Кабинет фей

д’Онуа Мари-Катрин

— Белые веретена — три феи, которым я обязан своим рождением.

— А три черные — мои сестры и Коридон! — воскликнула Мартезия. И не успела она договорить, как белые веретена превратились в фей, а черные — в двух ее сестер и Коридона. Столь неожиданное воскресение повергло бы в ужас всякого.

— Мы вовсе не из-под земли появились, — успокоили они Мартезию, — ибо всегда оставались рядом с вами: ведь нам помогли благоразумные феи. Пока вы скорбели о нашей смерти, они отвезли нас в прекрасный замок, где мы с удовольствием проводили время, и весьма жаль, что вас там не было.

— Глазам не верю, — воскликнул Вепрь, — разве не видел я сам смерти Исмены и ее любовника, и не от моей ли руки погибла Зелонида?

— Нет, — молвили феи в ответ, — это был обман зрения:

мы можем так отвести глаза, чтобы они видели то, чего нет на самом деле. Такое часто случается в наши дни. Кому-то примерещится ни с того ни с сего на балу собственная жена — а она в это время в неведении спокойно спит дома. Иному вдруг представится, что он держит в объятиях красивейшую любовницу, а на самом деле это жалкая мартышка. Третий же возомнит, будто отважно сразил врага, а тот на поверку живет да здравствует в своих далеких краях.

— Вы заронили в мою душу зерно сомнения, — ответил принц, — послушать вас, так нельзя верить глазам своим.

— Не подобает мерить все одним аршином и выносить поспешные суждения, — возразили феи. — Бывает, что и волшебство способно приоткрыть иную суть вещей.

Принц с женой поблагодарили фей — ведь те дали столь ценные наставления и сохранили жизнь дорогим им людям.

— Но смею ли я надеяться, — сказала Мартезия, припав к ногам волшебниц, — что чары окончательно отступят и по вашему велению мой верный принц больше не облачится в шкуру кабана?

— Наше появление тому порукой, — молвили они, — ибо пришла пора вернуться ко двору.

Тотчас же пещера превратилась в роскошный шатер, и камердинеры облачили Вепря в великолепные одежды. А Мартезия увидела себя в кругу придворных дам, сразу занявшихся ее нарядами, посадив ее за роскошное трюмо, где можно было ее причесать и украсить. Затем подали ужин, который готовили сами феи, — а ведь этим уже все сказано.

Никогда еще не бывало столько счастья вокруг. Вепрь, переживший так много бед, не мог нарадоваться возвращению человеческого облика. А стал он не просто человеком, но красавцем, доселе не виданным. Пир подошел к концу, и за новобрачными приехали роскошнейшие кареты, запряженные самыми красивыми на свете лошадьми. И конные гвардейцы торжественно сопроводили Вепря с женою во дворец.

Там пронеслось недоумение — откуда эта пышная процессия и кто сидит в каретах, как вдруг глашатай всенародно объявил о прибытии молодых супругов. И тотчас весь народ сбежался посмотреть на диво. Увидев принца, все остались довольны и ни в чем не усомнились, хотя и трудно было поверить в превращение столь чудесное.

Достигла эта весть ушей короля и королевы, и они поспешили сойти вниз. Принц Вепрь так походил на короля, что ни у кого не возникло и тени сомнения насчет их родства. Ликованию не было предела. Через несколько месяцев родился сын, чьи красота и нрав ничем, и даже отдаленно, не напоминали о кабаньем прошлом его отца.

* * *

Нет тяжелее испытанья Для сердца, что спешит любить, Чем тайну ревностно хранить, Коль в долг нам вменено молчанье. Вепренок претерпел страданья, Затем на трон был возведен. И все ж за слабости не зря его осудят: Уж лучше будь любовью обделен, Зато с тобою мудрость да пребудет!

