Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й

Купер Джеймс Фенимор

танницу, да и племянница попадалась мне на глаза не больше двух раз... Кристофер, поручаю капитана вашим заботам, а сам попытаюсь проникнуть в келью. Мы назы¬ ваем так ту часть здания, где живут наши затворницы, сэр! Извините, что я так рано поднялся из-за стола, капитан Борроуклиф. — Помилуйте, сэр, незачем даже говорить об этом, тем более что' вы оставляете прекрасного заместителя! — вскричал офицер, одновременно окидывая взглядом и долговязую фигуру Диллона и графин с вином. — Засви¬ детельствуйте мое почтение вашим затворницам, дорогой полковник, и скажите им все, что подскажет ваш острый ум, чтобы оправдать мое нетерпение... Мистер Диллон, гыпьем бокал за их честь и здоровье! Это предложение было принято довольно холодрю, и, в то время как джентльмены подносили бокалы к губам, полковник Говард, низко кланяясь и бормоча тысячи из¬ винений по адресу своего гостя и даже Диллона, хотя тот постоянно жил в этом же доме, покинул комнату. — Неужели страх так силец в этих старых стенах, — спросил офицер, когда за хозяином закрылась дверь, — что ваши дамы считают необходимым прятаться, когда ниче¬ го не известно о высадке неприятеля? — Имя Поля Джонса наводит такой страх на это по¬ бережье, — холодно ответил Диллон, — что не только оби¬ тательницы монастыря Святой Руфи боятся его. — А! Этот пират завоевал себе грозную репутацию после дела при.Флэмборо-Хед. Но пусть он попробует вто¬ рично затеять Уайтхевенскую экспедицию 1 на эти берега, покуда они охраняются моим отрядом, даром что он со¬ ставлен из рекрутов! — Согласно последним донесениям, он благополучно пребывает при дворе Людовика, — ответил Диллон. — Но, кроме него, есть еще головорезы, которые разгуливают по морям под флагом мятежников, и мы имеем основания бояться личной мести двух-трех таких неудачников. Именно они, мы надеемся, погибли во время вчерашней бури. 1 Близ Флэмборо-Хед Поль Джонс в 1779

году захватил кара¬ ван английских торговых судов. Уайтхевенская экспедиция была предпринята Полем Джонсом в 1778 году. Высаженный им десант привел в негодность пушки в двух фортах, но не успел сжечь сто¬ явшие в гавани суда. 488

— Хм! Надеюсь, они от¬ петые негодяи, иначе ваши надежды противоречили бы христианскому учению и.. Он хотел было продол¬ жать, но отворилась дверь, и вошел сержант, который до¬ ложил, что часовой задержал проходивших по дороге ми¬ мо монастыря трех человек, по одежде похожих на моря¬ ков. — Пропустить их! — ска¬ зал капитан. — Неужто нам нечего больше делать, как останавливать прохожих, словно разбойников на коро¬ левских дорогах! Дайте им хлебнуть из ваших фляг, и пусть эти болваны провали¬ вают! Вам было приказано бить тревогу, если какой-ни¬ будь неприятельский отряд высадится на берег, а не за¬ держивать мириых подданных, направляющихся по своим законным делам. — Прошу прощения, ваша честь, — возразил сер- •жант, — но эти люди вроде чего-то высматривали вокруг дома. При этом они подальше обходили то место, где до нынешнего вечера стоял наш часовой. Даунингу это по¬ казалось подозрительным, и он задержал их. — Даунинг дурак, и пусть он лучше так не усердству¬ ет. Что вы сделали с этими людьми? — Я отвел их в караульную, в восточном флигеле. — Тогда накорми их, слышишь! И хорошенько напои, чтобы не было жалоб, а потом отпусти! — Слушаю, ваше благородие! Но среди них есть один такой бравый... ну настоящий солдат! Может, мы угово¬ рим его завербоваться, если продержим здесь до утра... Судя по выправке, сэр, он уже служил. — Что ты говоришь? — воскликнул капитан, настора¬ живаясь, словно гончая, учуявшая след. — Служил уже, говоришь? — По всему видно, сэр! Старого солдата не проведешь. Я думаю, он только переодет под матроса. Да и место та¬ 489

