Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й
Шрифт:
— Стащите его с этого тряпья! — кричал один. — Это не человек, а дьявольское отродье в человеческом обличье.! ’ — И такая тварь сгубила лучшее украшение британ¬ ской армий! — вопил другой. — Его оспа — не что иное, как гнусная уловка нечистого, чтобы вызволить его из беды! — Да уж, конечно, никто, кроме дьявола, не мог при¬ думать такую пакость, — перебил третий, которого даже в минуты ярости не покидало чувство юмора. — Но береги¬ тесь, ребята, он может нас всех наградить этой хворью, а заодно и избавить от расходов на прививки. — Перестань балагурить, Теренс! Как ты можешь шутки шутить, когда капитан еще не отомщен! Подло¬ жите углей в эти тряпки, ребята, и спалим их вместе с не¬ годяем! — Углей, углей, поджарим дьявола! — подхватило около двадцати солдат, с жадностью внимавших этому варварскому совету. Полуорт снова попытался заставить себя выслушать, но все так же безуспешно; и, только когда десяток человек разочарованно объявили, что во всем доме нет ни огня, ни топлива, шум наконец улегся. — Посторонитесь, эй вы, посторонитесь! — заорал гигантского роста гренадер; его тяжелый гнев все время разгорался подобно вулкану перед началом страшного извержения. — У меня найдется огонь, чтобы уничтожить эту пакость! Дьявол он или святой, ему полезно бы сейчас помолиться! С этими словами великан поднял ружье, и участь Джэба, задрожавшего от страха, была бы в одно мгновение решена, если бы Полуорт не ударил палкой по оружию и не стал между дурачком и его врагом. — Не стреляй, приятель! — сказал капитан, осторож¬ но выбирая средний тон между начальственным окриком и дружеским советом. — Не по-солдатски так торопиться. Я хорошо знал и любил нашего покойного командира; но, прежде чем наказать этого малого, мы сначала его допро¬ сим. Ведь, может быть, другие повинны в этом преступле¬ нии больше, чем он. Солдаты свирепо посмотрели на непрошеного
Мгновенное молчание, наступившее после слов капи¬ тана, не предвещало для него ничего хорошего, но тут, по счастью, какой-то ветеран, несмотря на полумрак, признал в нем одного из друзей Макфыоза. Едва лишь солдат до- делился своим открытием с товарищами, как поднявшийся было гул возмущения стал снова затихать, и порядком испуганный капитан с облегчением услышал, что его имя передается из уст в уста, сопровождаемое дружескими восклицаниями вроде: «Его старый друг!.. Офицер легкой пехоты!.. Тот, кто потерял ногу в бою с бунтовщиками!» Когда все разобрались, в чем дело, раздался дружный крик: Ура капитану Полуорту! Ура другу Макфыоза! Ура храброму капитану Полуорту! Обрадованный успехом и втайне польщенный похвала¬ ми, посыпавшимися теперь на него со всех сторон, капи¬ тан поспешил воспользоваться благоприятным моментом: Благодарю вас, друзья мои, за доброе мнение обо мне! Признаюсь, и я плачу вам полной взаимностью.: Я люблю Ирландский королевский полк в память того, ко¬ го я так хорошо знал и высоко ценил и кого, я боюсь, убили вопреки всем правилам ведения войны. — Слышите? Нашего Денниса подло убили! Кровь за кровь! — угрюмо пробормотало несколько голосов. — Чтобы суд наш был правым, не надо торопиться, а если суд будет правым, месть наша будет ужасна, — быст¬ ро проговорил капитан, боясь, как бы буйный поток еще раз не прорвал плотину, ибо знал, что во второй раз уже не сумеет совладать с ним. — Настоящий солдат всегда ждет приказа, а найдется ли в армии еще хоть один полк, который может похва¬ стать такой дисциплиной, как восемнадцатый? Соберитесь вокруг вашего пленника и слушайте, как я выпытаю у него всю правду. Если окажется, что он виновен, я отдам его в ваши руки. Убедившись, что эта задержка не противоречит их соб¬ ственным мстительным замыслам, а лишь вносит извест¬ ный порядок в дело, солдаты встретили предложение По- луорта новым взрывом ликования; его имя громко повто¬ рялось на разные лады, раскатываясь эхом под стро¬ пилами, между тем как все располагались так, как им было приказано,. 302
Не стреляй, приятель!.. Прежде чем наказать этого малого, мы сначала его допросим.
