Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
в ее власть игрой переменчивого счастья. Все живые и сво¬ бодные обитатели лагеря с первым серым лучом рассвета были на ногах, и даже самые малые в этом бродячем цлемени, казалось, сознавали, что настал час, когда дол¬ жны совершиться события, которым, быть может, пред¬ стоит во многом изменить ход их полудикой жизни. Ишмаэл, расхаживая по лагерю, был серьезен, как и подобает человеку, которому вдруг пришлось взять на себя решение в делах куда более важных, чем обычные проис¬ шествия его беспокойных будней. Однако сыновья, так хорошо изучившие непреклонный и суровый прав отца, поняли, что его угрюмое лицо и холодный взгляд выра¬ жают не колебания или сомнения, а твердое намерение не отступать от своих суровых решений, которых он дер¬ жался, как всегда, с тупым упрямством. Даже Эстер не осталась безучастна к надвигающимся событиям, столь важным для будущего ее семьи. Хотя она хлопотала но хозяйству, как хлопотала бы, верно, при любых обстоя¬ тельствах — так земля продолжает вращаться, пока земле¬ трясения разрывают ее кору и вулканы пожирают ее недра,— но голос ее был менее громок и пронзителен, чем обычно, а попреки, сыпавшиеся на младших детей, смяг¬ чала материнская любовь, придававшая ее словам какое-то новое достоинство. Эбирама, как всегда, грызли сомнение и тревога. Он часто останавливал взгляд на непроницаемом лице Ишма- эла, и была в этом взгляде опасливость, выдававшая, что от прежнего взаимного доверия, от прежнего товарище¬ ства не осталось и следа. Он, казалось, попеременно пре¬ давался то надежде, то страху. Порой его лицо загоралось гнусной радостью, когда он поглядывал на палатку, где находилась его вновь захваченная пленница. И тут же, не¬ понятно почему, оно омрачалось тяжелым предчувствием. В такие минуты он обращал глаза к каменному лицу своего медлительного родственника. Но ни разу он не про¬ чел на этом лице ничего утешительного, а напротив, вся¬ кий раз начинал тревожиться еще сильней.
стояло решить. Приказ распространялся на всех без ис¬ ключения. Мидлтона и Инес, Поля и Эллен, Овида и трап¬ пера — всех привели к самозванному судье и разместили так, чтобы тот мог с подобающим достоинством вынести свой приговор. Младшие дети толпились кругом, вдруг охваченные жгучим любопытством, и даже Эстер оста¬ вила стряпню и подошла послушать. Твердое Сердце, явившись один, без своих воинов, присутствовал при этом новом для него и внушительном зрелище. Он стоял, величаво опершись на копье, а взмы¬ ленные бока его коня, щипавшего траву поблизости, по¬ казывали, что пауни примчался издалека, чтобы видеть, что произойдет. Ишмаэл встретил своего нового союзника с холодно¬ стью, показавшей, как равнодушно он примял деликат¬ ность молодого вождя, который затем и приехал один, чтобы присутствие его отряда не породило тревоги или недоверия. Скваттер не искал его помощи, как не стра¬ шился его вражды, и теперь приступил к делу с таким спокойствием, как будто его патриархальная власть при¬ знавалась всеми и везде. Во всякой власти, даже когда ею злоупотребляют, есть что-то величественное, и мысль невольно начинает искать в ее обладателе достоинства, которые отвечали бы его по¬ ложению, хотя нередко терпит неудачу, и то, что прежде было только ненавистно, тогда становится вдобавок и смешным. Но об Ишмаэле Буше этого нельзя было ска¬ зать. Его суровая внешность, угрюмый нрав, страшная физическая сила и опасное своеволие, не признававшее никакого закона, делали его самочинный суд настолько грозным, что даже такой образованный и смелый человек, как Мидлтоп, не мог подавить в себе некоторый трепет. Однако у него не было времени, чтобы собраться с мыс¬ лями; скваттер, хоть и не привык спешить, но уж если заранее на что решился, то не расположен был терять время в проволочках. Когда он увидел, что все на местах, он тяжелым взглядом обвел пленников и обратился к ка¬ питану как к главному среди этих мнимых преступников: — Сегодня я призван исполнить обязанность, которую в поселениях вы возлагаете на судей, нарочно посаженных решать споры между людьми. Я плохо знаком с судебными порядками, но есть правило, которое известно каждому, и оно учит: «Око за око, зуб за зуб». Я не привык ходить