кое, где мы его поймали... Хорошо бы нам задержать его да привязать к себе по законам королевства! — Замолчи, мошенник! — сказал Борроуклиф, вста¬ вая с места и нетвердыми шагами направляясь к двери. — Ты говоришь в присутствии будущего верховного судьи и поэтому не должен легкомысленно упоминать о законах. Но в твоих словах есть смысл. Дай мне руку, сержант, и веди меня в восточный флигель. Я ничего не вижу в та-* кую темную ночь. Боевой офицер всегда должен проверить свои посты, прежде чем играть вечернюю зорю. После попытки превзойти в учтивости хозяина дома капитан Борроуклиф удалился для выполнения своей пат¬ риотической миссии, с дружеским снисхождением опира¬ ясь на руку подчиненного. Диллон остался за столом один, пытаясь выразить та¬ ившиеся в его груди злобные чувства насмешливо-презри¬ тельной улыбкой, которую увидел только он сам, когда в большом зеркале отразились его угрюмые и неприятные черты. Но мы должны поспешить за стариком полковником в келью. Глава X Они светились тихой добротой—1 Лучистые и нежные глаза. Их взор, казалось, все кругом ласкал. То Гебы он веселием сиял, То грусть ложилась тенью меж бровей, То заблестят они, то вновь темней. И каждый взгляд всех прежних был милей. Кэмпбелл, «Гертруда из Вайоминга» Западное крыло обители Святой Руфи, или монастыря, как все называли это здание, сохранило мало признаков своего первоначального назначения. В верхнем этаже по обеим сторонам длинной, низкой и темной галереи было множество комнатушек, которые прежде, вероятно, слу¬ жили кельями монахинь, обитавших, как рассказывали, именно в этой части монастыря. Но первый этаж еще лет сто назад был перестроен на новый лад, — с сохранением, правда, кое-каких черт старины, — дабы удовлетворить всем требованиям комфорта, как его понимали в начале 490

царствования Георга III. Поскольку с тех давних пор, как здание утратило свое религиозное назначение и стало слу¬ жить светским целям, это крыло было предназначено для хозяйки дома, полковник Говард, вступив во временное владение домом, сохранил такое распределение, пока в хо¬ де событий покои, отведенные его племяннице, не превра¬ тились в ее тюрьму. Но, так как суровость старого солдата столь же часто вытекала из его благородных качеств, как и недостатков, это ограничение свободы, угнетавшее моло¬ дую девушку, было единственным предметом ее жалоб. А чтобы наш читатель сам мог судить, в каких условиях жили затворницы, которых, пожалуй, нам пора ему пред¬ ставить, мы без лишних слов перенесем его в занимаемое ими помещение. Гостиная, по преданию, была прежде трапезной ма¬ ленького собрания прекрасных грешниц, искавших в этих стенах убежища от мирских соблазнов. По-видимому, чис¬ ло их не было велико, а пиршества их не были пышными, в противном случае они не могли бы здесь разместиться. Все же комната была немалых размеров, уютно обстав¬ лена, хотя и без особой роскоши: глубокие складки зана¬ весей из синего узорчатого шелка почти скрывали стены, где находились окна; кожа с затейливым золотым тисне¬ нием украшала две другие стены. Широкие диваны крас¬ ного дерева и кресла, обитые тем же шелком, из которого были сшиты занавеси, вместе с турецким ковром, барха¬ тистая поверхность которого играла всеми цветами радуги, оживляли мрачное великолепие огромного камина, тяже¬ лых карнизов и замысловатой резьбы массивных панелей на стенах. В камине ярко пылали дрова — это был каприз мисс Плауден, которая со свойственной ей живостью утверждала, что «уголь годится только для кузнецов и англичан». Кроме веселого пламени в камине, комнату освещали еще две восковые свечи в тяжелых серебряных шандалах. Одна из них стояла прямо на пестром ковре, и пламя ее колебалось от проворных движений расположив¬ шейся подле нее девушки. Поза этой девушки, ползавшей на коленях по ковру, хотя и очень грациозная, скорее при¬ личествовала бы ребенку, и человек, не осведомленный о цели ее занятий, нашел бы ее поведение в высшей сте¬ пени странным. Вокруг нее в беспорядке валялись шелко¬ вые лоскутки самых различных цветов, и она ловко пере¬ кладывала их, образуя всевозможные контрастные сочетав 491

