Как повергнуть герцога
Шрифт:
— Ну, конечно. А голубое? — Она медленно улыбнулась, ничего не ответив.
Его глаза полыхнули огнём.
— Понятно, — пробормотал он.
У неё снова участился пульс и пересохло во рту, когда он полностью развернул её кресло к себе и опустился перед ней на колени.
Она не знала, чего от него ожидать, но он привёл ее в замешательство, сняв её новые красивые, но неудобные туфли и приподняв ступни. Себастьян надавил большим пальцем на подошву левой ноги, и Аннабель беспомощно застонала.
— Мне нравится, когда ты так делаешь, — сказал он, внимательно за ней наблюдая. —
— Как я могу возражать, — вздохнула она. С какой стати ей это делать?
— Ты можешь и должна возражать, когда пожелаешь, — серьёзно сказал Себастьян. Она положила руку ему на щёку.
— Я знаю.
На мгновение он замолчал, сосредоточенно массируя ступню по бокам, затем просунул кончики пальцев между её пальцами, насколько позволял шёлковый чулок. Интимное местечко между ног начало приятно пульсировать. Аннабель прикусила губу, стараясь не шевелиться.
— Я рад, — тихо проговорил Себастьян.
— По поводу? — невнятно спросила она, будто снова захмелев от шерри.
На его губах заиграла печальная улыбка.
— Я не был до конца уверен, что ты появишься сегодня на церемонии.
Аннабель моргнула.
— С чего ты так решил?
— Когда два дня назад я привёз тебе драгоценности, ты выглядела явно обескураженной.
— Я и была немного обескуражена, — призналась она после паузы.
— Хуже того, ты не захотела поделиться со мной своими тревогами.
— Да, не захотела. — Она выдержала его пристальный взгляд. — Я испугалась. — Наконец, теперь она чувствовала, что может рассказать ему о своих опасениях. Может рассказать обо всём на свете. — Я испугалась, что разочарую тебя. Что подведу нас. Я ведь и раньше разочаровывала близких… Я боялась, что ты пожалеешь или что я всё-таки потеряю себя и стану несчастной.
Он уверенно обхватил её лодыжку.
— Ты знаешь, в чём твоя сила, — сказал он. — И не потеряешь себя. Но временами ты будешь меня разочаровывать, как и я буду разочаровывать тебя. Но я ни о чём не пожалею.
— Смелое заявление.
Себастьян покачал головой.
— Мы разделим целую жизнь. Я думаю, что мы неизбежно станем время от времени друг друга разочаровывать, поскольку проведём бок о бок много лет. Но до тех пор, пока мы уважаем друг друга, всё можно простить.
— Полагаю, что очень утомительно всегда вести себя наилучшим образом и быть постоянно осмотрительным, — признала она.
Аннабель тонула в его бездонных глазах.
— Мир сам по себе и так утомителен, дорогая, — сказал он. — Пусть наша любовь станет местом отдохновения.
В груди до боли защемило. Аннабель положила ступню ему на колени.
Себастьян замер. Опустив голову, он следил за тем, как её пальцы в чулках медленно скользят по его возбуждённой плоти, вырисовывавшейся под брюками. Когда он снова посмотрел на Аннабель, от голодного выражения на его лице у неё загорелись щёки.
— Как насчёт того, чтобы заняться любовью в поезде? — хрипло предложил он.
— Средь бела дня, ваша светлость?
— Чтобы лучше тебя видеть. — Он уже поднимал прозрачные нижние юбки всё выше и выше, пока они не сбились
— Думаю, — проговорила она, — без этого не обойтись.
— Возмутительно, ваша светлость, — сказал он и с ухмылкой, которую она никогда раньше у него не видела, добавил: — Нашёл. — Себастьян склонил голову, и Аннабель почувствовала его горячий язык на кружевной голубой подвязке высоко на бедре. Она вцепилась рукой в его затылок. Её сердце переполняли чувства.
Ни место, ни время, ни пункт назначения не имели значения. Когда через несколько мгновений их тела наконец соединились, Аннабель почувствовала себя дома.
Бонусная (8) глава
— Ваша светлость. Похоже, что мисс Арчер… пропала.
— Пропала, — растерянно повторил Себастьян. Он стоял возле своего стола, всё ещё держа левую руку за спиной согласно правилам приличия, ожидая, что увидит дворецкого в компании мисс Арчер.
На длинном лице Бонвиля снова появилось то измученное выражение лица, которое присутствовало на нём час назад. Он не справился с очень простой задачей: привести мисс Арчер, чтобы Себастьян принёс свои извинения.
— Мы нашли записку, — неловко проговорил Бонвиль. — На туалетном столике в комнате мисс Арчер.
— Записку, — как попугай повторил Себастьян и нахмурился.
— Ваша светлость. — Бонвиль протянул маленький серебряный поднос, который сжимал кончиками пальцев. Удивившись внезапной пропаже мисс Арчер, Себастьян не сразу обратил внимание на поднос и записку. До этого момента. Он в два шага пересёк ковёр и взял листок тонкой бумаги, сложенный в четыре раза. Послание было не запечатано и содержало несколько нацарапанных наспех строчек прилежным почерком, лишённым эстетической привлекательности, но очень практичным. Вот она, обратная сторона автора этой записки: мисс Арчер в высшей степени радовала глаз, но рациональное мышление у неё отсутствовало напрочь. Она не просто пропала из своей комнаты. Она ушла из Клермонта. Пешком. Внезапно Себастьяна охватила тревога, и он сжал губы, чтобы сдержать проклятие.
— Подозреваю, что мисс Арчер не просила приготовить для неё карету, — уточнил он. Если бы она сама отдала приказ его персоналу, это и то было бы не так странно, чем просто… уйти пешком.
Бонвиль покачал головой.
— Нет, ваша светлость.
— Остальные дамы уже вернулись? Леди Катриона и мисс Гринфилд?
Дворецкий опять покачал головой.
— Дамы всё еще катаются верхом в парке с лордом Перегрином.
Перегрин. Корень всего зла. Ну, возможно, не совсем всего. В дом мисс Арчер привёл его взбалмошный брат, но именно Себастьян неверно оценил ситуацию и слишком резко обошёлся с девушкой. Он был не совсем в себе. Когда Себастьян пришёл к ошибочному выводу, что мисс Арчер — любовница брата, его обуяло какое-то примитивное раздражение. И это задало тон всего их разговора в библиотеке. Себастьяна задело то, что она начала над ним насмехаться, хотя её дерзость и отрицательное суждение не должны были сказаться на его настроении.