Пер. Я. А. Ушениной и М. А. Гистер (проза), Е. Ю. Шибановой (стихи)

Новый дворянин от мещанства

Продолжение

казка

так всех увлекла, что никто и не думал поторопиться на ужин. Пришла госпожа де Сен-Тома, чьи шаги были слышны еще с дальнего конца аллеи, — так забавно шелестело ее кофейного цвета платье на фижмах. Она любила все необычное. Однажды ей на глаза попались ширмы с изображением знатных дам, гуляющих по городу в обществе маленького мавра [379] , и она тут же загорелась желанием приобрести себе такого же. В ожидании, пока ей его отыщут, она выбрала сына одной своей фермерши, которого по чертам лица можно было бы назвать белым мавром. Мальчик проводил много времени на воздухе и уже покрылся густым загаром; однако даме это показалось недостаточным — она хотела видеть его совсем черным и велела натереть мальчишку сажей с чернилами, а он преспокойно позволил обмазать себе лицо этой смесью. Правда, когда сажа попала ему на губы, он почувствовал сильную горечь во рту. Тогда решено было закрасить черным только верхнюю губу, а нижнюю оставить красной, и все это разноцветье выглядело весьма чудно. По поводу же волос разгорелся нешуточный спор: баронесса, сочтя, что они чересчур длинны, предложила их укоротить, чему от души воспротивились фермерша и вся ее семья. Одна сторона угрожала, другая укоряла, и кончилось тем, что крестьянский мальчик, перекрашенный в мавра, остался при своих грязных и прямых волосах, и вдобавок ему приказали облачиться в юбку баронессы на фижмах.

379

…в обществе маленького мавра… — Пажи-мавры или арапчата входят в моду в Европе с конца XVII в.

Ее муж, ни разу не видавший столь нелепой фигуры, единственный сохранил серьезность среди всеобщего хохота, стоило лишь ей появиться. Причудливый мавр, красногубый и длинноволосый, выглядел в своем роде столь же неуклюже, как и его хозяйка. Парижские дамы, привыкшие держать себя свободно и непринужденно, являли полную противоположность баронессе, разыгрывающей благовоспитанную недотрогу. Заметив ее издалека, они бросились ей навстречу.

— О, — вскричали они, едва не задушив ее в объятиях, — дорогая, мы так хотели вас видеть! А знаете ли, что ваши яблони так покалечили нашу карету, что теперь она еле дребезжит, точно колесница Фаэтона?

— Смею возразить вам, сударыни, — холодно и высокомерно процедила баронесса, — что у Фаэтона не было колесницы, отец же его Аполлон поступил весьма глупо, доверив ему свою, а посему следует говорить «колесница Аполлона, управляемая Фаэтоном» [380] .

— Я не ожидала от вас такой точности, сударыня, — сказала вдова.

— Мы тут хоть и провинциалы, — парировала баронесса, — но тоже не хуже иных парижан.

— И что же это значит, — поинтересовалась госпожа де Люр, — вы хотите сказать, что тоже не лишены здравомыслия?

380

…«колесница Аполлона, управляемая Фаэтоном». — В древнегреческой мифологии сын бога Солнца Гелиоса, выпросивший у него на один день солнечную колесницу. Не сумев удержать коней, Фаэтон погиб. См.: Овидий. Метаморфозы. II. 19–366.

— Да, сударыня, — раздраженно добавила баронесса, — и горжусь этим: и живя в сельской глуши, можно иметь столько же вкуса, как у любого из вас, читать и выносить разумные суждения.

Господин де Сен-Тома, знавший, как трепетно жена соблюдала все правила вежливости, догадался, что ее задела эта расфуфыренная парижанка госпожа дю Руэ, запросто обращавшаяся к ней «моя дорогая» с первых минут знакомства. Он испугался грядущей ссоры и, подав руку новобрачной, попросил виконта предложить свою вдове. Приор же предложил баронессе опереться на его руку, что вызвало у нее бурю негодования, так как она была не в духе.