ния, словно выбирала в лавке торговца материю, идущую к ярким краскам ее смуглого лица. Темное атласное платье плотно облегало ее тонкий стан, подчеркивая изя¬ щество маленькой фигурки, черные глаза блеском и жи¬ востью могли посрамить кисть итальянского живописца. Несколько розовых лент, приколотых с кокетливой не¬ брежностью, казалось, были всего лишь отражением ее ру¬ мянца. На диване, несколько поодаль, полулежала другая девушка, одетая во все белое. Возможно, что временное заточение сделало ее несколько равнодушной к своей внешности, а быть может, просто.гребень не мог сдержать все богатство ее волос, соперничавших по цвету и блеску с вороновым крылом, ибо они вырвались на волю и, окутав плечи блестящей шелковистой волной, рассыпались по платью и узорчатой обивке дивана. Маленькая ручка, ко¬ торая, казалось, сама стыдилась своей прекрасной наготы, поддерживала голову, тонувшую в пышных прядях волос, подобно алебастру в окаймлении черного дерева. Из-под массы темных локонов, венчавших весь этот роскошный шлейф волос, который окутывал девушку с головы до пят, был виден покатый, ослепительно белый лоб, оттененный двумя изогнутыми стрелами бровей столь тонкого и без¬ упречного рисунка, будто их создало волшебное прикосно¬ вение искусства. Опущенные веки с длинными шелковыми ресницами скрывали глаза, устремленные в пол, слов¬ но владелица их предавалась грустному раздумью. Осталь¬ ные черты девушки трудно описать, ибо они не были ни правильными, ни совершенными и все же, отличаясь гар¬ моничностью, в целом составляли образец женской неж¬ ности и изящества. На ее щеках то чуть проступал, то вновь исчезал легкий румянец, меняясь вместе с волно¬ вавшими ее чувствами, и, даже когда она спокойно раз¬ мышляла, он, казалось, украдкой скользил по ее вискам, а потом снова оставлял лицо пугающе бледным. Роста она была несколько выше среднего, сложения весьма прият¬ ного, а ее маленькая нога, покоившаяся на шелковой подушке, была столь приятно округлой, что ей могла бы позавидовать любая представительница прекрасного пола. — О, теперь я так же искусна в этом деле, как сиг¬ нальщик самого лорда верховного адмирала Англии! — смеясь, воскликнула девушка, сидевшая на полу, и с дет- 492

ской радостью захлопала в ладоши. — Ах, как мне хочет¬ ся, Сесилия, поскорее показать свое умение! При этих словах кузины мисс Говард подняла голову, и на лице ее, когда она взглянула на Кэтрин, появилась легкая улыбка. Тот, кому довелось бы увидеть ее в этот миг, может быть, испытал бы удивление, но не имел бы причины жалеть о перемене, которая произошла в выра¬ жении ее лица. Вместо жгучих черных глаз, какие должна была бы иметь девушка, судя по цвету ее темных волос, он узрел бы большие кроткие голубые глаза, которые как бы плавали в столь чистой влаге, что она была почти невиди¬ мой. Эти глаза поражали своей нежностью и силой чувств больше, чем полные живости и веселья искрометные очи ее подруги. — Успех твоей безумной экскурсии на берег моря, моя дорогая, кажется, помутил твой разум, — заметила Сесилия. — Но я не знаю, как иначе излечить твой недуг,

если не подать тебе попить соленой воды, как полагается в случаях безумия. — Ах, боюсь, твое средство окажется бесполезным! — воскликнула Кэтрин. — Оно не помогло почтенному Ри¬ чарду Барнстейблу, который, наверно, не раз принимал его во время сильных штормов, но по-п'режнему остается пер¬ вым кандидатом в сумасшедший дом. Подумай только, Сесилия, этот безумец во время нашего вчерашнего деся¬ тиминутного разговора на скалах осмелился предложить мне свою шхуну в качестве убежища! — Я думаю, что твоя смелость способна вдохновить ого на многое, но не мог же он все-таки серьезно сделать тебе такое предложение! — Справедливости ради следует сказать, что он упо¬ минал о священнике, который освятил бы это безумство, но я считаю, что в самой мысли его была безграничная дер¬ зость. Я никогда этого не забуду, и если прощу ему, то не раньше, чем лет-через двадцать. Но каково бедняге, долж¬ но быть, пришлось потом на его крошечном «Ариэле» сре¬ ди ужасных воли, которые с такой силой бились ночью о берег! Надеюсь, они излечили его от самоуверенности. На¬ верно, от захода солнца и до зари на нем не было сухой нитки. Будем считать это наказание за его дерзость, и будь уверена, я еще потолкую с ним об этом. Сейчас при¬ готовлю десяток сигналов, чтобы посмеяться над промок¬ шим поклонником. 493