Желая выиграть время, чтобы решить, как действовать дальше, капитан приказал зажечь огонь — так можно бу¬ дет следить, сказал он, за лицом обвиняемого при допро¬ се. Уже совсем стемнело, так: что это требование показа¬ лось вполне разумным, и солдаты с тем же пылом, с каким они за несколько минут до этого рвались пролить кровь Джэба, кинулись выполнять приказ, не заключавший в себе ничего кррвожадного. Головню, которую принесли, чтобы поджечь жалкое ложе Джэба, отбросили в сторону, когда это жестокое намерение было оставлено. Теперь солдаты подобрали несколько тлеющих угольков и, притащив две-три охапки, пакли, валявшейся в углу, подожгли ее. Вспыхнуло яркое пламя, и солдаты так тщательно его поддерживали, что видны были самые дальние закоулки угрюмого помещения. Воспользовавшись этим освещением, капитан расста¬ вил людей таким образом, чтобы никто не мог исподтиш¬ ка ударить Джэба. Сумятица улеглась, и началось нечто вроде настоящего судебного разбирательства. Любопытст¬ во превозмогло страх перед заразой: теперь уже все стол¬ пились вокруг больного, шум смолк, и вскоре ничего не было слышно, кроме его тяжелого дыхания. Когда наступила полная тишина и Полуорт при ярком свете пылающей пеньки вгляделся в хмурые лица, он понял, что дальнейшее промедление может быть опасно, и сразу приступил к допросу. — Ты видишь, как окружили тебя, Джэб Прей? Рука правосудия наконец настигла тебя, и единственное твое спасение — в чистосердечном признании. Отвечай же на все мои вопросы и бойся божьего гнева! Капитан на мгновение остановился, чтобы его слова произвели должное впечатление. Но Джэб, заметив, что его мучители успокоились и, по всей видимости, не соби¬ раются пока чинить над ним расправу, бессильно уронил голову на одеяло и молча следил тревожным взглядом за малейшими движениями своих врагов. Уступая нетерпе¬ нию слушателей, Полуорт продолжал: — Ты знаком с майором Линкольном? — С майором Линкольном! — проворчали несколько гренадеров. — А он-то тут при чем? — Погодите, бравые гренадеры восемнадцатого пол¬ ке*, я скорее выпытаю правду, если пойду окольным пу¬ тем. 304
— Ур-р-ра! — закричали гренадеры. — Да здравству¬ ет капитан Полуорт, которого мятежники лишили ноги! — Спасибо вам, спасибо, мои уважаемые друзья! Аты, плут, отвечай без уверток! Ведь ты не посмеешь отрицать, что знаком с майором Линкольном? Немного погодя послышался тихий голос: — Джэб знает всех жителей Бостона, а майор Лин¬ кольн родился в Бостоне. — Но майора Линкольна ты знаешь лучше других? Немного терпения, друзья! Этот вопрос имеет прямое от¬ ношение к фактам, которые вы хотите узнать. Солдаты, которым было совершенно непонятно, како¬ го рода факты они могут узнать с помощью этого.вопроса, в недоумении переглядывались, однако продолжали хра¬ нить молчание. — Ты знаешь его лучше всех офицеров нашей армии? — Он обещал защищать Джэба от солдат, и Джэб со¬ гласился выполнять его поручения. — Разумный человек редко заключает такой договор с дурачком. Это значит, что вы были очень близки. А если так, то я спрашиваю тебя: что случилось с твоим прияте¬ лем? Джэб ничего не ответил. — Тебе, наверно, известно, по каким резонам он поки¬ нул своих друзей, — продолжал Полуорт, — и я требую, чтобы ты сейчас же их объяснил. — Резонам? — тупо повторил дурачок. — Джэб не знает, что это значит. — Ну, если ты упрямишься и не хочешь отвечать, я уйду отсюда и разрешу этим бравым гренадерам делать с тобой все, что они захотят. Угроза подействовала: Джэб поднял голову и снова принял прежнюю настороженную позу. По толпе прошло легкое движение, и опять послышались зловещие слова: — Кровь за кровь! Беззащитный юноша, которого нам приходится назы¬ вать дурачком за неимением более подходящего выраже¬ ния, тем более, что его слабоумие снимало с него ответст¬ венность за его поступки, уставился иа окружающих ис¬ пуганным взглядом, но взгляд этот с каждой секундой становился, все более и более осмысленным, словно сжи¬ гавший Джэба внутренний огонь очищал его дух в той же мере, в какой изнурял его тело. 11 Фенимор Купер. Том IV 305
