Каирская трилогия
Шрифт:
Глаза Камаля расширились от удивления, и он ответил:
— Да. Вы его знали?
— Мы были друзьями. Да упокоит Господь его душу…
Камаль с надеждой в голосе сказал:
— Какое счастливое совпадение…, - он протянул ему руку… — Камаль ибн Ахмад Абд Аль-Джавад…
Офицер пожал ему руку и сказал:
— Хасан Ибрахим, начальник полицейского участка в Гамалийе! Я начинал там младшим офицером и вот дослужился до командира…
Покачав головой, он добавил:
— У нас были чёткие приказы. Надеюсь,
Тут до них долетел голос Хадиджи, которая говорила с матерью и Аишей и плакала, рассказывая о том, что случилось. Офицер сказал:
— Это их мать. Она узнала меня, какая у неё удивительная память! А затем напомнила мне о покойном Фахми, но уже после тщательного обыска в их доме. Заверьте её, что всё будет в порядке, насколько сможете.
Они стали спускаться вместе. И когда проходили мимо второго этажа, Аиша с явной резкостью метнулась к ним и злобно поглядела на офицера, прокричав:
— Почему вы без всякой причины арестовываете детей других людей? Разве не слышите рыданий их матери?
Словно в ответ на такую неожиданную нападку офицер перевёл на неё взгляд, затем вежливо опустил его и заметил:
— Скоро их отпустят, Иншалла…
Отойдя от дверей на приличное расстояние, он спросил Камаля:
— Это ваша мать?
— Нет, моя сестра! Ей нет ещё и сорока четырёх лет, но ей очень не повезло в жизни. Несчастья сломили её…
Офицер в изумлении повернулся к нему, и Камалю показалось, что с губ его вот-вот сорвётся вопрос, однако поколебавшись на мгновение, он отказался от этой затеи. Они пожали друг другу руки во дворе дома, и прежде чем полицейский отправился дальше своим путём, Камаль спросил:
— Позволено ли мне навестить их в участке?
— Да…
— Спасибо…
Камаль вернулся в гостиную и присоединился к матери и сёстрам, сказав им:
— Завтра я навещу их. Нет причины бояться. После расследования их отпустят…
Хадиджа не смогла сдержаться и разрыдалась, а Аиша нервно закричала:
— Ты-то не плачь, довольно наших слёз. Они вернутся к тебе. Слышишь?
Хадиджа стонала:
— Не знаю… Не знаю… Мои сыновья в тюрьме!
Амина молчала, словно скорбь сделала её немой. Пытаясь внушить им спокойствие, Камаль заявил:
— Офицер нас знает. Он был другом покойного Фахми. Он и так невероятно сжалился над нами при обыске дома, и нет сомнений в том, что он будет обращаться с ними мягко!
Мать подняла голову и вопросительно посмотрела на Камаля. Хадиджа недовольно процедила:
— Это Хасан Ибрахим. Вы не помните его, мама?.. Я сказала ему, что я сестра Фахми, а он лишь сказал в ответ: «Мы выполняем приказ, госпожа!» Эти приказы у него в глазах!
Мать поглядела на Аишу, но нельзя было сказать, что она что-то помнила…
Затем Амина отвела Камаля в сторону
— Сынок, я так ничего и не поняла. Почему их арестовали?
Камаль задумался над тем, что ему следует сказать, и ответил:
— Правительство ошибочно полагает, что они действуют против него!
Она лишь недоумённо покачала головой и сказала:
— Твоя сестра говорит, что они арестовали Абдуль Мунима потому, что он один из «Братьев-мусульман». Почему они хватают мусульман?
— Правительство считает, что они настроены против него…
— А Ахмад?!.. Она сказала, что он… Я забыла это слово. Как его там, сынок?!
— Социалист? Социалисты, как и «Братья» под подозрением правительства!
— Социалисты?! Это шииты, сторонники нашего господина, халифа Али?
Камаль спрятал улыбку и ответил:
— Нет, социалисты, а не шииты. Это партия, выступающая против правительства и англичан!
Озадаченная женщина лишь тяжко вздохнула и спросила:
— Когда их освободят? Погляди на свою несчастную сестру! Правительство и англичане не нашли ничего лучше, кроме нашего дома, на который и так свалились все несчастья!
53
На рассвете среди полной тишины раздался азан на утреннюю молитву, когда начальник полицейского участка в Гамалийе вызвал к себе в кабинет Абдуль Мунима и Ахмада. Вооружённый полицейский привёл их, и начальник приказал ему выйти. Он внимательно поглядел на обоих, затем отдельно на Абдуль Мунима, и наконец спросил его:
— Ваше имя, возраст и профессия?
Абдуль Муним уверенно и спокойно ответил:
— Абдуль Муним ибн Ибрахим Шаукат, двадцать пять лет, следователь отдела расследований Министерства образования.
— Как же вы можете нарушать государственные законы, когда сами представляете закон?!
— Я не нарушал закон. Мы работаем открыто, пишем в газеты и выступаем с проповедями в мечетях. Тем, кто призывает к религии Аллаха, нечего бояться.
— Разве в вашем доме не устраиваются подозрительные собрания?
— Нет, это были обычные собрания друзей, на которых мы обмениваемся мнениями, советами и религиозными наставлениями…
— А входит ли сюда ещё и агитация против союзнических держав?
— Вы имеете в виду Англию, господин? Она же наш вероломный враг. Государство, которое попирает своими танками нашу честь, не может зваться союзническим…
— Вы образованный человек и должны были понимать, что у военного времени свои условия, накладывающие ограничения!
— Я понимаю то, что Британия наш первейший враг в этом мире!
Офицер повернулся к Ахмаду с вопросом:
— А вы?
С полуулыбкой на губах Ахмад ответил:
— Ахмад ибн Ибрахим Шаукат, двадцать четыре года, редактор в журнале «Новый человек»…