Довольная своей выдумкой и радостная из-за тай- пой надежды, что ее смелое намерение в конце концов увенчается успехом, веселая девушка тряхнула черны¬ ми локонами и живо разбросала вокруг себя флажки, а затем принялась складывать их в новые сочетания, чтобы подшутить над бедственным положением возлюб¬ ленного. Но лицо ее двоюродной сестры при этих словах омрачилось, и, когда она заговорила, в ее голосе звучал упрек: — Кэтрин, Кэтрин! Как ты можешь забавляться, ко¬ гда кругом столько опасностей! Разве ты забыла, что нам рассказывала о нынешнем шторме Элис Данскомб? Ведь она говорила о двух кораблях, о фрегате и шхуне, кото¬ рые с безрассудной отвагой пытались пробиться через ме¬ ли в шести милях отсюда, и, если только богу не было угодно явить им милосердие, их гибель почти несомненна! Как можешь ты, зная, кто эти отважные моряки, шутить о буре, столь для них опасной? Эти увещевания образумили ветреную хохотушку. Она вдруг вспомнила о тяжелом 4 положении своих друзей и побледнела как смерть, крепко стиснув руки и устремив рассеянный взор на разбросанные вокруг нее в беспо¬ рядке яркие шелковые лоскутки. В эту критическую ми¬ нуту дверь комнаты медленно отворилась, и вошел пол¬ ковник Говард. Вид его являл забавную смесь сурового негодования и привычного рыцарского уважения к пре¬ красному полу. — Прошу простить меня, сударыни, за мое вторже¬ ние, — начал он. — Однако, я полагаю, присутствие ста¬ рика в комнатах его воспитанниц не может быть совсем непозволительным. Поклонившись, полковник уселся на диван, на дру¬ гом конце которого раньше сидела его племянница, ибо при его появлении мисс Говард встала и оставалась на ногах до тех пор, пока ее дядя не уселся поудобнее. Бро¬ сив самодовольный взгляд на убранство покоев, старик прежним тоном продолжал: — В этой комнате вполне можно принимать гостей, и я не вижу оснований для того постоянного затворниче¬ ства, на которое вы сами себя обрекли. Сесилия с робким удивлением взглянула на дядю и ответила: Мы, конечно, весьма обязаны вам за вашу доброту, 494

дорогой сэр, но разве наше затворничество вполне доб¬ ровольно? — Что вы хотите сказать? Разве не вы хозяйки этого дома? Выбрав эту резиденцию, где долго жили в почете ваши и, разрешите мне добавить, мои предки, я руковод¬ ствовался не столько фамильной гордостью, которую я, естественно, не могу не испытывать, сколько желанием окружить вас комфортом и счастьем. И моим старым гла¬ зам кажется, что у нас нет причин стыдиться принять в этих стенах наших друзей. Стены монастыря Святой Ру¬ фи, мисс Говард, не совсем голы, да и тем, кто живет в них, тоже не стыдно показаться на людях. — В таком случае, отворите двери, и ваша племянница постарается поддержать гостеприимство хозяина этого дома. — Вот так, честно и благородно, и должна говорить дочь Гарри Говарда! — воскликнул старый солдат, неза¬ метно для себя подвигаясь ближе к племяннице. — Если бы мой брат вместо морской службы избрал сухопутную, Сесилия, он был бы одним из самых храбрых и доблест¬ ных генералов в армии его величества. Бедный Гарри! Он мог бы дожить до сего дня и в эту минуту вел бы по¬ бедоносные войска своего короля против возмутившихся колонистов. Но ои умер, Сесилия, и оставил тебя для продолжения нашего рода и для владения тем малым, что осталось нам в эти смутные времена. — Мне кажется, дорогой сэр, — сказала Сесилия, взяв его руку и прикоснувшись к ней губами, — у нас нет причин жаловаться на судьбу, сохранившую нам доста¬ точное состояние, как бы горько мы ни сожалели, что нас, способных воспользоваться им, осталось так мало. — Нет, нет, — тихо и с волнением промолвила Кэт¬ рин, — Элис Данскомб, несомненно, ошиблась. Провиде¬ ние никогда не осудит отважных людей на столь жесто¬ кую участь! — Элис Данскомб здесь и может искупить свою ошиб¬ ку, если ( она действительно ошиблась, — произнес спо¬ койный, приглушенный голос с едва заметным провинци¬ альным акцентом, голос, низкие ноты которого были ли¬ шены серебристости, придававшей женственную прелесть голосу мисс Говард и мелодичное звучание живым пере¬ ливам голоса ее кузины. Неожиданность этого появления заставила всех за¬ 495