— Законы Массачусетса не позволяют бить и мучить своих ближних, — сказал Джэб таким проникновенным и торжественным тоном, что он растрогал: бы не столь очер¬ ствелые сердца. — И священная книга этого не позволяет! Если бы вы не растащили Северную молельню на дрова и не сделали из Южной конюшню, вы могли бы туда пойти и услышать такие проповеди, что волосы зашевелились бы на ваших грешных головах! Со всех сторон раздались крики: «Долго ли мы будем слушать его глупости?.. Дурак глумится над нами!.. Да разве этот деревянный балаган мог служить храмом для истинных христиан?» И отовсюду снова послышались угрожающие слова: «Кровь за кровь!» — Назад, назад! — восклицал Полуорт, размахивая палкой, чтобы придать больше веса своим приказаниям. — Подождите, пока он во всем не сознается, тогда будете его судить. Последний раз обращаюсь к тебе: скажи всю правду! Может быть, твоя жизнь зависит сейчас от твоего ответа. Нам известно, что ты поднял оружие против коро¬ ля. Да, я сам видел тебя на поле сражения, когда наши войска... гм... гм... совершали контрмарш от Лексингтона; известно также, что ты снова присоединился к мятежни¬ кам, когда наша армия штурмовала высоты Чарлстона... — Но тут, с испугом заметив, как потемнели и нахмурились лица солдат при перечислении проступков Джэба, капитан спохватился и с похвальной находчивостью добавил: — ...в тот прославленный день, когда войска его величества разогнали колониальную чернь, как собаки прогоняют овец с пастбища. Ловкий ход Полуорта был вознагражден взрывом не¬ истового хохота. Ободренный этим доказательством своей власти над слушателями, достойный капитан продолжал говорить со все возрастающей уверенностью в силе своего красноречия: — В тот прославленный день, — продолжал он, все больше и больше воодушевляясь, — много доблестных офицеров и сотни бесстрашных солдат нашли свой роко¬ вой конец. Одни честно пали в открытом бою, став жерт¬ вой случайностей войны, другие... гм... гм... получили уве¬ чья и до могилы не расстанутся со знаками своей славы. — Тут его голос упал и немного охрип, но, преодолев минут¬ ную слабость, он закончил как мог выразительнее, чтобы 30(3
совсем запугать пленника: — А третьих, плут, предатель¬ ски убили! — Кровь за кровь! — снова послышалось в толпе. Уже не пытаясь больше укротить ярость солдат, а наоборот, сам поддавшись ей, Полуорт продолжал до¬ прос. — Ты помнишь человека, по имени Деннис Мак- фьюз? — спросил он громовым голосом. — Он был преда¬ тельски убит на ваших укреплениях, когда бой уже кон¬ чился. Отвечай мне, негодяй! Не был ли ты среди этой черни и не
бы их испробовали, если бы солдат, поддерживавший огонь в костре, не завопил, размахивая пучком горящей пакли: В костер исчадие ада! Пусть он сгорит вместе со своим тряпьем, пусть он исчезнет с лица земли! Это предложение было встречено неистовой радостью, и тотчас же над распростертым телом дурачка взметну¬ лись горящие клочья пакли. Джэб понимал, что ему угро¬ жает, но он лишь беспомощно шевелил ослабевшими рука¬ ми и жалобно стонал. Его уже окутало темное облако ды¬ ма, в котором трепетали раздвоенные языки пламени, как вдруг в толпу ворвалась какая-то женщина, выхватила у солдат пылающую паклю и пробилась вперед с необык¬ новенной, казавшейся почти сверхъестественной силой. Подбежав к постели Джэба, она, не замечая ожогов, голы¬ ми руками разметала затлевшие лохмотья и заслонила собой дурачка, словно разъяренная