Кабинет фей
Шрифт:
Пока Вепрь держал эту пламенную речь, Мартезия полностью оправилась от страха и смогла ему ответить.
— Как можно, господин? — воскликнула она. — Слыханное ли дело — видеть вас в состоянии, столь мало подобающем вашему высокому происхождению! И часа не проходит, чтобы ваша матушка не пролила слезу о ваших злоключениях.
— Злоключениях, говорите вы? — перебил Вепрь. — Не называйте так лесную жизнь; решение мое твердо, хотя и стоило больших усилий. Но дело сделано, былого не вернешь. Поверьте, юная Мартезия, вы вряд ли обретете при дворе полное счастье. Есть в жизни более заманчивые радости, чем светский блеск, и я готов
— Но почему бы вам не вернуться туда, где вы желанны и все еще любимы? — спросила она.
— Все еще любим? — воскликнул он. — Нет, нет, люди не любят принцев, отмеченных клеймом позора, превратившихся в несчастных изгнанников. От них ждут благодеяний, и если они не способны угодить людям, то их обвиняют во всех смертных грехах и ненавидят еще сильнее. Но что же это я заболтался! — вдруг воскликнул он. — Пройди сейчас мимо медведь, или лев, или кто другой из моих соседей, — если они станут свидетелями нашей беседы, мне несдобровать. Итак, решайтесь же и приходите в лес, желая лишь одного: провести лучшие дни вашей жизни в глухом уединении с несчастным чудовищем, который, обладая вами, обретет долгожданное счастье.
— Вепрь, — ответила она, — я не имела оснований любить вас до этого дня. Если б не вы, мои милые сестры сейчас были бы со мною рядом. Мне нужно время, чтобы принять столь необычное решение.
— Вы просите отсрочку, чтобы предать меня?
— Нет, на это я не способна, — продолжила она, — и обещаю никому не говорить, что встретила вас здесь.
— Так вы вернетесь? — спросил кабан.
— Не сомневайтесь, — ответила она.
— О нет! Мать не отпустит вас; ей наговорят, что в лесу вам попался свирепый кабан. Пойдемте же со мною, Мартезия, пойдемте сейчас.
— Куда вы ведете меня? — воскликнула она.
— В глубокую пещеру, — ответил он, — где течет родник, чистый как алмаз, чьи берега покрыты вечнозеленым мхом и молодой травкой и где печальным эхом отдаются жалобные песни влюбленных и покинутых пастухов.
— Так вот где мы будем жить, — спросила она, — и там меня растерзает кто-нибудь из ваших хищных братьев. Они придут к вам в гости, заметят меня, тут и наступит мой черед прощаться с жизнью. Затем моя бедная мать в отчаянии пошлет людей на поиски, и мое тело найдут в окрестных лесах…
— Пойдемте же, куда желает ваше сердце, — ответил он, — мои приготовления не займут много времени.
— Что ж, согласна, — ответила она, — хотя признаюсь, что мой-то багаж потяжелее будет; мне понадобятся и платья для жарких дней и непогоды, и разные ленты, и кружева, и драгоценности.
— Вот оно что, — промолвил Вепрь, — вам непременно нужны туалеты с бесчисленными безделушками и бесценными побрякушками. Да разве душа и разум не выше всех этих мелких ухищрений? Поверьте, Мартезия, они ничего не добавят к вашей красоте, и даже напротив — заставят ее потускнеть. Не ищите же для свежести вашего лица иных снадобий, кроме свежей и прохладной родниковой воды. А кудри ваши такого прелестного оттенка, столь тонки, словно их сплел коварный паучок для невинной мушки. Вот они, истинные ваши украшения! А ровный жемчуг зубов, от которых глаз не оторвать! Довольствуйтесь же своим природным совершенством, а глупые прикрасы оставьте дамам неказистым.
— Ваши приятные речи ласкают мне слух, — ответила она, — но
— Да, я-то люблю вас, нежная Мартезия, — вновь отозвался он, — а вот вы меня совсем не любите, соглашаясь пойти со мной под венец из одного лишь тщеславия; а я слишком нежного воспитания, чтобы принять всерьез чувства такого рода.
— Ваша склонность осуждать весь слабый пол кажется естественной, — ответила Мартезия, — однако, рассудите сами, господин Вепрь, ведь предложить вам нежную дружбу — это уже кое-что значит само по себе. Подумайте об этом на досуге, а я вернусь сюда чуть позже.
Принц откланялся и убежал в свою мрачную пещеру, размышляя о том, что только что услышал. По воле злой судьбы он вызывал отторжение у тех, кого любил, и до сей минуты никто не одаривал его ласковым словом, поэтому приятные речи Мартезии затронули самые чувствительные струны его души. Вдохновленный любовью, он задумал угостить ее лесными яствами, и от его хищных зубов пали несколько ягнят, оленей и косуль. Затем он спрятал добычу в пещере в ожидании обещанного возвращения Мартезии.
А она не знала, на что решиться. Будь Вепрь столь же красив, сколь он был безобразен, — они любили бы друг друга так же сильно, как Астрея и Селадон [377] , и тогда какой счастливой показалась бы ей даже и самая уединенная жизнь вдали от людей! Но как же далеко было Вепрю до прекрасного Селадона! И все-таки она ведь до сих пор не была помолвлена. Никто до сего времени не удостоился ее внимания, и она решилась соединить свою судьбу с принцем, если тот пожелает вернуться домой.
377
Астрея и Селадон — герои пасторального романа Оноре д’Юрфе «Астрея» (см. примеч. 7 к «Золотой Ветви»). Имя Селадона, страстного и верного влюбленного, со временем становится нарицательным.
Ей удалось выйти незамеченной, и она отправилась в лес. Он уже ждал на условленном месте, боясь упустить ее и по нескольку раз на дню проверяя, не пришла ли она. Заметив ее издалека, он бросился ей навстречу и склонился в смиренном и почтительном поклоне, давая понять, что и кабаны при желании могут превращаться в галантных кавалеров.
Они уединились в укромном местечке, и Вепрь, пожирая ее своими маленькими глазками, полными страсти и огня, сказал:
— Могу ли я надеяться на вашу благосклонность?
— О да, — ответила она, — но при условии, что вы вернетесь во дворец. Признаться, я вовсе не горю желанием провести остаток дней вдали от света и подруг.
— Ах! — воскликнул кабан. — Нет, вы все-таки не любите меня. Да, верно, я не способен вызвать ответное чувство, но моя жизнь несчастна, и вам подобает, хотя бы из сострадания и великодушия, делать для меня то, что делали бы вы для других из любви.
— С чего же вы взяли, — ответила она, — что мои чувства к вам не могут называться любовью? Поверьте, я твердо намерена вернуться с вами к королю.