по судам и уж никак не хотел бы жить на земельном уча¬ стке, который отмерил шериф; но в этом законе все же есть разумный смысл, и можно им руководиться на деле. А потому торжественно заявляю, что сегодня я буду его держаться и всем и каждому воздам, что ему положено, не больше. На этом месте Ишмаэл замолк и обвел взором своих слушателей, как будто хотел проверить по их лицам, ка¬ кое впечатление произвела его речь. Когда его глаза встре¬ тились с глазами Мидлтона, тот ответил ему: — Если надо, чтобы злодей был наказан, а тот, кто никого не обидел, отпущен на свободу, то вы должны по¬ меняться со мной местами и стать узником, а не судьей. — Ты хочешь сказать, что я причинил тебе зло, когда увел молодую даму из дома ее отца и завез против ее воли так далеко в дикие края,— возразил невозмутимый скваттер, нисколько не рассерженный этим обвинением, но не испытывая, видимо, и угрызений совести.— Я не стапу добавлять к дурному поступку ложь и отрицать твои слова. Покуда время шло, я успел па досуге обдумать ото дело. И, хотя я не из тех, кто быстро думает и кто умеет или делает вид, что умеет мигом разобраться в сути вещей, а все же я человек рассудительный и, когда дадут мне время поразмыслить, не буду зря отрицать правду. Так что я подумал и решил, что это была ошибка— отни¬ мать дочку у родителя, и теперь ее отвезут туда, откуда ее привезли, со всей заботой, целую и невредимую. — Да-да,— вставила Эстер,— он правду говорит. Бед¬ ность да работа совсем его замучили, а тут еще от шерифа покоя не было. .Вот он в дурную минуту и пошел па злое дело. Но он слушал, что я ему говорила, и снова вернулся на честную дорожку. Нехорошо это и опасно — приводить чужих дочерей в мирную и послушную семью. — А кто тебе спасибо скажет, после того, что ты уже сделал? — пробормотал Эбирам со злобной усмешкой, ко¬ торую обманутая алчность и страх делали еще отврати¬ тельней.— Уж если ты выдал дьяволу расписку, то только из его рук и получишь ее назад. — Помолчи! — сказал Ишмаэл, простерши могучую руку в сторону шурина, и этот грозный жест сразу заста¬ вил того замолчать.^- Ты каркал мне в уши, как ворона. Если бы ты в свое время поменьше говорил, я бы не знал этого стыда. 3(57
— Раз вы перестали заблуждаться и поняли, где спра¬ ведливость,— сказал Мидлтон,— то не останавливайтесь на полдороге и, поступив великодушно, приобретите себе друзей, которые могут оградить вас от будущих неприят¬ ностей со стороны закона. — Молодой человек,— перебил его скваттер, угрюмо нахмурившись,— ты тоже сказал достаточно. Если бы я побоялся закона, тебе не пришлось бы сейчас смотреть, как Ишмаэл Буш чинит правосудие. — Не заглушайте в себе добрых намерений. А если вы задумали причинить вред кому-нибудь из нас, то помните, что рука закона, хоть вы его и презираете, достает далеко: он порой не торопится, но всегда достигает своей цели. — Да, он правду говорит, скваттер, истинную прав¬ ду,— вмешался траппер, который, как обычно, не пропу¬ стил мимо ушей ии одного слова, сказанного при нем.