Кабахи

Мрелашвили Ладо

Нико насупился.

— Балки и стропила были времен Давида Строителя. Они уже прогнили насквозь, и прошлой зимой их сожгли в конторе счетоводы… И черепицы перебитой там целая гора… Да, много перебили… Но ты прав, на кузницу еще хватит. Черепица старая, но покрепче новой; этой черепице сносу нет. Значит, нужен еще песок… И, конечно, рабочая сила… — Он вдруг взглянул в лицо кузнецу и спросил в упор: — Где нам их взять?

Кожаный фартук зашуршал; кузнец раздвинул колени и налег грудью на стол; как молния среди туч, сверкнули на темном закопченном

лице белые зубы.

— Ты дай нам строить, а людей я приведу. Да хватит и нас одних, если возьмемся всем скопом, вместе с теми кузнецами, что ходят сейчас без дела. В одну неделю подведем стены под крышу.

— Недели много, на неделю остановить горн я не могу. В такое время нельзя отрывать кузнеца от дела.

Миндия с разочарованным видом качнулся из стороны в сторону, голубоватые белки его глаз блеснули и погасли.

— Надо же подвезти материалы и песок просеять… Раньше никак не получится.

— Должно получиться.

— Очень уж туго нам придется, Нико.

Председатель снова взглянул в лицо кузнецу и сказал отрывисто:

— Под горой, пониже Подлесков, лежит куча просеянного песку — знаешь ты это?

— Как не знать! Три дня его просевали школьные учителя. Для строительства нового клуба готовили. Грохот у них был худой, так я сам его проволокой проплетал.

— Сколько там будет песку?

— Машин пять-шесть выйдет.

— Как ты думаешь, хватит для новой кузницы?

Кузнец заколебался.

— Так его же учителя просеяли, этот песок, для клуба… Я сам грохот чинил!

— К черту учителей!

Дядя Нико с силой ударил ладонью по столу и соскочил с него.

— Клуб принадлежит колхозу, а значит, и этот песок — колхозный, и просеяли его для меня. На что хочу, на то и употребляю. Пока что нам нужней кузница, а без клуба мы прекрасно обходились до сих пор и впредь обойдемся. Чем занята производственная бригада? Все наши мастера работают на стороне. Кузница должна быть готова через два-три дня. Ступай найди Шио и приведи его ко мне, скажи — иначе я распущу эту их бригаду, а если какой-нибудь каменщик или плотник посмеет брать работу со стороны, буду урезать приусадебные участки. Ну, вали, да побыстрей! Нет, постой, я напишу записку — отдашь ее сторожу в сушилке. Возле забора под орехом лежат трехсаженные бревна. Пусть Леван сегодня же распилит их на балки.

Кузнец схватил исписанный листок и, стуча тяжелыми башмаками, выбежал из комнаты.

Председатель поглядел на маленькую огороженную бамбуком грядку в цветнике за окном и задумчиво проговорил вслух.

— Пойду-ка теперь выведу свою «Победу»… А то, если ось у арбы не смазать вовремя, будет скрипеть.

2

Шавлего перекинул свое охотничье ружье «геко» через плечо, намотал лесу на удилище и зашагал по пологому спуску.

Неторопливо шел он по тропинке, затерянной среди высокого клевера, поглядывая на стремительно носившихся в воздухе стрижей.

Подсолнечники в поле за Берхевой, чуть

склонив широкие головки, окаймленные полуувядшими лепестками, подставляли солнцу, уже склонявшемуся на запад, свои золотистые лица.

А по эту сторону речки тянулись вдоль проволочных шпалер виноградники — притихшие, разморенные духотой и зноем; казалось, им лень пошевелить хотя бы одним широким, резным листом, крапленным голубыми пятнышками медного купороса.

Лишь заботливые, трудолюбивые руки виноградарей не знали роздыха, и жар раскаленной солнечной печи был им нипочем. Между рядами лоз сновали женщины в платках, закрывавших лицо чуть ли не до самых глаз. Они обрезали сверху чересчур буйно разросшиеся кусты. Временами то там, то здесь вздымалось голубое облачко — верный признак того, что любимое растение праотца Ноя опрыскивают бордосской жидкостью.

На краю виноградника торчала ветхая сторожка. Прислонившись покосившимся боком к древнему вязу с обрубленной верхушкой, она печально взирала на четырехугольный цементный резервуар, видневшийся неподалеку.

В тени вяза стояла верховая лошадь с длинной веревкой на породистой шее и поминутно мотала головой, отмахиваясь от надоедливых мух. Временами ей становилось невмоготу, она негромко, угрожающе ржала и хваталась зубами за место, укушенное оводом. Длинный, пышный хвост ее со свистом хлестал по лоснящимся бокам.

К бассейну вышел из виноградника человек в широкополой соломенной шляпе. Скинув со спины пустой опрыскиватель, он зачерпнул из резервуара большой кружкой раствор медного купороса.

Шавлего насилу узнал перепачканного голубым купоросом виноградаря. А узнав, поздоровался, прислонил удочку к стенке сторожки и подошел к коню.

Жеребец при виде его наставил уши, потом вздернул голову, сверкнул глазами, фыркнул и попятился.

Шавлего схватил веревку, заглянул ему в глаза и ласково погладил светло-коричневую гриву.

Трепет волной пробежал по спине лошади от холки до хвоста.

— Узнал! — улыбнулся Шавлего. — Вот, смотри, — повернулся он к виноградарю. — Шея высокая, голова небольшая, ноги длинные, сильные, с тонкими бабками, грудь мускулистая и крепкая. Весь поджарый, легкий, и ноздри тонкие и широкие — превосходный конь!

Жеребец подрагивал и тихо, тонко ржал.

Поставив кружку на край резервуара, виноградарь смотрел на человека и на жеребца из-под сросшихся бровей. Потом быстро налил раствор в опрыскиватель и сказал:

— Тех, кому так покорны животные, женщины обходят с опаской.

Шавлего бросил лошадь и подошел к резервуару.

— К сожалению, это так и есть, Реваз. Наверно, потому я и остался до сих пор одиноким. А запоздалая роза, как известно, рано увядает.

— Ты так же похож на розу, как я на ромашку.

— Насчет ромашки не знаю, а вот на подсолнух ты очень похож в этой соломенной шляпе. Только стебель, пожалуй, чересчур толст.

— Не надоело тебе в деревне?

— Что тут надоедного? Вот я сейчас иду на рыбалку…