львица, защищающая своих детенышей. Мгновение она стояла неподвижно, не сводя глаз с солдат, грудь ее бурно вздымалась, и от вол¬ нения она не могла говорить, но, когда к ней вернулся дар речи, она с неустрашимостью матери дала волю свое¬ му негодованию. — Вы — чудовища в образе людей! — закричала она, и голос ее, покрывший шум, заставил всех замолчать. — Неужели у вас в груди нет сердца? Кто дал вам право су¬ дить и наказывать за грехи? Если есть среди вас отцьг, пусть они подойдут и посмотрят на муки умирающего ре¬ бенка! Если есть среди вас сыновья, пусть они прибли¬ зятся и поглядят на горе матери! Вы дикари еще более жестокие, чем лесные звери, — те имеют хоть жалость к себе подобным, а вы, что делаете вы? Ее материнское бесстрашие и вопль отчаяния, истор¬ гнутый из глубины ее души, усмирили ярость солдат, ив тупом изумлении они переглядывались, не зная, как посту¬ пить. Но тишина, наступившая на мгновение, была снова нарушена зловещим шепотом: — Кровь за кровь! — Трусы! Негодяи! Солдаты по имени, дьяволы по де¬ лам! — продолжала отважная Эбигейл. — Вам захотелось отведать человеческой крови? Так идите на холмы! Поме¬ ряйтесь силами с теми, кто с оружием в руках поджидает вас там, а не губите надломленную тростинку! Мой бед¬ ный, исстрадавшийся сын поражен десницей, более могу¬ 308
щественной, чем ваша, и все же он сумеет встретить вас там и защитить свободу своей родины. Те, к кому взывала Эбигейл, были слишком вспыльчи¬ вы, чтобы стерпеть подобную насмешку, и угасшая было искра мстительного чувства разгорелась в жаркое пламя. Опять поднялся ропот, и уже раздался пронзительный крик: «Сожжем ведьму вместе с ее отродьем!»—как вдруг толпу растолкал какой-то, очевидно очень сильный человек, прокладывая дорогу даме, следовавшей за ним. Дама была закутана в плащ, но по ее походке и костюму было видно, что она принадлежит к гораздо более высо¬ кому кругу, чем обычные посетители этого дома. Внезап¬ ное появление этой неожиданной гостьи, ее горделивая, хотя и мягкая манера держаться смутили солдат; шум и гам сразу прекратились и сменились таким глубоким мол¬ чанием, что даже произнесенное шепотом слово было бы слышно в этой толпе, которая только что орала и беснова¬ лась, извергая дикие проклятья. Глава XXVII Да, сэр, вы увидите, как я благоразумен. Я сделаю все, что полагается в таких случаях. Шекспир, «Виндзорские насмешницы» К концу только что описанной сцены Полуорт совсем растерялся и не знал, то ли сдерживать солдат, то ли спо¬ собствовать исполнению их жестокого замысла. Благора¬ зумие и доброта склоняли его к милосердию, но пустая по¬ хвальба дурачка снова пробудила в нем естественную жажду мести. С первого взгляда он узнал в матери Джэ- ба ту нищенку, чье лицо хранило следы былой красоты и которая дольше других оставалась у могилы миссис Леч- мир. Когда бесстрашная мать бросилась к солдатам, что¬ бы спасти своего ребенка, ее глаза, заблестевшие еще сильнее при ярком свете зажженной пакли, и ужас, скво¬ зивший в каждой черте ее лица, придали ей величие, внушавшее невольное участие, и капитан почувствовал, что непривычная злоба,, овладевшая им, угасла. Он уже готов был прийти на помощь Эбигейл и попробовать обу¬ 309