— Здесь у нас, в Америке, эта рука куда как хлопотлива и частенько тяжело ложится на людей, а ведь тут по срав¬ нению с другими странами человек, говорят, больше волен следовать своим желаниям. И поэтому он тут куда счаст¬ ливей, и мужественней, и честнее тоже. А знаете, друзья, ведь есть места, где закон до того хлопотлив, что прямо указывает человеку: вот так-то ты будешь жить, вот так-то ты умрешь, а вот так-то распрощаешься с миром, когда тебя пошлют предстать пред судьей небесным. Да, грешно оно, такое посягательство на власть того, кто создал своих тварей вовсе не затем, чтобы их перегоняли, как скотину, с пастбища на пастбище, как только вздумается их глупым и себялюбивым пастырям, берущимся судить об их нуж¬ дах и потребностях. Что же это за несчастные страны, где сковывают не только тело, но и разум и где божьи созда¬ ния, как рождаются младенцами, так до конца и остаются в свивальнике через грешные измышления людей, кото¬ рые не убоялись присвоить себе право, принадлежащее лишь великому владыке всего сущего! Пока траппер высказывал эти столь уместные сужде¬ ния, Ишмаэл ни разу не перебил его, хотя и смотрел на него далеко не дружеским взглядом. Когда старик дого¬ ворил, скваттер повернулся к Мидлтону и продолжал так, словно его не прерывали: — Что касается нас с тобой, капитан, так обиды нане¬ сены обоюдно. Если я причинил тебе горе, уведя твою жену — с честным намерением вернуть ее тебе, как только 368 12
сбудутся расчеты вот этого дьявола во плоти,— так ведь и ты ворвался в мой лагерь, помогая и способствуя, как выражаются законники про многие честные сделки, уни¬ чтожению моей собственно¬ сти. — Но ведь я только стре¬ мился освободить... — Мы квиты,— перебил его Ишмаэл, который, решив дело к собственному удоволь¬ ствию, нисколько не интере¬ совался мнением других.— Ты и твоя жена свободны и можете отправляться куда и когда хотите. Эбнер, раз¬ вяжи капитана. И вот что: если ты согласен подождать, когда я двинусь обратно к поселениям, то я подвезу вас обоих в повозке. А не хо¬ чешь — твое дело, была бы честь предложена. — Пусть я понесу за мои грехи самую тяжкую кару, если я забуду ваш честный поступок, хотя совесть в вас заговорила и не сразу! — вскричал Мидлтон, бросаясь к плачущей Инес, как только его развязали.— И, друг мой, даю слово солдата, что ваше участие в похищении будет забыто, что бы ни решил я предпринять, когда доберусь до места, где рука правосудия еще не утратила силу. Угрюмая улыбка, которой скваттер ответил на его за¬ верения, показала, как мало он ценит обещание, данное от души молодым человеком в первом порыве радости. — Я решил так не из страха и не из милости, а потому что, па мой взгляд, это справедливо,— промолвил он.— По¬ ступай, как тебе кажется правильным, и помни, что мир велик, в нем хватит места и для меня и для тебя, и, может, нам больше никогда не доведется встретиться. Если ты доволен — хорошо, а не доволен — так попробуй рассчи¬ таться, как захочешь. Я не буду просить пощады, если ты меня одолеешь. Теперь, доктор, твой черед. Пора навести 13 Фснимор Купер. Том III 369
порядок в наших счетах, а то в последнее время они что-то запутались. Мы с тобой заключили честный договор, на перу и совесть, и как же ты его соблюдал? Безмятежная легкость, с какой Ишмаэл умудрился пе¬ реложить ответственность за все происшедшее с себя па своих пленников, в сочетании с обстоятельствами, не по¬ зволявшими философски рассматривать спорные этические вопросы, сильно смутила тех, кому так неожиданно при¬ шлось оправдываться, когда они в простоте душевной по¬ лагали, что их поведение заслуживало только похвалы. Овид, живший всегда в эмпиреях чистой теории, совсем растерялся, хотя, будь он больше
сердцу мне спутники, из-за которых у честной женщины отнимается язык... И ведь такому все равно, порядок у нее в хозяйстве или нет. Мрачное выражение, не сходившее с лица скваттера, на мгновение смягчилось почти лукавой усмешкой, когда он ответил: — Одному его искусство не по душе, Истер, а другому оно, может быть, и по душе. Но раз ты желаешь его от¬ пустить, я не стану вскапывать прерию, чтоб затруднить ему путь. Ты свободен, приятель, и можешь возвратиться в поселения. Советую тебе там и оставаться, потому что такие люди, как я, редко заключают сделку, да зато не любят, чтоб ее так легко нарушали. — А теперь, Ишмаэл, — победоносно продолжала его жена, — чтобы в семье у нас был мир, лад и сердечный по¬ кой, покажи-ка