Как приручить принцессу

Блум Хельга

— Услышать? Как в разговорнике? — у отца в кабинете стоит такой. Зачарованное пресс-папье, дающее возможность связаться с человеком, который находится далеко. У обоих собеседников должны быть такие штуковины. Нужно сказать особые слова, чтобы они заработали. А затем просто говоришь в нее, а твой визави слышит каждое слово, будто находится рядом. Новейшая разработка. Невероятно дорогая штука, поэтому они есть у считанных людей. Отец таким образом общается с премьер-министром. Кажется, в нашем королевстве такие разговорники только у них двоих и есть. Отец хотел заказать еще несколько штук, но их больше не делают. Какое-то

недоразумение то ли с магом-изобретателем разговорника, то ли с патентом на изобретение.

— Не совсем. Это более.. простой артефакт, — она поморщилась, будто сам факт того, что ее артефакт более прост, чем разговорник, причиняет ей боль. Ну разумеется, у этой ведьмы еще и самомнение на уровне солнца. И как Меллариус ее терпел вообще? Святой человек! Святой!

— И как же работает этот простой артефакт? — поинтересовалась я невинно.

Ведьма не подкачала. Глаза вспыхнули, как у кошки. Однако она сдержалась и начала размеренно объяснять:

— Ты должна взять какую-нибудь вещь Лаэрта и бросить ее в бутылку.

Я с сомнением взглянула на узкое горлышко.

— А если я возьму его книгу? Или одеяло?

— Это зачарованная бутылка, она сама подстроится под нужный размер. Итак, суешь туда его вещь и ждешь. Ты услышишь его голос. Возможно, качество звука будет не очень, но ты сможешь услышать своего Лаэрта. Из контекста поймешь, в тюрьме он или на свободе, все ли с ним в порядке.

— А он.. он меня не услышит?

— Нет, — покачала головой Кэсс. — Только односторонняя связь. Так что, берешь?

— И что ты хочешь взамен? — ведьмы всегда берут плату. Поэтому с ними никто и не любит связываться. Никогда не знаешь, что она попросит за услугу.

— Ты уже заплатила, утенок. Твои прелестные волосы сгодятся в качестве оплаты.

Глава 20

Не желая чувствовать себя обязанной, я категорически отказалась от предложенных Кэсс пирогов и сэндвичей с беконом. Сглотнув выступившую при мысли о сэндвичах слюну, я отправилась с артефактом домой.

По дороге меня терзали смутные сомнения. Ведьма доверия не вызывала. Такая могла и простую бутылку подсунуть, сказав, что она магическая. Новый способ подшутить над доверчивой принцессой. Стараясь не останавливаться на этой мысли, я вернулась к размышлениям о своих сомнительных сельскохозяйственных успехах. Лето только началось, но уже так жарко, что хочется просто спрятаться в каком-нибудь подвале и не вылезать оттуда никогда. О, теперь я понимаю, как люди умирают от жары. Моим всходам, наверное, тоже жарко. Надо полить их, как только приду, а потом еще раз вечером. Теперь, когда ежевика пропала из моей жизни, я могу рассчитывать только на свои таланты огородника. Таланты, надо сказать, довольно скромные.

Дома я тут же бросилась на поиски вещей Лаэрта. Ни о какой брюкве я, разумеется, не вспомнила. Мои руки тряслись от предвкушения и нетерпения, пока я искала хоть что-то подходящее. В конце концов, остановилась на одеяле, которое и сунула в бутылку. Едва лишь краешек хлопковой ткани дотронулся до горлышка, как остальная часть втянулась внутрь.

Ну, по крайней мере, в этом Кэсс не обманула. Посмотрим теперь, сработает ли ее артефакт как нужно.

Устроившись на чистом деревянном полу, я уткнулась лбом в колени и принялась ждать. Ни звука не доносилось

из бутылки. Лишь тишина. Проклятая тишина и одиночество. Где-то там снаружи есть целый мир, а здесь только я и эта нелепая бутылка. Чувствуя, как поднимается внутри волна злости, я схватила лестерусов артефакт и…

— …откуда … о ней? — тихий голос, звучащий, словно со дна колодца, донесся до меня. Звук был настолько тихим и прерывистым, что я даже не поняла, действительно ли говорящим был Лаэрт. То ли ведьма сунула мне некачественный артефакт — а с чего бы ей раздавать хорошие, если я ей ни фартинга не заплатила — либо дело в чем-то еще.

— Неужели думаешь… не позаботился разузнать… Твоя предыдущая избранница мертва… новую постигнет та же участь…

— Эйлин.. не при чем.. ты, грязное отродье…

Говоривших, определенно было двое и… речь шла обо мне? Я затаила дыхание, вслушиваясь в каждый звук, доносящийся из проклятой бутылки.

— Подпишу все, что хочешь… почему не приходил раньше?

— … ждал, когда ты будешь готов. … Разбираюсь… дал тебе время поразмыслить… уйдешь отсюда уже сегодня… лишь одна подпись… не трону Эйлин…

— Я готов, — неожиданно отчетливо прозвучал голос Лаэрта из бутылки. А потом послышалось какое-то шипение, шуршание и вновь воцарилась тишина.

Треснуло стекло, и артефакт раскололся на две части. Тяжесть теплого одеяла обрушилась на меня. Одеялом я не пользовалась уже несколько дней, с тех самых пор, как резко потеплело, поэтому оно все еще пахло Лаэртом. Я зарылась лицом в ткань и закрыла глаза.

Итак, что мне известно. Лаэрт попал в тюрьму. Это факт. В тюрьму его посадил Дроздобород. Это тоже факт. Лаэрта заставляют что-то подписать. Ему угрожают моим благополучием. У него была (невеста? жена?) возлюбленная, погибшая при обстоятельствах мне неизвестных. Возможно, ее убил тот же человек, который шантажировал его только что. Кто мог шантажировать Лаэрта в тюрьме? У кого есть такая возможность? Полагаю, ответ мне уже известен. Осталось только понять, как мне распорядиться этим знанием.

***

Стремясь избавиться от назойливых мыслей, я обратилась к литературе. Поскольку выбор у меня крайне ограничен, пришлось вернуться к книжке про брюкву. Из нее я и узнала, что, оказывается, нужно рыхлить почву, чтобы моим растениям легче было расти. Немного тревожило, что пока ничего не взошло в огороде. Сильно тревожило, что мой муж в тюрьме, а я не знаю, как ему помочь. Я до сих пор не решила, хочу ли ему помочь. Кроме меня ему рассчитывать не на кого.

— А что бы сделала ты? — поинтересовалась я у ласточки, которая как раз юркнула в свой сарай через выбитое окошко. — И что он там обещал подписать? Переписать на Дроздоборода свое имущество? Какое имущество? Развалюху и клочок земли? Или отказ от авторских прав на песни Лаэрта? «Три с половиной строчки»*, как в одной из стран на далеком Востоке? Там при разводе муж вручает жене бумагу с тремя с половиной строками текста о том, что некая госпожа Н более не является женой господина Н и вольна вступить в новый брак, если ей будет угодно. Это у них. А у нас подобная бумажка не представляет никакой ценности. Не говоря уж о том, что Дроздобороду едва ли нужна моя свобода от брака с Лаэртом. Нет, здесь дело, определенно, не в нашем браке. В чем же тогда? Что может быть нужно богатому королю от нищего музыканта?