здать толпу, когда описанное выше происшествие вновь усмирило ярость солдат. Неожиданное появление столь необычных гостей в таком месте и в такое позднее время произвело на капитана не менее сильное впечатление, чем на окружавших его грубых вояк. Он молча ждал, что бу¬ дет дальше. Первым чувством молодой дамы, очутившейся в самой гуще взбудораженной толпы, было сильное смущение. Однако, преодолев свою женскую робость, она тотчас же собралась с духом, опустила свой шелковый капюшон, и удивленньш зрителям открылось бледное, но, как всегда, прелестное лицо Сесилии. После минутного глубокого мол¬ чания она произнесла: — Не знаю, почему я вижу столько разгневанных лиц у ложа несчастного, больного юноши. Но, если вы задума¬ ли что-нибудь недоброе, умоляю вас смягчиться, коли вам дорога ваша солдатская честь и вы страшитесь гнева сво¬ их командиров. Я жена офицера и даю вам слово от имени того, кто имеет свободный доступ к лорду Хау, что вас или простят за все, что произошло, или же примерно нака¬ жут за жестокость — смотря по тому, как вы себя по¬ ведете. Солдаты, растерянно переглянулись и, видимо, уже ста¬ ли колебаться, как вдруг старик гренадер, едва не за¬ стреливший Джэба, сказал злобно: — Если вы сами жена военного, сударыня, то вам должны быть понятны чувства друзей убитого, и я спра¬ шиваю вашу милость: могут ли солдаты, да к тому же восемнадцатого полка, спокойно терпеть, когда дурачок всюду и везде хвастается, что убил Макфыоза, красу и гордость этого самого полка? — Мне кажется, я вас понимаю, мой друг, — сказала Сесилия, — до меня тоже дошли слухи, что этот юноша был с американцами в день кровавой битвы, о которой вы упоминали. Однако, если убивать в бою противозаконно, то кто же такие вы сами, чье ремесло — война? Несколько человек бурно, но все же с почтительно¬ стью прервали ее, пытаясь возразить ей со свойственной ирландцам горячностью, хотя и не очень вразумительно: — Есть большая разница, миледи! Одно дело — биться честно, а другое — убивать из-за угла. Это уже простое убийство! — И множество таких же бессвязных фраз было произнесено с чисто ирландской живостью* 310
Когда солдаты умолкли, старик гренадер принялся растолковывать Сесилии их точку зрения. — Вы сказали истинную правду, ваша милость, — на^ чал он, — но это еще не вся правда. Если человек убит в честном бою, такова воля божья; настоящий ирландец с этим спорить не станет. Да только этот кровожадный не¬ годяй притаился за мертвецом и исподтишка выпалил в голову своему ближнему. А к тому же мы ведь уже вы¬ играли эту битву и его смерть не могла принести им победы! — Я не разбираюсь в подобных тонкостях вашего страшного ремесла, — ответила Сесилия, — но я слышала, что еще много народа погибло к после того, как королев^ ские войска взяли редут. — Да, так именно и было. Ваша милость все знает! Тем более надо наказать хоть одного из них за убийства! Трудно сказать, выиграли мы битву или нет, когда враже¬ ские солдаты ещё дерутся после того, как проиграли ее. — Мне хорошо известно, — сказала Сесилия, и у нее задрожали не только губы, но и веки, — что и другие по¬ страдали при таких же обстоятельствах, но такова неиз¬ бежная участь тех, кто воюет. Но, даже если этот юноша и виноват, посмотрите на него —могут ли мстить ему лю¬ ди, которые почитают делом чести сражаться с врагом рав¬ ным оружием? Его уже давно поразила рука более могу¬ щественная, чем ваша, и в довершение всех несчастий его сейчас терзает опасная болезнь, которая редко щадит свои жертвы. А вы, ослепленные злобой, подвергаете себя риску заразиться этой болезнью и, хотя думаете о мще¬ нии, можете стать ее добычей. При этих словах толпа отступила, и Джэб оказался в центре широкого круга, а из последних рядов многие без¬ молвно выскользнули на улицу с поспешностью, которая выдавала, что страх перед заразой взял верх над всеми остальными чувствами. Сесилия помолчала лишь секун¬ ду, а потом продолжала, стремясь закрепить свою по¬ беду: — Уходите же! Покиньте это опасное соседство! Мне надо поговорить с этим юношей: дело идет о судьбе, вер¬ нее, о жизни офицера, который дорог — и по праву до¬ рог — всей английской армии. Я должна поговорить с больным и его матерью наедине. Вот вам деньги, возвра¬ щайтесь в ваши казармы и постарайтесь разумным пове¬ 311