К нам осень не придёт
Шрифт:
— Что такое, граф, неужели вам здесь скучно? — небрежно поинтересовалась графиня Нессельроде.
— О, нет, ваше сиятельство. Но в таких блестящих собраниях я чувствую себя чужим, — Владимир отвечал осторожно, пока не понимая хорошенько, что ей хотелось бы услышать.
— Это отчего же? Вы столь красивы, знатны, молоды, — в голосе графини послышалась насмешка.
— Ваше сиятельство, люди любят деньги и положение больше, чем красивую внешность. Однако знатность нашего роде при моём отце превратилась в пустой звук. Внешность досталась мне от маменьки — она была
Говоря всё это, он смотрел себе под ноги, лишь в конце поднял глаза и посмотрел в лицо графини — откровенно и печально.
— Мне нравится ваша честность, — Мария Дмитриевна засмеялась, но тихо и почти интимно. — Вы, граф, выгодно отличаетесь от современной молодёжи, что в большинстве своём сплошь пустозвоны и бахвалы.
Она задала Владимиру ещё несколько вопросов, перескакивая с французского на русский и обратно. Левашёв, отвечая, действовал по наитию и чувствовал, что движется по тонкому льду.
— Однако граф, отчего ваша супруга всё щебечет там с кем-то в углу? — поинтересовалась хозяйка салона. — Пригласите её присоединиться к нам; она настоящая красавица, так что будьте бдительны.
Левашёв взглянул на графиню с настоящим испугом. Нет, только не это! Присутствие супруги в данный момент могло лишь всё испортить. Он не был уверен, что Анна станет ему подыгрывать — да и вряд ли она способна сделать всё как надо.
Графиня Нессельроде верно истолковала его колебания.
— Уж не полагаете ли вы, что вашей жене веселее без вас? Удивительно. Вы ведь смотритесь на редкость красивой и гармоничной парой.
Владимир с отчаянием покачал головой и ничего не ответил, лишь тихо вздохнул. Графиня некоторое время молча разглядывала его; холодный взгляд её пристальных тёмных глаз понемногу теплел.
— Право, граф, я вам искренне сочувствую: простите, что в первую встречу говорю на столь деликатную тему — но любить супругу нежно и безответно, встречая лишь холодность и равнодушие, это очень, очень тяжело. Но не будем больше касаться этих печальных вещей. Кажется, мы говорили о карьере и положении в обществе…
— Благодарю, ваше сиятельство, — прошептал Левашёв. — Вы необыкновенно добры. Я никак не ожидал, что встречу здесь человека со столь тёплым, отзывчивым сердцем.
* * *
Анне казалось, прошла целая вечность, как она осталась наедине с князем Полоцким. Она до сих пор так и не смогла посмотреть ему в лицо. Неужели он её не узнал? Как же это возможно? Он ведь сам сказал ей тогда, что прекрасно видит в темноте. И ещё — он, по-видимому, давно знаком с её мужем. Или недавно? Хотя какое это имеет значение? Все эти мысли теснились у неё в голове, пока она не призвала на помощь всё своё самообладание, понимая, что выглядит преглупо.
— Благодарю, что решились поскучать со мной, князь, — выговорила она. — Здесь немного душно; не пройти ли нам к окну?
Полоцкий кивнул,
И только теперь, с безопасного расстояния Анна смогла как следует разглядеть его лицо. Оно было узким, худым, гладко выбритым, кожа — белой, щёки оказались даже впалыми, а брови — изогнутыми и угольно-чёрными. Волосы, тёмные и волнистые, он имел более длинные, чем рекомендовала мода. А вот глаза под чёрными бровями были неестественно светлы — ярко-голубые, смотревшиеся неуместно в сочетании с волосами и ресницами. Он стоял далеко, но зрение Анны словно бы обострилось во много раз.
«Тогда глаза у него светились, — подумала она. — Точно горели в темноте».
— Ах, графиня, — обиженно заметил ей один из волокит. — Вы так пристально смотрите на князя Полоцкого, что на месте вашего мужа я бы наверняка забеспокоился…
Анна спохватилась, мелодично рассмеялась и поднялась.
— О, не стоит, я всего лишь задумалась и не подозревала, что смотрю на него! Прошу, проводите меня к госпоже Рихтер, если только она уже прибыла: мы с нею так давно не виделись!
Собеседник с готовностью предложил ей руку, и они отправились разыскивать мадам Рихтер. Но Анна обернулась через плечо и встретила холодный пристальный взгляд князя Полоцкого, устремлённый на неё. Ей показалось, будто её резанули наточенной сталью.
Глава 10
Много дней после того, как пропала Злата, он кружился, метался по полям и лесам, будто кленовый лист, ураганом оторванный от дерева. Всеслав искал её — хотя что он мог сделать против мавок-сестёр и их Праматери? Разумеется, ни одна из них ни за что не показалась бы такому, как он; подстеречь же мавку, застать врасплох у него так ни разу и не вышло. И ночами Всеслав не возвращался в своё поместье, а оставался в лесу; он выл тоскливо и отчаянно, так что местные волчьи стаи — они, конечно же, не смели встревать в его дела — съёживались в ужасе и старались только не попадаться у него на пути. Но ему не было до них дела.
Что же он мог сделать для Златы, как спасти её? Определённо для него не составило бы труда поймать какого-либо незадачливого путника, дабы тот послужил ему «живцом» и помог подманить мавку. Но… Злата так страстно мечтала избавиться от своего прошлого, что не простила бы ему такого неправедного пути для собственного спасения. Да она и вообще могла отказаться идти с ним, коли он напал бы на человека или на мавку ради неё! И, после некоторых раздумий, он всё же отказался от столь верного способа.