тому краснокожему и его дочке, — тут она указала на старика Ле Балафре и овдовевшую Тачи- чону, — дорогу в их селение, и скажем им на прощанье: «Идите с богом, а нам и без вас хорошо». — По законам индейской войны они — плеиппки пау- ни, и я не могу нарушать его права. — Берегись дьявола-искусителя, муженек! У него много уловок, и легко попасть в его сети, когда* он зама¬ нивает тебя своими лживыми видениями! Послушай ту, кому дорого твое честное имя, и отошли ты подальше эту чумазую ведьму. Скваттер положил на плечо Эстер свою широкую ла¬ донь п, глядя ей прямо в глаза, сказал торжественно п строго: — Женщина, нам предстоит важное дело, а у тебя блажь на уме. Помни, что мы должны совершить, и забудь свою глупую ревность. — Правда, правда, — прошептала его жена, отходя к дочерям. — Господи, прости меня, что я хоть на минуту об этом забыла! — А теперь поговорим с тобой, молодой человек. Ты не зря приходил на мою вырубку, будто выслеживая пчелу,— заговорил Ипшаэл, немного помолчав, как бы затем, чтобы собраться с мыслями. — С тобой у меня счеты посерьезней. Ты не только разорил мой лагерь, а еще и выкрал девицу, которая в родстве с моей женой и которую я прочил себе в дочери. Это обвинение сильней взволновало присутствующих, 371
чем предыдущие. Сыновья скваттера все, как один, с любо¬ пытством уставились на Поля и Эллен, отчего бортник сов¬ сем смутился, а девушка, застыдившись, опустила голову. — Вот что, друг Ишмаэл Буш,— сказал наконец Поль, вдруг обнаружив, что его обвиняют не только в похищении невесты, но и в грабеже.— Я не стану отрицать, что не очень-то вежливо обошелся с твоими горшками и плош¬ ками. Но, может быть, ты назовешь их цену, и мы покон¬ чим дело миром, забыв про обиды. У меня было не слиш¬ ком благочестивое настроение, когда мы влезли на твою скалу, ну, и я, понятно, больше бил посуду, чем пропове¬ довал. Но деньгами можно зачинить дыру хоть на каком кафтане. А вот с Эллен Уэйд дело обстоит не так-то просто. Разные люди смотрят на брак по-разному. Иные думают, что стоит ответить «да» и «нет» на вопросы судьи или свя¬ щенника — кто там окажется под рукой,— и готово, по¬ лучай счастливую семью. А я полагаю так: если де¬ вушка на что решилась, нечего ее силком удерживать. Правда, я не говорю, что Эллен то, что она сделала, со¬ вершила без всякого принуждения; и она, выходит, ни в чем не виновата — вон как тот осел, который ее увез, и тоже против воли, и это он, поклянусь вам, подтвердил бы, когда бы умел говорить не хуже, чем реветь. — Нелли,— сказал скваттер, оставив без внимания эту оправдательную речь, которая казалась Полю очень убедительной и остроумной.— Нелли, ты поторопилась уйти от нас в широкий и недобрый мир. Целый год ты ела и спала в моем лагере, и я уже надеялся, что вольный воздух границы пришелся тебе по вкусу и ты пожелаешь остаться с нами. — Пусть ее поступает, как хочет,— пробормотала Эстер, но-прежнему держась в стороне.— Тот, кто мог бы склонить ее остаться с нами, спит среди холодной голой прерии, и теперь нам ее не переубедить. Женщина к тому же всегда своенравна, и уж если она что забрала в голову, так поставит на своем, как ты сам хорошо знаешь, муже¬ нек, а то бы я не была сейчас здесь и не стала бы матерью твоих детей. Скваттеру, видно, было нелегко отказаться от своих планов в отношении смущенной девушки, и, прежде чем ответить жене, он обратил свой тупой, тяжелый взгляд на равнодушные лица сыновей, будто в надежде, что хоть один из них мог бы занять место погибшего. Поль не пре¬ 372
