Как приручить Обскура

Фальк Макс

Но улица ещё не кончилась, и надежда найти приличного волшебного мастера ещё была жива.

Они медленно шли вверх по аллее. Криденс держался позади, вертел головой во все стороны, разглядывая местные чудеса, и Грейвз не подгонял его. Пусть любуется, всё же это его первые шаги в волшебном мире.

Грейвз страшно жалел, что так и не показал ему магический Нью-Йорк. Великолепную, длинную, широкую Юникорн лейн, усаженную серебряными ивами. По ночам они светились так ярко, что под ними легко можно было читать. На Юникорн лейн стоял русалочий театр, где сценой служил громадный аквариум. Вертикальную стену воды от

зрителей отделяла лишь магия, и нередко она обрушивалась на зал, вызывая хохот у зрителей. Представления там шли фривольные и весёлые, увидеть их хотя бы раз в жизни Криденсу точно стоило.

А ещё были сияющие огнями, просторные универмаги, собиравшие на десятках этажей чудеса со всего мира. Была круглая площадь Королевы Мэб, куда стекались маршруты аппарации со всей страны. Были летающие поезда. Было столько чудес, к которым Грейвз привык с детства и которые всё хотел, хотел показать… но не успел.

Криденс прищемил пальцами рукав Грейвза, чтобы не отстать, вертя головой. Персиваль подставил ему локоть, как в прошлый раз, и Криденс благодарно взял его под руку. Они шли медленно — торопиться было совершенно некуда. Подходили к витринам, разглядывали диковины, такие древние, что их назначение даже для Грейвза иногда оставалось неясным. Возле магазина игрушек Криденс засмотрелся на волшебные шахматы. Фигурки переминались с ноги на ногу, кони встряхивали головой и негромко ржали. Короли и королевы обменивались вычурными оскорблениями.

Грейвз получил свой набор фигур на шестой день рождения. Ему нравилось играть, но он терпеть не мог проигрывать, так что увлечься игрой всерьёз, как отец, он не смог.

— Они живые? — удивлённо спросил Криденс, глядя, как две пешки сошлись в центре поля и дубасят друг друга.

— Совсем немного. Они могут разговаривать, но это просто игра, — сказал Грейвз.

— Сложная? — Криденс с любопытством обернулся к нему.

— Зависит от того, с кем ты играешь. Правила довольно просты. Давай проверим, сумеешь ли ты их освоить.

Криденс смущённо улыбнулся.

— Мне кажется, я всё время буду проигрывать.

— Тем лучше для меня, — негромко ответил Грейвз. — Мне понравился мой прошлый выигрыш.

Криденс опустил глаза и порозовел.

Они зашли внутрь. Грейвз отпустил Криденса погулять вдоль витрины, подобрал набор для себя: чёрные с золотом, лаконичные, строгие фигуры римских легионеров. Посмотрел, где остановился Криденс. Тот разглядывал всё подряд, но пару раз покосился в сторону белых мраморных рыцарей с пешками-пехотинцами. Грейвз мысленно поблагодарил четверть века, проведённую на службе в аврорате — сотни часов допросов, навыки следователя и детектива, подарившие ему умение читать чужой язык тела и понимать мимолётные взгляды. Всё это теперь будет служить новой цели: дрессировке обскура.

— Шахматы должны быть похожи на владельца, тогда вы будете играть заодно, — сказал Грейвз, нагнав мальчишку у дальней витрины. — Раз уж тебе достанутся белые, я бы выбрал вот эти, — он ткнул пальцем в рыцарей.

— Очень красивые, — тихо вздохнул Криденс и кивнул, соглашаясь с выбором Грейвза.

Ателье мсье Эммануэля Ле Папийон располагалось по соседству со зданием банка Гринготтс. Это было современное модное заведение, где в витринах были выставлены мужские костюмы хорошего кроя вместо балахонов,

а к ним прилагались шляпы, перчатки, галстуки, ботинки, жилеты и все другие аксессуары, необходимые современному человеку. Персиваль остановился перед витриной, оглянулся — Криденс, прижимая к груди два набора шахмат и доску, остановился поглазеть на магазин с совами. Грейвз терпеливо скрестил руки на груди: пусть смотрит, им некуда торопиться.

— Простите?.. Мистер Грейвз, если не ошибаюсь?..

Он обернулся. На пороге ателье стоял молодой мужчина в брюках и приталенном жемчужном сюртуке. После старомодных мантий на нём просто отдыхал глаз, Грейвз невольно улыбнулся, обежав его взглядом.

— Мы знакомы?..

— Вас нетрудно узнать. Вы были в газетах на первой полосе. Талиесин Эйвери, — тот улыбнулся, шагнул ближе и протянул руку. — Добро пожаловать в Англию, сэр.

— Спасибо. Рад знакомству, — искренне сказал Грейвз.

Талиесин был светловолосым и зеленоглазым, носил короткую стрижку, и от него отчётливо пахло элегантностью и большими деньгами. Персиваль был наслышан об этой семье: один из старейших кланов Англии, род политиков и дипломатов.

— Вы не один? — Талиесин глянул на Криденса, который стоял у витрины с совами и ревниво сверкал глазами из-под бровей.

— Мой протеже, — небрежно ответил Грейвз, чтобы не привлекать к этому обстоятельству большого внимания.

— Юноше крайне повезло с покровителем, — заметил Эйвери без тени иронии. — Сэр, я был бы рад продолжить наше знакомство. К сожалению, сейчас я спешу. Я могу пригласить вас к себе в Уилтшир?..

— С удовольствием.

— Прекрасно! Тогда я пришлю вам сову. Скажем, на будущей неделе? В среду?..

— Вы пришлёте сову?.. — переспросил Грейвз.

— С порт-ключом, — пояснил Эйвери. — Что-то не так?..

— Не думал, что вы до сих пор пользуетесь совами, — признался тот. — Есть же мышиная почта, эльфы, телеграфные феи, в конце концов.

— Англичане очень ценят традиции, мистер Грейвз, — заметил тот с горьковатым укором, будто сам был этому не рад. — Мы сохраняем терпение и бережём прошлое.

— Берегли бы получше — носили бы вышитую бисером робу, а не брюки, — заметил Грейвз. Талиесин рассмеялся и протянул руку для прощания:

— Значит, в среду?.. Буду вас ждать. Представлю вам наше маленькое общество.

Мсье Ле Папийон был типичным французом: невысокий, живой, смуглый, кудрявый. Тонкий, как тростинка, с ухоженными усиками над верхней губой. Он говорил по-английски с гортанным акцентом эмигранта, который выучил язык исключительно из вежливости. Никакого готового платья в его ателье не водилось — он работал только на заказ.

Устроившись на мягком диванчике, обитом фиолетовым бархатом, Грейвз поставил Криденса перед собой, велел ему снять пальто и взялся листать иллюстрированный каталог, поглядывая на мальчишку и мысленно прикидывая на него модели.

— Три обычных костюма: 15, 18 и 79, — диктовал он, перечисляя номера колдографий. — Один домашний, номер 25 или 37. Не могу выбрать, посмотрим на оба. Один выходной.

— Фрак или смокинг?.. — деловито уточнил мсье Ле Папийон.

— Смокинг, — Грейвз по-хозяйски скользнул взглядом по Криденсу, который стоял прямо, пока по нему вилась портняжная мерная лента. — Для фрака ещё рановато.