись,— сказал он наконец и поднял слабую руку, чтобы товарищ придержал коня.— Пусть Орел мо¬ его племени шире раскроет крылья. Пусть он увезет в се¬ ление темнолицых белые волосы старого воина. Этим людям, одинаково понимавшим славу и строго соблюдавшим закон романтической чести, не нужно было много слов. Парящий Орел соскочил с коня и помог сойти Боречине. Старик с трудом опустился на колени и, бросив снизу взгляд в лицо соплеменника — как будто говоря «прощай»,— подставил шею под желанный удар. Не¬ сколько взмахов томагавка, круговое движение ножа — и голова отделилась от тела, не почитавшегося столь цен¬ ным трофеем. Тетон опять вскочил на своего коня, как раз вовремя, чтобы ускользнуть от стрел, пущенных в него
раздосадованными преследователями. Высоко подняв страшную окровавленную голову, он с криком торжества понесся прочь, летя по равнине, точно у него и вправду были крылья той могучей птицы, в честь которой он по¬ лучил свое лестное прозвание. Парящий Орел благопо¬ лучно добрался до своего селения. Он принадлежал к тем немногим сиу, которые вышли живыми из гибельного по¬ боища; и еще очень долго из спасшихся он один мог вы¬ ступать на советах племени, держа голову так же высоко, как прежде. Ножи и копья пауни остановили бегство большей ча¬ сти побежденных; победители рассеяли даже пытавшуюся скрыться толпу женщин и детей; и солнце давно ушло за волнистую черту западного горизонта, когда кровавый разгром наконец завершился. Глава XXXI Так кто ж купец? И кто здесь ростовщик? Шекспир, «Венецианский купец» Утро следующего дня занялось над более мирной сце¬ ной. Резня давно прекратилась. И, когда солнце взошло, его лучи разлились по просторам спокойной и пустынной прерии. Лагерь Ишмаэла еще стоял там же, где и нака¬ нуне, но по всей бескрайной пустыне не видно было дру¬ гих признаков существования человека. Там и сям не¬ большими стаями кружили сарычи и коршуны и хрипло кричали над местом, где какой-нибудь не слишком легкий на ногу тетон встретил свою смерть. Только это и напоми¬ нало о недавнем сражении. Русло реки, змеившейся в бес¬ конечных лугах, взгляд еще мог далеко проследить по ку¬ рившемуся над ней туману; но серебряная дымка над болотцами и родниками уже начинала таять, потому что с пылающего неба лилась теплота, и ее живительную силу ощущало все в этом обширном краю, не избалованном теныо. Прерия была похожа на небо после бури — тихое и ласковое. И вот в такое утро семья скваттера собралась, чтобы принять решение, как поступить с людьми, отданными 364