Изгнанник Ардена
Шрифт:
– Миледи, прошу прощения, кажется, вы обронили.
Адалина вздохнула так резко, что горло сдавил болезненный спазм, а потом обернулась на голос. Орион сразу закрыл ее собой. Она знала, что он делает это не для того, чтобы защитить ее. Он пристально следил за тем, чтобы никто не помог ей сбежать.
Адалина подняла взгляд на высокого мужчину и с трудом сдержала истерический всхлип.
Перед ней стоял Изекиль, облаченный в мундир королевского отряда Ардена. Его седину скрывал темный парик, а на камзоле красовалась брошь с гербом Корвинов. Он протянул ей подвеску – точно такую же, как
Орион выхватил подвеску из рук Изекиля, тщательно осмотрел ее и только потом передал Адалине.
– Пойдемте, миледи. На вас уже все смотрят. – Он потянул ее за локоть грубее, чем позволял дворцовый этикет.
Прежде чем отвернуться, Адалина заметила, как Изекиль одними губами произнес: «Он здесь», и вернулся на свое место среди стражи.
Он здесь.
Ее сердце заколотилось как ненормальное, руки задрожали, и Адалина быстро сжала их в кулаки.
Она села в первом ряду у самого прохода, рядом с принцессой Люсиндой – родной теткой Стефана. Вернее, ее теткой. Та смерила ее изучающим взглядом, но, к удивлению, Адалина не заметила в нем презрения.
– Ты дочь Фредерика Ришеля? – спросила она.
Адалина кивнула, потому что говорить было сложно и больно.
Люсинда тяжело вздохнула.
– Слышала, мой племянник собирается сделать тебя своей новой королевой.
Снова кивок.
– Сил тебе и… – Она с опаской взглянула на Ориона, который сидел рядом, навострив уши. – И удачи.
Адалина сильно удивились, но не успела ничего ответить.
По залу разнесся переливистый рев гонга, возвещающий о том, что прибыл будущий король и церемония началась. Гости повставали с мест, приветствуя ступавшего по ковровой дорожке Стефана в роскошной изумрудной мантии, которую традиционно надевали на коронацию. Позади него шли два послушника Божьего дома, облаченных в белые мантии с капюшоном, скрывавшим лица. Один из них нес малахитовую шкатулку с ритуальным кинжалом для принесения клятвы, а второй – бархатную подушку с перстнем «Сердце Запада».
Адалина с трудом сглотнула ком.
Если перстень и был подделкой, выглядел он прямо как настоящий. Камень в нем переливался алым и фиолетовым блеском.
– Жители Западного королевства и гости из соседних держав, – торжественно провозгласил Верховный служитель Божьего дома, пока Стефан поднимался на помост к алтарю. – Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы благословить нового короля Запада, Стефана Адесто, на долгие годы справедливого и милосердного правления.
Послушники Божьего дома передали Верховному служителю артефакты и направились в конец зала. Когда они поравнялись с первым рядом, один из них поправил ворот мантии и неуместно громко кашлянул.
Это привлекло внимание Адалины. Она обернулась на звук и увидела, как послушник выудил из-под мантии золотую цепочку с подвеской.
Если бы не поврежденное горло, то церемонию нарушил бы ее изумленный возглас, но с губ сорвался лишь едва слышный хрип. Из глаз брызнули слезы и потекли по щекам.
Эту подвеску она бы узнала из тысячи. Роза, лепестки которой были инкрустированы редкими черными бриллиантами.
В голове Адалины прозвучал диалог девятилетней давности, случившийся в этом
– Это мой подарок вам.
– Адалина, ты знаешь, что этот подарок может скомпрометировать тебя? Знаешь, как могут растолковать его посторонние?
– Знаю. Девушки дарят украшения мужчинам в знак истинных чувств. Но как люди не могут понять, что благодарность тоже искреннее и чистое чувство? Примите его, пожалуйста.
Адалина бесшумно всхлипнула, вспоминая последний разговор с Тристаном.
«А ты помнишь, как я подарила тебе подвеску в день нашего знакомства? Где она, Тристан?»
Она не дала ему ответить на вопрос, опасаясь правды, которая могла ее ранить.
Но Тристан сохранил ее подарок. И сейчас был здесь. Рядом. Как и обещал.
Черная роза. Символ непоколебимости и чести.
Его гильдия носила такое название, но Адалина ни разу не допускала даже мысли, что оно как-то связано с ее давним подарком.
– Леди Адалина, с вами все в порядке? – Принцесса Люсинда мягко коснулась ее плеча.
Адалина все еще пребывала в оцепенении из-за своего открытия. Она повернулась к Люсинде, игнорируя рассерженный взгляд Ориона.
Служитель все еще произносил торжественную речь. Стефан стоял перед гостями на одном колене, правдоподобно изображая смирение, скромность и понимание того, какое тяжкое бремя несет с собой корона.
– Д-да, – хриплым шепотом ответила она.
– Вы плачете.
Адалина только сейчас заметила, что ее щеки стали мокрыми от слез. Она порывисто вытерла соленую влагу с лица и мысленно выругалась. На пальцах остались следы белил и румян.
– Подождите, – шикнула Люсинда. – Размажете всю краску.
Она вытащила платок из потайного кармана пышного платья и начала утирать щеки Адалины. Сидевшие рядом гости неодобрительно косились на них, но Люсинду это, похоже, мало волновало.
– Ваше Высочество, идет коронация, – прошипел Орион.
Люсинда наградила его таким свирепым взглядом, что даже Адалина поежилась.
– Закрой пасть. Ты здесь выполняешь роль сторожевого пса, а не советчика.
Эти слова и оскорбленный вид Ориона бальзамом легли на израненную душу Адалины. Все эти дни она боялась дерзить ему, чтобы не нарваться на еще большие неприятности, и сейчас ликовала как дитя от того, что хоть кто-то сбил с него спесь.
Люсинда стерла размазавшиеся белила и румяна с лица Адалины, проявляя материнскую заботу, от которой сердце тоскливо защемило. Она провела платком возле ее рта, убирая остатки влаги, и в этот момент ее глаза изумленно расширились.
Люсинда приподняла Адалину за подбородок и внимательно изучала ее лицо.
– Не прячь свою родинку, дитя, она прекрасна.
Грудь Адалины содрогнулась. Она уставилась на точно такую же родинку над губой Люсинды и внезапно осознала: тетка обо всем догадалась. Неужели из-за одной лишь родинки? Или же она заметила, как сильно Адалина похожа на покойного короля в юности? А может быть, она знала о любви брата к матери Адалины, ведь, по слухам, раньше король Таннат и принцесса Люсинда были очень близки.