Каирская трилогия
Шрифт:
— А я не учились в университете, точнее, у меня не было такой возможности, — его порадовала её откровенность, что уже свидетельствовало о том, насколько она отличалась от других девушек… — Я закончила школу господина Адли Карима, которая не менее престижна, чем университет. Я училась у него, пока не получила диплом бакалавра, и должна вам прямо заявить, что вы дали превосходное определение журналистике, или той её разновидности, которой мы занимаемся, хотя вы выражаете свои мысли — до сих пор — через других людей. Я имею в виду ваши переводы. Разве вы не задумывались о том, чтобы выбрать
Юноша ненадолго задумался, словно не поняв, что она имеет в виду, а затем ответил:
— Что вы имеете в виду?
— Эссе, поэзия, рассказы, пьесы.
— Не знаю. Статьи и эссе — первое, что приходит мне на ум…
Она многозначительным тоном заявила:
— Да, но в нынешней политической ситуации это непростая задача. Поэтому либералы вынуждены выражать свои мнения через подпольные издания. А статья — это откровенный и прямой способ для этого, потому и весьма опасный, особенно когда мы находимся под прицелом стольких глаз сразу. Зато рассказ является изощрённым произведением, которое невозможно ограничить рамками. Это хитроумное искусство стало распространённой формой, которая в скором времени завоюет лидерство в мире литературы. Разве вы не замечаете, что нет ни одного видного деятеля в литературе, который бы не пытался доказать своё существование в этом жанре хотя бы одним произведением?
— Да, я читал многие произведения. Вы знакомы с рассказами мастера Рияда Калдаса, который пишет для журнала «Аль-Фикр»?
— Он один из многих, и не самый лучший!
— Возможно. Моё внимание обратил на него дядя, мастер Камаль Абд Аль-Джавад, который пишет для того же самого журнала…
Она улыбнулась:
— Он ваш дядя? Я много раз читала его, но…
— ?
— Извините, но он один из тех писателей, которые блуждают в дебрях метафизики!
Он в волнении спросил:
— Он вам не нравится?
— Нравится или нет — к делу не относится. Он много пишет о древних понятиях: о духе…, абсолюте…, теории познания. Всё это прекрасно, но за исключением интеллектуального удовольствия и умственного обогащения это никуда не ведёт. Писательский труд должен быть инструментом, служащим для чётко поставленной цели, а конечной его целью является развитие этого мира, восхождение человека вверх по лестнице прогресса и освобождения. Человечество ведёт непрерывную борьбу, и писатель, поистине достойный называться этим словом, должен стоять во главе борцов. Что же до жизненного подъёма, то давайте оставим это Анри Бергсону…
— Но ведь сам Карл Маркс начинал как философ, странствующий по метафизике.
— И закончил научной социологией. Начнём отсюда, а не оттуда, откуда начал он.
Ахмаду было неприятно, что его дядю критикуют в подобной манере. Он сказал, главным образом, в его защиту:
— Истина всегда достойна познания, какой бы она ни была, и каким бы ни было мнение о её последствиях…
Сусан пылко возразила:
— Это противоречит тому, что вы пишите. Держу пари, что на вас повлияла лояльность по отношению к вашему дяде!.. Когда человеку больно, он сосредотачивает своё внимание на устранении причин боли. Так и наше общество сильно страдает, и нам прежде
Неужели его дядя действительно такой? Но следует признать, что её слова нашли полный отклик в его душе, и что глаза её красивы, и несмотря на свою «странную» серьёзность, она привлекательна… очень привлекательна…
— На самом деле мой дядя не придаёт таким вещам большого внимания. Я много беседовал с ним об этом, и понял, что он из тех людей, что изучает нацизм так же, как и демократию или социализм, и ему от этого ни горячо, ни холодно. Я не могу выяснить его позицию…
Она с улыбкой заметила:
— Её у него и нет. Писатель не может скрывать свою позицию. Он подобен буржуазным интеллигентам, которые читают, наслаждаются и задаются вопросами. Когда они сталкиваются с «абсолютной реальностью», то приходят в такое замешательство, которое может быть даже болезненным, однако встретив на пути тех, кто по-настоящему страдает, равнодушно проходят мимо…
Ахмад засмеялся:
— Мой дядя не такой…
— Вам виднее. Рассказы Рияда Калдаса — не то, что нам нужно. Они представляют собой описание и анализ реальности, но не продвигают нас ни на шаг вперёд. Не направляют и не проповедуют!
Ахмад задумался и сказал:
— Но он часто описывает положение трудящихся, крестьян, рабочих, а это значит, что он делает главным героем своих рассказов рабочий класс!
— При этом ограничиваясь просто описанием и анализом. Это пассивный труд по отношению к истинной борьбе!..
«Какая, однако, смутьянка эта девушка! Выглядит слишком серьёзной. Где же в ней женщина?!»
— А как вы бы хотели, чтобы он писал?
— Вы читали современную советскую литературу? Максима Горького, например?
Ахмад улыбался и молчал. У него не было оснований, чтобы стыдиться: он учился на социологическом, а не литературном факультете. К тому же она была на несколько лет старше его. Интересно, сколько ей лет? Может быть, двадцать четыре или даже больше?!..
Она снова заговорила:
— Вот какой жанр литературы вам необходимо читать. Могу вам одолжить кое-что, если захотите…
— С удовольствием…
Она улыбнулась ему:
— Однако «свободный» человек не должен ограничиваться тем, чтобы быть читателем или писателем! Принципы относятся прежде всего к воле. Воля — превыше всего.
Вместе с тем в его глазах она казалась ему изящной. Она не использовала косметику и украшения, однако следила за своей внешностью, как и другие девушки. Эта живая грудь производила такое же впечатление на него, как и остальные не менее соблазнительные груди. Но не так быстро! Разве те принципы, которыми он обладал, не отличают его от других мужчин?
«Какой странный у нас класс — я ещё отрицаю, что смотрю на женщину лишь с одного угла зрения!..»
— Я рад знакомству с вами и вижу, что перед нами откроется ещё немало возможностей трудиться рядом в деловой обстановке…