Изъян в сказке: бродяжка
Шрифт:
А может, хозяйка решила отдать ему Мэгг — но зачем? Она ведь согласилась с госпожой Дебю, что на неё и смотреть нечего, настолько она тощая и невзрачная.
Руки Мэгг работали, но мыслями она была возле хозяйки и её собеседника, а зубы от страха выбивали барабанную дробь. Наверное, поэтому, когда её окликнули, она даже не сразу разобрала свое имя. Но оно повторилось:
— Маргарет!
Пришлось подойти к хозяйке на негнущихся ногах.
— Да, госпожа, — Мэгг присела в реверансе, не глядя на мужчину.
— Отведёшь моего гостя наверх, в
Гостю было, наверное, около сорока. У него был гладко выбритый жёсткий подбородок, коротко, по-военному стриженные волосы с проседью, кривоватый нос, сломанный в двух местах, и круглые, чуть навыкате глаза. Он снова взглянул на Мэгг тем же тяжёлым взглядом, но не произнёс ни слова, пока они поднимались по лестнице и шли по коридору. Угловая спальня была одной из самых больших и хорошо обставленных: здесь чаще всего менялись простыни, а над кроватью был балдахин.
Мэгг принялась расстилать постель, а мужчина закрыл дверь и сбросил на пол плащ.
— Девица Магарет, едва не ставшая миледи Эскот, — проговорил мужчина, и Мэгг почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Она повернулась.
— Я Маргарет, служанка.
— Не сомневаюсь, — мужчина улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, острые, как у волка. — Ну же, не бойтесь. Леди Майла шлёт вам привет.
Сердце Мэгг замерло на несколько мучительно долгих мгновений. Ей стало страшно — так, как не было ещё никогда за всю её недолгую жизнь. Сейчас, здесь — и получить такой привет. Мыслимо ли это, чтобы верховная ведьма вспомнила о ней, мошеннице и преступнице, и передала ей привет? Это должен был быть злобный розыгрыш, или, что ещё хуже, злой умысел. Но зачем? Кому она нужна?
— Вы испуганы, — проговорил мужчина, — напрасно. Леди Майла желает вам добра. Она не позволила казнить вас, умолила принца вас пощадить. Разве это не заслуживает небольшой благодарности?
При этих словах в душе Мэгг шевельнулось что-то странное, смутно знакомое, почти забытое — это был отголосок того трепета, который она испытала, впервые увидев леди Майлу.
— Леди Майла… — пробормотала Мэгг, — очень добра ко мне. Я не заслуживаю…
— Уверен, что заслуживаете, — мужчина продолжал улыбаться, но взгляд у него оставался неприятным и колючим. — Леди Майла уверена, что вы ещё не раз добром вспомните её и то, что она для вас делает.
«Делает», — сказал он, а не «сделала». Она делает что-то для неё прямо сейчас. Возможно (это была глупая надежда) Рей был прав, она действительно была знатной крови, и леди Майла узнала об этом и хочет вернуть ей то, что ей принадлежит по праву? Мэгг готова была отхлестать себя по щекам за эти мысли — сколько бед они ей уже принесли! — но привычка надеяться, взращённая Реем, оказалась сильнее её самой.
— Кое-что мешает вам, Магарет, — проговорил мужчина и сделал шаг вперёд, — кое-что мешает вам увидеть, на что вы способны. Леди Майла попросила меня об этой услуге — избавить вас от… ограничений.
Он сделал ещё шаг, а Мэгг всё не понимала,
Будь она начеку, возможно, она смогла бы что-то предпринять, но она была слишком сбита с толку, растеряна и даже не поняла опасности, исходящей от небольшого кулона, который мужчина извлёк из-за пазухи. Кулон полыхнул синим, запахло чем-то свежим, и ноги Мэгг подкосились. Тело перестало её слушаться. Она хотела вскрикнуть, но не могла издать ни звука, хотела забиться, но руки и ноги не чувствовались. Удивительно мягко она начала оседать на пол, но не успела упасть — мужчина осторожно поднял её и положил на кровать.
— Поверьте, Магарет, — сказал он, — я вам не враг.
А потом мир померк для Мэгг, потонув в ужасе и отчаянной беспомощности. Она ничего не могла поделать с тем, что её тело аккуратно, но без нежности раздели, повернули на живот, так что перед глазами осталась только подушка с омерзительно-серым краем и чьими-то рыжими волосами. Она не чувствовала, что с ней делали, но осознавала это умом, и ей бы рыдать, вопить, а оставалось только безучастно рассматривать проклятую подушку и желать смерти — может, себе, а может, мужчине, так и не назвавшему своего имени.
Она слышала, как он ушёл, но все оставалась лежать, беспомощная и уничтоженная.
Что-то изменилось.
В комнате посвежело ещё сильнее, откуда-то появился отчётливый знакомый запах — как от кулона, только сильнее в разы. Подул ветер, хотя ставни, должно быть, никто не открывал. «Гроза!» — мелькнуло в голове у Мэгг, пахло грозой, свежим ветром и тем самым неуловимым, возникающим, когда белоснежные молнии прорезают чёрный небосвод.
Оцепенение спало, и на Мэгг нахлынули и боль, и холод, и омерзительное чувство того, как кровь возвращается в затёкшие и занемевшие члены.
Ставни действительно были закрыты.
Но гроза была здесь, совсем рядом, в комнате — невидимая, но так отчётливо ощутимая. Инстинктивно, как умирающий от жажды тянется к воде, Мэгг потянулась к этой грозе, окунулась в неё, и тут же ставни распахнулись, впуская прохладный ночной воздух. Мэгг непонимающе посмотрела на них, потом перевела взгляд на свои руки. Кончики пальцев светились отчётливо даже при свете свечей.
Это была… магия. Мэгг протянула руку, и, повинуясь её жесту, одна из свечей потухла, а потом снова вспыхнула.
Ставни закрылись сами собой.
Мэгг натянула кое-как платье, забралась с ногами на постель и сжалась в комочек. Её колотила крупная дрожь. В горле стоял ком, глаза жгло, но слёз не лилось.
Что-то произошло с ней сегодня. В тот момент, когда чудовищный мужчина овладел её неподвижным телом, что-то изменилось в ней самой. И леди Майла знала об этом. Но как?
Раньше, давным-давно, она желала быть ведьмой. Ей это казалось очень весёлым — уметь делать всякие волшебные штуки, менять погоду и превращать неприятных людей в лягушек. Но потом мечта забылась. Она больше желала быть леди, а ведьмами предоставила быть другим.