минул уловить этот взгляд и, точнее, чем обычно, отгадав тайные мысли скваттера, решил, что нашел средство устранить все трудности. — Яснее ясного, друг Буш,— сказал он,— что в этом деле существуют два мнения: твое — в пользу твоих сы¬ новей, и мое — в мою собственную пользу. На мой взгляд, есть только один мирный способ уладить спор — выбирай из своих ребят любого, и мы с ним пойдем погулять в пре¬ рию. Кто останется там, тот больше не сможет вмеши¬ ваться в чужие семейные дела; а кто вернется, тот пусть уж сам поладит с девушкой. — Поль! — с упреком, чуть дыша, прошептала Эллен. — Ничего, Нелли, не бойся,— шепнул в ответ просто¬ душный бортник, которому и в голову не пришло, что волнение его возлюбленной может быть порождено не только опасением за него.— Я примерился к каждому из них, а уж ты можешь положиться на глаз человека, кото¬ рый не раз прослеживал пчелу до ее лесного улья. — Я ничего насильно навязывать ей пе стану,— про¬ молвил скваттер.— Если ее и вправду тянет в поселения, пусть так и скажет. Я ей ии пособлять, ни помехи чинить не буду. Говори же, Нелли, говори свободно, ни за себя и ни за кого другого не бойся. Хочешь ты оставить нас и вернуться с этим молодцом в поселения или же оста¬ нешься и разделишь с нами то немногое, что есть у нас и что мы тебе предлагаем от чистого сердца? После такого призыва Эллен больше не могла коле¬ баться. Сперва она смотрела робко, украдкой. Но потом ее лицо залилось румянцем, дыхание участилось, и нетрудно было понять, что ее природная живость и смелость взяли верх над девичьей застенчивостью. — Вы приютили меня, нищую, всеми брошенную си¬ роту,— сказала она срывающимся голосом,— когда другие, те, кто по сравнению с вами живут, можно сказать, в бо¬ гатстве, предпочли забыть обо мне. Да наградит вас бог за вашу доброту! Того немногого, что я делала для вас, и всего, что я еще могла бы сделать, не хватит, чтобы отпла¬ тить за одно это доброе дело. Мне не по сердцу ваша жизнь. Она не похожа на ту, к какой я привыкла с дет¬ ства, и я хочу совсем другого. Но все же, если бы вы не похитили эту милую, ни в чем не повинную молодую даму у ее друзей, я бы никогда вас не оставила, пока вы сами не сказали бы: «Иди, и да благословит тебя господь». 373
— Что дурно, то дурно, об этом спору нет, и все бу¬ дет исправлено, насколько это можно сделать без опаски. А теперь скажи напрямик: останешься ты с нами или уедешь? — Я обещала жене капитана,— ответила Эллен, снова потупив глаза,— не покидать ее. И раз уже она видела столько обид от всех, она вправе ждать, чтобы хоть я-то сдержала слово. — Развяжите молодца,— сказал Ишмаэл, и, когда его распоряжение было исполнено, он поманил к себе сыно¬ вей, поставил их в ряд перед Эллен и продолжал: — А те¬ перь скажи без уверток правду. Вот все, что я могу тебе предложить, не считая сердечного приема. Растерявшаяся девушка смущенно переводила взгляд с одного юноши на другого, пока не остановила глаза на искаженном тревогой лице Поля. И тут чувство восторже¬ ствовало над требованиями приличий. Она бросилась борт- иику на грудь и подтвердила свой выбор, громко зарыдав. Ишмаэл сделал знак сыновьям отойти и, явно огорчен¬ ный, хотя и не удивленный таким исходом, сказал твердо: — Бери ее и обходись с ней честно и ласково. Такую жену всякий с радостью ввел бы в свой дом, и не хотел бы я услышать, что с ней приключилась какая-нибудь беда. Ну, а теперь я рассчитался с вами, надеюсь, по всей спра¬ ведливости, никого из вас не обидев и не утеснив. Мне осталось задать только один вопрос — спросить у капи¬ тана: хочешь ты для обратной дороги воспользоваться моими упряжками или же нет? — Я слышал, что солдаты из моего отряда ищут меня близ селений пауни,— ответил Мидлтон,— и я думаю по¬ ехать с вождем, чтобы соединиться со своими людьми. — Тогда чем скорее мы расстанемся, тем лучше. Ло¬ шадей в лощине много. Выбирай себе любых и оставь нас с миром. — Мы не можем уехать, пока не будет освобожден этот старик, который более полувека был другом моей семьи. Что он сделал дурного, что его не отпускают на свободу? — Не задавай вопросов, на которые можно услышать в ответ только ложь,—сказал скваттер угрюмо.— С трап¬ пером у меня свои счеты, и нечего вмешиваться в них офицеру американской армии. Уезжай, пока дорога от¬ крыта. 374