молчать. Кэтрин Плауден, которая еще оставалась на ковре в прежней позе, поднялась с колен, и, пока она в минут¬ ном замешательстве оглядывалась, щеки ее вновь по¬ крылись ярким румянцем. Женщина, произнесшая приве¬ денные нами слова, твердыми шагами вышла на середину комнаты и, ответив с изысканной вежливостью на низкий поклон полковника Говарда, молча опустилась на другой диван. По ее появлению, по оказанному ей приему и по ее туалету можно было понять, что присутствие ее не было событием необычным и что в этом доме она свой человек. Элис была одета с подчеркнутой простотой, но свидетель¬ ствовавший о хорошем вкусе покрой ее платья возмещал отсутствие украшений. На вид ей было немногим более тридцати лет, однако, судя по одежде, можно было дога¬ даться, что она хотела казаться старше. Ее прекрасные светлые волосы были обвиты темной повязкой, какую носят молоденькие девушки на далеком севере, и только несколько вырвавшихся из-под нее локонов показывали, что их владелица стремится скрыть их природную пыш¬ ность. Ее лицо уже утратило свежесть первой молодости, ко сохранило прежнюю красоту и ясность черт. К этому описанию можно добавить прекрасные синие глаза, не¬ сколько крупные зубы ослепительной белизны и правиль¬ ные черты лица. Темно-серое шелковое платье удивитель¬ но ловко сидело на ее изящной фигуре. После того как вошедшая села, полковник Говард еще немного помолчал, затем обратился к Кэтрин. Он старался говорить непринужденно, но именно из-за этого его речь звучала еще более чопорно и натянуто: — Не успели вы, мисс Плауден, призвать мисс Элис, как она уже явилась с намерением и — смею сказать, мисс Элис, — готовностью защитить себя от таких обви¬ нений, какие могут возвести на нее лишь самые жестокие се враги. — Я не собираюсь возводить никаких обвинений на мисс Данскомб, — обидчиво возразила Кэтрин, — и не же¬ лаю, чтобы меня ссорили с моими друзьями, даже если это делает сам полковник Говард. — Полковник Говард постарается впредь остерегаться таких промахов, — кланяясь, ответил старик и, церемонно повернувшись к остальным, продолжал: — Как раз когда вы вошли, мисс Элис, я говорил с'Племянницей о том, что ей незачем запираться в четырех стенах ‘подобно самым 496

набожным монахиням, какие жили в этом монастыре. Я говорю ей, что ни ее годы, ни мое состояние, ни ее соб¬ ственное — ибо Гарри Говард кое-что оставил своей до¬ чери — не требуют того, чтобы мы жили так, будто двери всего мира затворены перед нами и будто сюда можно проникнуть только через эти старинные окна... Мисс Плау¬ ден, я считаю своей обязанностью узнать, для чего ле¬ жат здесь в таком изобилии эти странные шелковые лос¬ кутки? — Я выбираю себе наряд к балу, который вы собирае¬ тесь дать, сэр! — быстро ответила Кэтрин с дерзкой улыб¬ кой, исчезнувшей лишь под укоризненным взглядом ку¬ зины. — Вы человек со вкусом, полковник Говард, и раз¬ бираетесь в дамских туалетах. Скажите, пойдет ли этот ярко-желтый цвет к моему смуглому лицу? Белый с черным также прекрасно гармонируют друг с другом... Розовый, кажется, чудесно отвечает черным глазам? Это будет такой ток, какой пристало бы носить императрице! Не переставая болтать, молодая девушка проворны¬ ми пальцами в беспорядке сплела флажки, а потом наки¬ нула их себе на голову подобно украшению, для которого, по ее словам, они были предназначены. Старик был слиш¬ ком учтив, чтобы противоречить женщине в выборе туале¬ та, а потому вернулся к прежнему разговору, ибо его подо¬ зрения, возникшие было при виде этих флажков, были полностью рассеяны находчивостью и ловкостью Кэтрин. Но если полковника Говарда нетрудно было обмануть в отношении женских туалетов, то совсем по-другому обсто¬ яло дело с Элис Данскомб. Эта дама так упорно и неодоб¬ рительно разглядывала фантастический ток, что Кэтрин поспешила подсесть к ней и, потихоньку задавая ей шут¬ ливые вопросы, постаралась отвлечь ее внимание от флаж¬ ков. — Я говорил, мисс Элис, — продолжал полковник, — что, хотя времена и причинили ущерб моему состоянию, все же мы не настолько обеднели, чтобы не могли прини¬ мать наших друзей, как приличествует потомкам древних владельцев монастыря Святой Руфи. Сесилия, дочь моего/ брата Гарри, такая девица, какую любой дядя был бы горд вывести в свет, и она докажет вашим английским дамам, что наша порода не стала хуже по другую сторону Атлантики. — Стоит вам сказать только слово, милый дядя, — про- 17 Фенимор Купер. Том IV 497