Кабахи
Шрифт:
— Дело вкуса.
— Какой же тут вкус, помилуйте, если каждую ночь от страха колотится сердце?
— Страшного тут ничего нет, надо только привыкнуть. Я помню одну девушку — она выносила раненых с передней линии, не дожидаясь прекращения огня… Однажды, когда около нее убили сначала одного, а потом и второго пулеметчика, она сама залегла с «максимом».
— Залечь с Максимом может, я думаю, каждая, а вот пулемет — это, наверно, что-то очень страшное.
Шавлего рассмеялся.
В глазах
— Почему вы не гадаете мне? Раздумали? Знаете, однажды мне и моим подругам гадала цыганка, и многое, не меньше половины, исполнилось.
— Цыганки ничего не смыслят. Это было простое совпадение.
— Как вы догадались, что меня зовут Флорой.
— Я был когда-то жрецом в Вавилоне. Утнапиштим — мой предок по прямой линии. Вы слыхали о переселении душ?
— Нет. Как интересно! А вас этому в правлении учат?
— Вы не верите, что я член правления?
— Верю, конечно, верю! Я вам во всем верю. Так погадайте же мне.
— Хорошо, раз вы так этого желаете…
Шавлего воздел руки, поднял глаза к небу и стал бормотать про себя что-то невнятное. Потом повернулся к девушке, взял ее руку и всмотрелся в ладонь.
— Твой судьба — хороший судьба. Твоя первый муж — ошень плохой муж. Ты уходил от него. Не захотел тот, первый муж.
Шавлего показалось, что рука его собеседницы дрогнула. Он заметил, что лукавые огоньки в прищуренных глазах погасли. Из-под длинных ресниц смотрело на него изумление.
— Правду говориль?
Молодая женщина наклонила голову.
— Правду.
— Твоя второй муж — ошень хороший муж. Восемь раз десять лет сладко вместе жить будешь.
— Восемьдесят? Не много ли? — В глазах у девушки снова заплясали лукавые искорки.
— Ты от него десять детей рожать.
— Десять? Зачем так много? Двух вполне достаточно.
— Надо, ошень надо. И здесь надо, и там надо. Один сын приедет-уедет, приедет-уедет, снова приедет, снова уедет и много деньги заработает. Своя земля добром наполнит.
— А второй?
— Второй сын ошень болшой человек будет. Если один страна с другой страна драться будет, он помирит, война кончит. Третий тоже болшой человек будет. Где на земле пустыня найдет, всюду сад посадит.
— А четвертый?
— Четвертый самый болшой человек будет. Он такой книги напишет, какой на всем свете никто не сможет написать.
— Пятый?
— Пятый разбойник будет.
— Разбойник? И разбойник тоже нужно, чтобы был?
— Без разбойник, мир не может. Где у богатый люди есть лишний добро — он отнимет, бедным раздаст.
— Ну, а шестой?
— Шестой мастер будет, ремесло знать будет. Где какой хороший дом на свете, все он построит… Седьмой очень сильный человек будет. Всюду, где злодея найдет, сразу ему
— Что это значит — башин киясаран?
Самозваный ведун показал жестом: это, мол, значит — голову прочь.
— Восьмой вор будет.
— Неужели хоть без вора нельзя обойтись?
— Нельзя. Если разбойник у богатый люди неправедный добро не сумеет отнять, вор ночью проберется, украдет и бедным людям отдаст. Девятый будет женщина.
— Слава богу! А я думала, ни одной девочки не будет.
— Нельзя. Без женщина не может быть ни разбойник, ни мудрец. Твой дочка ошень умный женщина будет. Она тоже много детей родит.
— Удивительно, почему вы, мужчины, так любите, чтобы было много детей? А впрочем, вам-то какая печаль — девять месяцев ребенка вынашивать вам не приходится, так же как и рожать в муках. Да и после ваше дело — сторона… А легко ли растить детей, ночей над ними не спать, да и днем не знать покоя…
— Вы очень ошибаетесь, сударыня, если так думаете! — Предсказатель выпустил руку молодой женщины и встал. — Отец ничуть не меньше тревожится о своем ребенке, он разделяет все страдания матери.
— Ну ладно, не сердитесь… Скажите, кем будет десятый.
Шавлего смотрел в сторону калитки и все крутил в руках соломенную шляпу.
— Знаете что… Я лучше пойду. Видимо, Русудан вернется еще не скоро.
Флора обиженно надула губы, она смотрела на гостя снизу вверх детски-простодушным взглядом.
— Неужели вы так бессердечны, что оставите беспомощную женщину ночью одну в этой глухомани?
Шавлего протянул ей шляпу:
— Передайте это Русудан. Лучшей я в Тбилиси не смог найти.
— А десятый ребенок? Вы не закончили гаданья.
— В другой раз. До свидания, Флора.
— Значит, уходите?
— Да, нужно идти, у меня еще есть дела.
— Ну, до свидания… Но вы даже не сказали, как вас зовут. Я не знаю, как обратиться к вам, если доведется где-нибудь встретиться.
— Вы же не назвали мне вашего имени? Попробуйте угадать мое.
— Но я не гадалка! Я не умею отгадывать.
— Научитесь — сумеете.
— Так поучите меня…
— Всего хорошего, Флора. Думаю, вам должно быть известно мое имя.
— А если нет?
— Тогда зовите меня Шавлего.
— Постойте, я провожу вас.
У калитки девушка остановилась.
— Почему же вы все-таки не пожелали раскрыть мне мою судьбу до конца? Ах да, погодите, а когда вы потребуете от меня уплаты но «американке»?
— Вы хотите поскорей?
— Лучше сразу, я ведь скоро уеду. Только ничего плохого не требуйте.
— Ну что вы! Не глупец же я, чтобы пожелать плохого! Разумеется, я выберу что получше.
— Как это понимать? Что вы имеете в виду?